Я помню тот Ванинский порт
Я помню тот ванинский порт[76]
И гул парохода угрюмый,
Как шли мы с этапа на борт
В холодные мрачные трюмы.
От качки стонали зэка,
Обнявшись, как родные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.
А утром растаял туман,
Утихла пучина морская.
Восстал на пути Магадан —
Столица Колымского края.
Пятьсот километров — тайга.
Качаются люди, как тени.
Машины не едут сюда.
Бредут, спотыкаясь, олени.
Будь проклята ты, Колыма,
Что названа черной планетой.
Сойдешь поневоле с ума —
Отсюда возврата уж нету.
Я знаю, меня ты не ждешь,
И писем моих не читаешь.
Встречать ты меня не придешь,
А встретив, меня не узнаешь.
А я милого узнаю по походке
А я милого узнаю, а по походке.
Он носит, носит брюки галифе.
А шляпу он носит на панаму (что ты говоришь!),
Ботиночки он носит «мареман» (да-да-да!).
Зачем же я вас, родненький, узнала?
Зачем, зачем я полюбила вас?
А раньше я ведь этого не знала,
Теперь же я страдаю каждый час.
Ох, мальчик мой, он к нам уж не вернется.
Он уехал, видно, навсегда.
В Москву он больше не вернется.
Оставил только карточку свою.
Зачем же я вас, родненький, узнала?
Зачем, зачем я полюбила вас?
А раньше я ведь этого не знала,
Теперь же я страдаю каждый час.
А я милого узнаю, а по походке.
Он носит, носит брюки галифе.
А шляпу он носит на панаму.
Ботиночки он носит «мареман».[77]
Ехали цыгане — не догонишь!
И пели они песню — не поймешь!
Была у них гитара — не настроишь!
И, в общем, ничего не разберешь!
Припев:
Бутылка вина, не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего!
Эх, бутылка вина, не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего!
Так лучше веселиться, чем работать!
Так лучше водку пить, чем горевать!
И вспоминая мамины заботы,
Красивые костюмы надевать.
Так лучше быть богатым и здоровым
И девочек роскошных целовать!
И вспоминать тюрьмы замок суровый,
Деньжатами карманы набивать!
Это школа Соломона Кляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
Дамы, не сморкайтесь в занавески!
Это неприлично, вам говорят.
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят.
Кавалеры приглашают дамов!
Там, где брошка, там перед.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и поворот.
Кавалеры, не держите дамов
Ниже талии, вам говорят.
Это неприлично, негигиенично
И несимпатично, вам говорят.
Дамы, приглашайте кавалеров!
Там, где галстук, там перед.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и поворот.
Моня, Гриша, бросьте разговоры!
Что за болтунишки, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
Дамы, дамы, помогите Боре!
Помогите Боре, вам говорят.
Он наделал лужу в коридоре —
Шаг вперед и две назад.
Дамы, дамы, не вертите задом!
Это не пропеллер, а вы не самолет.
Это неприлично, негигиенично,
Шаг вперед. Наоборот.
Сонечка, не стройте Моне глазки
И не оттопыривайте зад,
Вы не на базаре, а на танцеклассе,
Шаг вперед и две назад.
Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят.
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперед и две назад.
Это школа Соломона Кляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две шаги назад.
Как-то ночью над рекою,
В домике портного,
Родилися три еврея —
Три блатные вора.
Припев:
Маслице, азохен вей!
Не было бы маслица — подыхай, еврей!
Стал наш Шлема подрастать
Опытным курьером.
Стал наш Шлема привыкать
К воровским манерам.
Раз на Киевском бану
Кассу вертанули:
Не успел наш Шлема смыться —
Его хватанули.
Сидит Шлема в КПЗ —
Больше не ворует.
Вышел Шлема с КПЗ —
Маслицем торгует.
Аицын-паровоз
(Семь сорок)
В семь сорок он подъедет,
В семь сорок он придет,
Наш старый, наш славный, наш
аицын-паровоз.
Ведет собой вагоны,
Ведет собой вагоны,
Набитые людьми, будто сеновоз.
Припев:
Он выйдет из вагона
И двинет вдоль перрона,
На голове его роскошный котелок,
В больших глазах зеленых на восток
Горит одесский огонек.
Пусть он не из Одессы,
Пусть он не из Одессы,
Фонтаны и Пересыпь ждут его к себе на двор.
В семь сорок он подъедет,
В семь сорок он подъедет,
Наш славный, доблестный, старый паровоз.
Семь сорок наступило,
Часами все отбило,
Но поезд не приехал, нет его — и все, ну вот!
Мы все равно дождемся,
Мы все равно дождемся,
Даже если опоздаем мы на целый год.
Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый,
Разве можно чубчик не любить?!
Раньше девки чубчик так любили
И теперь не могут позабыть.
Бывало, шапку наденешь на затылок,
Пойдешь гулять ты днем иль вечерком —
Из-под шапки чубчик так и вьется,
Так и вьется, вьется по ветру.
Сам не знаю, как это случилось,
Тут, ей-право, с попом не разберешь.
Из-за бабы, лживой и лукавой,
В бок всадил товарищу я нож.
Пройдет зима, настанет лето,
В саду деревья пышно расцветут,
А мне, бедному мальчонке,
Цепями ручки, ножки закуют.
Но я Сибири не страшуся,
Сибирь ведь тоже русская земля.
Вейся, вейся, чубчик кучерявый,
Развевайся, будь весел, как и я.[78]
Здравствуйте, мое почтенье!
Здравствуйте, мое почтенье!
От Аркашки нет спасенья —
Я приехал вас развеселить.
Зохтер парень я бывалый,
Расскажу я вам немало
И прошу покорно — браво, бис!
Я был у Питере, Одессе и на юге,
У Кишиневе, Магадане и Калуге,
А в Мелитополе пришлось надеть халат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Надумал я, друзья, жениться.
Вздумал я остепениться,
И решил порядочным я стать.
Стали в загс мы собираться,
Чтобы с нею расписаться…
Тут явилась родная жена.
Она набросилась на мне, как лютый зверь.
Вы поймете мои колики теперь.
Невеста поняла, что я женюсь на блат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Тарелки, вилочки по воздуху летят,
По-фене всяко меж собою говорят.
Мамаша поняла, что я женюсь на блат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Оттуда я, друзья, смотался,
Больше с ними не встречался,
И решил порядочным я стать.
С фраером завел я дружбу,
Определился я на службу,
Совесть мне пришлося испытать.
Я был у Питере, Одессе и на юге,
У Кишиневе, Магадане и Калуге,
А в Мелитополе пришлось надеть халат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Лежу у допре, загораю
И на потолок плеваю —
Кушать, пить и спать у меня есть.
Если вы аид ехидный,
Ежли вам чего завидно —
Можете прийти и рядом сесть.
Я говорю, как говорил один:
Кто служит в допре — самый честный гражданин.
Я говорю, как говорил мой родный брат:
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
