- Что вы сделали? Что вы сделали?
Глаза у него были открыты, он смотрел прямо на меня и все силился приподнять голову. Казалось, он хотел что-то сказать, но глаза были уже неживые..."
15 апреля 1930 года в газетах появилось сообщение: "Вчера, 14 апреля, в 10 часов 15 минут утра в своем рабочем кабинете (Лубянский проезд, 3) покончил жизнь самоубийством поэт Владимир Маяковский. Как сообщил нашему сотруднику следователь тов. Сырцов, предварительные данные следствия указывают, что самоубийство вызвано причинами чисто личного порядка, не имеющими ничего общего с общественной и литературной деятельностью поэта. Самоубийству предшест-вовала длительная болезнь, после которой поэт еще не совсем поправился". Одновременно было опубликовано предсмертное письмо,которое было написано карандашом, почти не содержало знаков препинания. Поэт набросал этот текст за два дня до своей гибели.
Сестра поэта Людмила Владимировна вспоминала: "14-го утром не-счастье... Я обычно работаю на фабрике. Вызывают по внутреннему теле-фону. Иду, думаю, по делу. Вижу домашнюю работницу Брик. Сразу вол-нуюсь, думаю, что случилось несчастье с мамой и Володя прислал ко мне. Но она говорит: "У вас случилось несчастье. Застрелился Владимир Владимирович". Я не могла говорить, не могла понять. Летим на Лубянку. Во дворе масса народу, карета "скорой помощи". Сомнений нет... Бегу по лестнице. Комната закрыта, там допрос Полонской. Меня не пускают в ком-нату. Я мучаюсь за маму и сестру. Как сказать. Сказали, что за мамой послали. Не едет... Еду за сестрой. Много раз бегаю по лестнице вверх и вниз. Звоню куда-то. Привожу сестру. На Лубянке все съехались. Мечемся в ужасе...".
В материалах одиозного наркома внутренних дел Н.И.Ежова долгое время хранилось засекреченное дело о самоубийстве Маяковского. Лишь недавно оно было передано в спецхран государственного музея поэта. Приведем опубликованный в печати фрагмент содержащегося в нем важного документа:
"ПРОТОКОЛ.
По средине комнаты на полу на спине лежит труп Маяковского. Лежит головой к входной двери... Голова несколько повернута вправо, глаза открыты, зрачки расширены, рот полуоткрыт. Трупного окоченения нет. На груди на 3 см выше левого соска имеется рана округлой формы, диаметром около двух третей сантиметра. Окружность раны в незначительной степени испачкана кровью. Выходного отверстия нет. Труп одет в рубашку... на левой стороне груди соответственно описанной ране на рубашке имеется отверстие неправильной формы, диаметром около одного сантиметра, вокруг этого отверстия рубашка испачкана кровью на протяжении сантиметров десяти. Окружность отверстия рубашки со следами опала. Промежду ног трупа лежит револьвер системы "Маузер" калибр 7,65 № 31204, ни одного патрона в револьвере не оказалось. С левой стороны трупа на расстоянии от туловища лежит пустая стреляная гильза от револьвера Маузер указанного калибра".
Сторонники версии об убийстве Маяковского подосланным к нему агентом утверждали, что предсмертное послание поэта написано было не его рукой и представляет собой фальшивку. Эти утверждения были отвергнуты в результате экспертизы, проведенный еще в начале 1990-х годов. Однако экспертного исследования рубашки, в которую был одет погибший поэт, не проводилось до последнего времени. Эта рубашка, купленная Маяковским в Париже, хранится в фондах его музея. И вот недавно такое исследование было проведено. Его выполнили научные сотрудники Федерального центра судебных экспертиз Минюста Российской Федерации Э.Сафронский, И.Кудашева (специалист в области следов выстрела) и профессор судебной медицины А.Маслов.
Приведем выдержки из сделанного ими заключения, опубликованного в "Новой газете":
"1. Повреждение на рубашке В.В. Маяковского является входным огнестрельным, образованным при выстреле с дистанции "боковой упор" в направлении спереди назад и несколько справа налево почти в горизонтальной плоскости.
2. Судя по особенностям повреждения, было применено короткоствольное оружие (например, пистолет) и был использован маломощный патрон.
