Вера Павлова - Стихотворения

Спящая красавица!
Она спала среди цветов,
Под плеск любимых голосов.
Спала…И для нее одной
Снег рассыпался тишиной.
И, нежный сон ее щадя,
Тихонько пел орган дождя.
А тот, кто так ее любил,
Не целовал — и не будил.

В сплетенье рук твоих, как в колыбели,
                    затихла я.
Возможно ль в жизни большее доверье,
                    чем я — твоя?
Как это важно — слушать свое имя.
                    едва дыша,
и ощущать ладонями твоими,
                    что — хороша.

Начало жилища:
две глиняных чашки,
две мокрых рубашки
в единой упряжке,
на теплой подушке,
где след от виска,
два неодинаковых волоска.

Они влюблены и счастливы.
Он:
Когда тебя нет,
мне кажется —
ты просто вышла
в соседнюю комнату.
Она:
Когда ты выходишь
в соседнюю комнату,
мне кажется —
тебя больше нет.

Об этом — только грудному младенцу,
об этом — только глухому другу,
об этом — только в письме анонимном
в редакцию малотиражной газеты,
об этом — второй в старушечьем хоре,
среди эмигрантов небесного царства:
верую.

я обещала Богу
я обещала маме
я себе обещала
мало
мало
мало силы у Бога
мало силы у мамы
у меня нет сил
посторонитесь
иду предавать

Соблюдайте мою тишину.

Дочки-матери — сложная, слезная, злая игра.
Я играю с судьбой в дочки-матери, снова и снова
повторяя: пусть будет сегодня таким, как вчера,
потому что вчера мои дочери были здоровы.
Клюкве кровь отворяю, морковную шкуру скребу,
ибо нету продуктов для детского пуза полезней.
Что касается славы, то славу видала в гробу
я, соавтор Всемирной Истории Детских Болезней.

если есть чего желать
значит будет о чем жалеть
если есть о чем жалеть
значит будет о чем вспомнить
если есть о чем вспомнить
значит не о чем было жалеть
если не о чем было жалеть
значит нечего было желать

Не можешь писать — читай.
Не можешь читать — пиши.
Не можешь писать — пиши
письма. Не можешь писать
писем — читай вслух
ребенку «Федорино горе».

творение должно быть натянуто как палатка
творение должно быть натянуто как рогатка
творение должно быть натянуто как перчатка
но при этом в нем не должно быть никаких натяжек

Хочешь, чтобы тебя слушали?
Чтобы к тебе прислушивались?
Ловили каждое слово,
переспрашивали: что он сказал? —
хочешь? Иди в машинисты,
води пригородные электрички,
говори свысока, небрежно:
«Мичуринец. Следующая Внуково».

Пушкина — в живот.
Лермонтова — в сердце.
А пуля не дура —
умеет отличить
классика от романтика!

Вся наша жизнь — игра в почтовый ящик,
в котором ищешь-ищешь — и обрящешь
сухой листок и телефонный счет…
И долго слушаешь, как сердцем кровь идет.

после первого свидания
совсем не спала
после второго свидания
спала как убитая
после третьего свидания
спала как воскресшая
после четвертого свидания
спала с мужем

Поэзия: ложь во спасение
идеи, что слово — Бог,
что легкое слово гения
спасительно, словно вдох
ныряльщику, что колыбельная
печальнейшей из панихид
рули повернет корабельные
и спящего воскресит.

Муравей в блоху влюбился,
Муравей на ней женился.
И она — все ничего…
Кровь сосала из него.
Муравья конечно жаль,
Но поймите и мораль
Эта самая блоха
В смысле секса — не плоха.
И померятся грехом
Ей приятнее с блохом,
Но чтоб жить безбедно ей
Нужен глупый муравей.