присел на лавочку и достал смартфон. Мобильный интернет - великое дело, и через полминуты я уже знал, что Одиссей должен уплыть домой, на Итаку, где его ждет Пенелопа. Вот только Пенелопы в этом вселенском кавардаке недоставало!
Ноги тоже присела на лавочку. Я видел издали, как она снимает туфли на невероятных каблуках. Все девчонки уже бегают без каблуков, а вот ей требуются шпильки, с которых она после шампанского может здорово навернуться.
Но эта шалава чем-то меня задела.
Да, я дал слово больше не разбрасываться именами. Да! Но видно же невооруженным глазом - девчонка из-за своей кликухи попала в беду.
Конечно, спасать всех, кто сбился с пути и пошел по рукам, я не мог - это вообще невозможно. И слово дано... А что, если она сама может выбрать себе другое имя? Вот как я - стал Владиславом?
Может, достаточно будет ей подсказать?
Я подошел к ней.
- Ноги, не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Я только хочу дать совет.
- Какой еще совет?
- Придумай себе другое имя. У тебя тогда все в жизни изменится, честно! Вот, например, Алина, Светлана, Карина...
- Я не Карина! - закричала Ноги. - Не хочу быть Кариной! Не хочу и не буду!
- Почему?
- Потому что Карина - дура!
- А по-моему, это имя для умной и талантливой девушки.
- Нет! Я - Ноги!
Спорить было бесполезно.
Она сунула ноги в туфли и пошла прочь. Но как пошла? Больно было смотреть, как она ковыляет на жутких каблуках. Вдруг она остановилась и поднесла руки к лицу. Я понял - расплакалась.
Вышел я из семеновской берлоги с тем расчетом, чтобы обстоятельно позавтракать в пиццерии. Так что время до начала рабочего дня у меня было.
Догнав бедолагу, я сказал:
- Вот что, Ноги, мы сейчас доползем до пиццерии, ты там останешься, а я добегу до базарчика и куплю тебе шлепки. Бери меня под руку - и пойдем. Пойдем, Ноги, пиццерия - вон она, на углу. Совсем близко.
Как я ее дотащил до дверей и усадил за столик - это даже не песня, это поэма, Гомер отдыхает. Спросив размер, я побежал за шлепками, рассуждая примерно так: в последнее время я такого натворил, что хорошо бы сделать хоть одно доброе дело: шлепки, бескорыстный дар глупой девчонке, - как раз и есть доброе дело, опять же, я ее завтраком покормлю.
Взяв на базарчике еще и пакет, куда положить шлепки, я поспешил в пиццерию.
- Ты уже сделала заказ? - спросил я Ноги.
- Да, маленькую "маргариту".
Радость ты моя, подумал я, дитя трепетное, фея Канарейка из "Спящей", для себя она пиццу заказала, обо мне, конечно, не подумала. Ладно, я подозвал девочку и взял себе "Королевскую большую", рассудив, что половину съем тут, а половину - в офисе, в обеденный перерыв.
Ноги, видя, что я к ней не пристаю, расслабилась.
А девчонка-то неплохая, подумал я, и руки бы пообрывать, башку бы отвинтить тому, кто назвал ее "Ноги". Но я дал слово, я дал слово...
Однако всякое слово - как столб, перепрыгнуть сложно, а обойти можно.
Нужно было избавить бедолажку от этого опасного звукосочетания, причины ее беды... при этом нового имени ей не давая...
- Послушай, Ноги, давай ты возьмешь английское имя, - предложил я.
- Английское? - тут она наконец заинтересовалась.
- Да. "Ноги" по-английски - "Legs". Правда, классно звучит?
- Легс... - повторила она и задумалась.
- Вот представь - знакомишься ты с иностранцем, и он спрашивает: как тебя зовут? Ты, конечно, отвечаешь: Ноги! Но для него это - какое-то японское слово, понимаешь? Очень похоже на японское. И что оно означает - понятия не имею.
- Да?
- Да. Иностранец просто не поймет, что тебя так назвали, потому что у тебя лучшие в городе ноги. А скажешь "Легс" - и ему все сразу станет ясно. Хочешь имя Легс?
- Хочу, - подумав, сказала она.
Память Ноги на иностранные слова казалась мне сомнительной, и я сразу записал новое имя русскими буквами на салфетке. Она спрятала эту салфетку в микроскопическую сумочку.
- Теперь ты - Легс, договорились?
- Договорились...
Красивая круглая мордашка на миг перестала быть кукольной. Похоже, я был на верном пути, но больше ничего тут не мог сделать.
Расплатившись, я ушел.
Видимо, покупка шлепок для Ноги была очень хорошим поступком, и его оценили где-то наверху. Если бы не эта благотворительность - я бы притащился на работу минут за десять до начала рабочего дня и шел бы вальяжно, как индюк. Тут-то бы и случилась беда.
А так я ускорил шаг и в двери нашей богадельни просто влетел.
В фойе я почувствовал тревогу. Что-то было не так, что-то я заметил боковым зрением, но впопыхах не оценил. Что-то, в десятке шагов у входа...
Я вернулся и осторожно выглянул на улицу.
Машина Инги разворачивалась, чтобы уйти оттуда, где ждала меня. За рулем - Инга, на заднем сидении - два амбала. Такие вот дела.
Ясно было - она во что бы то ни стало решила меня подкараулить. И вряд ли с добрыми намерениями.
Так, значит, на обед не выхожу, а когда часы покажут шесть - выскакиваю в толпе... в толпе, а дальше?..
Если взять такси или попросить кого-то подвезти меня, Инга увяжется следом.
Влад, ты влип...
***
Канал не отслеживается.
Не может быть. У него же непонятно почему - очень прочный канал. Ничем не перепилишь!
А если пятерка?
И семерки мало.
А сейчас его нет.
Может, сам Гамаюн?
Тихо. Станет он тебе докладывать...
Так что, отбой?
Нет! Нужно понять, что это значит.
Ему наконец СВЕРХУ перекрыли канал?
Хорошо бы!
А то, чего доброго, и нам перекроют.
ТАМ своя логика.
А Гамаюн?..
Тихо.
Все-таки лучше от этого чудилы избавиться. Сейчас канала нет, а завтра вдруг - двойной.
Рожки-то у него остались!
Ты видела?
Днем не так хорошо видно, но - видела...
Рожки есть, а канала нет? Странно.
Имя освободить надо. За имя деньги плачены, клиент ждет.
Еще и это!
Гамаюн вызывает на связь всех.
Ох, что сейчас будет...
***
Я не привык ходить по своему городу, озираясь и вздрагивая.
Окно подсобки, где наша тетя Люся хранит свои швабры и пылесос, выходит во внутренний дворик, и оттуда, как оказалось, можно легко соскочить на крышу гаража.
