IV. Зелёный лист недолговечен
* * *
За что нам покорять пустыни,
Моря, болота, глубь земли?
Они от века и доныне
Служили людям, как могли!..
За что, скажите, технократы,
Мы так безжалостно строги?
Они ведь нам не супостаты.
Не лихоимцы. Не враги…
За что мы так их губим, братцы?
Богатство даром нам дано!
Они же и сопротивляться
Уже не стали нам давно.
С немым порою удивленьем
Земли усталый ловим взгляд.
А что оставим поколеньям?
Они-то что же покорят?!.
1980
Улетают птицы, улетают:
Тысячи гнездовий и семей.
И волнует алгебра простая
Безысходной точностью своей.
С каждым днем слышнее канонада
Круглый год охотничий сезон,
И делить на меньше целей надо
Каждый залп, а в этом есть резон.
Что базара птичьего интриги
Он шумит который век подряд,
Но молчат страницы красной книги
Никого они не защитят.
1980 * * *
Зеленый лист недолговечен,
Ему страшны мороз и зной,
Зато опавшим обеспечен
Уже бессрочный век земной!
1983 * * *
Опять грозы раскаты близко.
Прошедший страх — уже не страх.
И жизни горькая расписка,
Как ветер, выцветший впотьмах.
И параллели так весомы,
Так убедительны века.
Дорогой мы одной ведомы
С наклоном разным каблука.
Ракета, пулемет, рапира,
Пищаль, рогатин хищный зев…
Легко решаем судьбы мира,
Своей судьбы не одолев.
1981 * * *
Еще и не пахнет весной
Ни прелью, ни талой водой.
И даже по календарю
Не скоро весна, — говорю.
А все же в душе, в глубине,
Уже она чудится мне.
И в гомоне птиц поутру,
И в свисте ветвей на ветру…
И даже не ведаю в чем…
Не в том ли, как мы его ждем?..
1976 * * *
Все зима, зима, морозы.
Запасти бы где терпенья.
Безутешные прогнозы.
Вьюг разбойничее пенье.
Погляди — и ствол и почка
Углубились в созерцанье.
На виду любая строчка,
Хоть недолго дня мерцанье.
И сугробы, напружинясь,
Ждут весеннего свиданья,
И летят, летят снежинки,
Как секунды ожиданья.
1985 * * *
Вот и дожили до весны,
И теперь за долготерпенье
Беспокойные снятся сны,
Будит птиц гулевое пенье.
И тревога.
Тревожный свет.
Запах мокрого снега, детства.
И как ветка — совсем раздет,
И скорей бы листвой одеться!..
1987
Угроза тайно созревала,
Ну, что лукавить пред судьбой!
Финал не требует финала
Конца достоин миг любой!
Не режиссерская находка,
Что складно в драму вплетена
У времени своя походка,
У нас у всех пред ним вина.
По векселям оно не платит,
Но не останется в долгу
И тает словно свет в палате
И след на мартовском снегу.
1987 * * *
Они занесены в скрижали
По ордерам, не орденам.
Мы так умершим задолжали,
Что не осталось места нам.
Хоть отступить, чтоб уступить,
Но ничего не переправить,
И никуда не денешь память,
Чтоб чаши горькой не испить.
А если будет так и впредь:
И нас потомки лишь узнают,
И те лишь правду обретают,
Кому досталось умереть.
Судьба поэта не слепа,
По ней опознаны эпохи,
Грядущему бросают крохи
Каприз тирана и толпа.
Но что в наследство мы дадим
Своим ни в чем не винным детям?
Тем, что сегодня мы не светим,
Не их ли мы и предадим?
Что в завтра верить!? Надо быть!
Кощунствовать, сопротивляться,
А нету выхода — стреляться…
Как ОН: чтоб не могли убить!..
1987
В день рождения Александра Сергеевича Пушкина
Родился мальчик,
И никто не знал,
Какую жизнь
Ему судьба готовит.
Он рос, взрослел,
Мужал — никто не знал:
Какую смерть
Ему судьба готовит.
Родился мальчик
Гений и поэт,
Таким и жизни нет
И смерти нет.
1988 * * *
Поэт не может быть благополучен.
Во все века он к благам не приучен.
Все в жизни у него наоборот:
Не получает он, а отдает.
И это безошибочный критерий,
Чтоб отличить его среди мистерий,
Поскольку не для всех такое благо,
Не всем стихам дорога и бумага,
Не всем дарована благая честь,
Что могут современники прочесть.
Судьба его, коль говорить научно,
Не благо — а вернее зло — получена.
Но мир не переделает поэта,
Он независим, как зима и лето,
Неповторим, как радуга и ветер,
Ни перед кем на свете не в ответе.
Ну, как же королям его любить!?.
Хоть не заметить, если не убить!
Но парадокс — живущего основа:
Всего неуязвимей в мире слово.
В словах поэта, что живут века,
Есть место и врагам наверняка.
1987 * * *
Дождь возвращается,
Как души,
Ушедших много лет назад.
И потому дожди послушать
Полезно очень,
Говорят.
Не из окна им насладиться,
Не наблюдать со стороны,
А слиться с ним,
В нем раствориться
И отойти от тишины.
И то, что он тебе доверит,
Сказать не сможешь никому.
Но он тебе откроет двери
К естественности естеству.
Пускай великие творенья
Пока таятся в тайниках.
Ударит гром,
Прольется гений
Дождем живительным в веках.
1979 * * *
Тело не взрослеет
лишь стареет,
Устает и подается разом,
Но бывает чаще,
что скорее
Задыхаться начинает разум.
Но для совершенства нет предела,
И когда туманятся рассветы,
Чтоб уравновесить
душу с телом,
В мир приходят дети и поэты.
1983 * * *
Стихи
ко мне
Приходят сами.
Я их приход не тороплю.
Бывает шествуют часами,
Когда ночами
Крепко сплю.
Бывает,
Бьют в ключе морзянки
По стеклам дождиком косым.
Бывает, как на полустанке,
Заскочат в тамбур нелюдим.
То улыбнутся,
То заплачут,
То успокоят.
То собьют,
А то
свиданье мне назаначат
И
Не придут.
1981 * * *
Не умирает и реально
Лишь то, что нематериально.
А все: и доброе и злое,
Найдут потом в культурном слое.
Ядрено слово, как зерно,
Века легко пройдет оно
И оживет, и прорастет,
Одушевленное живет
Пусть бестелесно, завирально
Одно оно материально!
1988 * * *
Стихи всегда про жизнь твою,
Дыханью не прерваться,
И все умершие встают,
Как бы записанные в святцы.
Не думай, что теперь прожить
Все тяготы былые легче
И запахи восстановить,
И нежность сонного предплечья.
Не оторваться от него,
Но сроки коротки у плена,
И жизнь от взгляда одного,
Как рассеченное полено.
Рябых и сучковатых лет
Шлифованный и усмиренный
Ложится елочкой паркет
На плоскости определенной.
А ты читай, читай, читай,
Вникай с усердьем рудознатца,
Уже страница начата,
Ей, как и лету, не прерваться!..
1988 * * *
Все на себя прикидывать привычка,
За все платить запрошенной ценой,
Как будто жизнь вся уже в кавычках
И ничего не значится за мной.
Спокойная уверенность бумаги,
Беспечность в ожидании немом,
И беспокойства полные овраги
Проколоты нацеленным пером.
Еще лазейка искренности свята,
Но обнажен подложенный расчет,
И нехотя, едва… бумага смята,
А из пера по капле кровь течет.
И в доме, где не постареют флаги
И не пройдет предвзятости пора,
Меня страшит удачливость бумаги
И мученичество пера.
1981 * * *
Умерла Маргарита,
Чтобы мастер родился,
Снова книга закрыта,
Та, которой гордился.
И опять под луною
Над землею проклятой
В час полночи со мною
Говорит прокуратор.
Третью тысячу лет уж
Он проблему решает,
Глянц наводит и ретушь,
А она не ветшает.
Непокорное племя
Бунтарей за свободу,
Человечества лемех
Только Богу в угоду.
1988 * * *
Провалы ночей,
Как глазницы убитых,
В них ветер внушающе строг.
Ничто не забыто,
Ничто не забыто:
Ни первый порыв, ни итог.
И мысли из тьмы
Поползли муравьями,
И горечь чернильно остра,
А что перед нами,
А что перед нами,
Поблекшие угли костра?
И сердце отравлено
Ядом обиды,
И шепот, как грохот в ночи,
И сердце убито,
И сердце убито,
И живы слова палачи.
1981 * * *
Не откладывайте встреч
И задерживайтесь долго,
Впрок ни часа не сберечь,
Не вернуть ни дня, как долга.
Что себя потом корить,
Ни прибавить, ни исправить,
Ничего не повторить,
Телеграммы не отправить.
И утраты каждой боль
Друга противостоянье,
Согласились черт и Бог:
В наказание — страданье!
Сколько раз кошмар ночной
Опрокинет из постели,
Время самый страшный зверь
Опаляет душу в теле.
Не утишить боль потерь.
Заменить утраты нечем.
Сожалением теперь
Обеспечен, как ни вечен.
Не откладывайте встреч,
Не ленитесь, не скупитесь,
Как там жизнь ни перечь,
Повидаться торопитесь!.
1985 * * *
Сколько горьких обид
Всколыхнулось теперь
Беспощадно они убивают.
И не хлопает больше
В чистилище дверь
Раз открыв, ее не закрывают.
Радость правды несет
Оголтелая боль,
Настигают лавиною муки,
И ушедшим годам
Предъявляет любой
Отверженья, гоненья, разлуки.
А взамен подают
Удивляющий счет,
Но его оплатить невозможно,
Потому что на свете
Лишь время течет
Не обманно, не тайно, не ложно.
Не восполнить пропажи свои,
Не вернуть
Ни несбывшихся песен, ни годы,
И куда приведет
Вновь указанный путь,
Залитой половодьем свободы!?.
1985 * * *
Где алтари?
Где жертвы и где боги?
Сожгли.
Убили.
В прахе погребли.
И завалили горечью дороги.
И ничего взамен не возвели.
1988 * * *
Минет волна галлюцинаций.
Плотину тихо восстановят.
И обожанье коронаций
Опять окажется не внове.
И снова звезды засверкают.
Свернутся тиражи.
А что заслонено веками
Попробуй докажи.
1987
После посещения выставки З. Серебряковой