3. Небольшие размеры пропитанного кровью участка, расположенного вокруг входного огнестрельного повреждения, свидетельствуют об образовании его вследствие одномоментного выброса крови из раны, а отсутствие вертикальных потеков крови указывает на то, что сразу после получения ранения В.В. Маяковский находился в горизонтальном положении, лежа на спине.
4. Форма и малые размеры помарок крови, расположенных ниже повреждения, и особенность их расположения по дуге свидетельствуют о том, что они возникли в результате падения мелких капель крови с небольшой высоты на рубашку в процессе перемещения вниз правой руки, обрызганной кровью, или же с оружия, находившегося в той же руке".
Главный вывод: обнаружение следов выстрела в боковой упор, отсутствие следов борьбы и самообороны характерны для выстрела, произведенного собственной рукой.
Так была поставлена точка в длительном споре: можно ли говорить о самоубийстве Маяковского. "Да, можно" - утверждают эксперты. Конечно, различного рода фантазии, домыслы, сенсационные версии событий прошлого привлекательны для многих из тех, кто пишет о них, и кто все это читает. Но куда привлекательнее должно быть все-таки установление истины. А к ней, в конце концов, исследователи всегда находят дорогу.
Источник: www.peoples.ru
Моника Спивак - Маяковский в Институте мозга
(философско-литературный журнал ЛОГОС)
Мозг Маяковского
"- Подождите, - сказал Олеша. - Это не самое странное. Самое странное, даже, я бы сказал, необъяснимое, при всей своей матерьяльности, было то, что я видел вчера в Гендриковском переулке, где еще совсем недавно мы играли в карты до рассвета... Вы знаете, что это? Мозг Маяковского. Я его уже видел. Почти видел. Во всяком случае, мимо меня пронесли мозг Маяковского.
И Олеша, перескакивая с образа на образ, рассказал нам то, что потом с такой поразительной художественной точностью появилось в его книге "Ни дня без строчки".
"... вдруг стали слышны из его комнаты громкие стуки - очень громкие, бесцеремонно громкие: так могут рубить, казалось, только дерево. Это происходило вскрытие черепа, чтобы изъять мозг. Мы слушали в тишине, полной ужаса. Затем из комнаты вышел человек в белом халате и сапогах - не то служитель, не то какой-то медицинский помощник, словом, человек, посторонний нам всем; и этот человек нес таз, покрытый белым платком, приподнявшимся посередине и чуть образующим пирамиду, как если бы этот солдат в сапогах и халате нес сырную пасху. В тазу был мозг Маяковского..."", - этот рассказ не мог забыть и спустя тридцать с лишним лет В. П. Катаев[1].
Смерть Маяковского потрясла Советскую Россию. В те печальные весенние дни 1930 г. газеты сообщили: "14 апреля, в 10 часов 15 минут утра в своем рабочем кабинете покончил жизнь самоубийством поэт Владимир Маяковский <...> Днем, 14 апреля тело Маяковского перевезено на его квартиру в Гендриковском переулке"[2]. Но еще до выхода газет известие о роковом выстреле Маяковского молниеносно облетело Москву. На месте трагедии собрались многочисленные друзья и знакомые покойного. Естественно, не только Юрий Олеша стал свидетелем изъятия мозга поэта. Чуть менее экспрессивно о том же рассказывал другой мемуарист и писатель, приятель Маяковского Л. В. Никулин: "14 апреля 1930 года, поздно вечером, мы пришли в квартиру Маяковского в Гендриковом переулке. Маленькая, тесная квартира была полна народа <...> Из комнаты, где лежал Маяковский, вышли люди в белых халатах. То были сотрудники института мозга <...>. Они унесли завернутую в полотно банку. Это, скрытое в белом, было мозгом Маяковского. Потом нас пустили к нему. Он лежал на кровати, у стены, с желтовато-серым лицом и синими тенями у глаз"[3]. Не будем обращать внимания на частности - в тазу или в банке выносили из квартиры мозг поэта. "Скрытое в белом" (то есть завернутую в полотно банку или же таз) препроводили в дом № 43 по Большой Якиманке, в Московский Институт мозга, о чем в "Журнале поступлений" была сделана соответствующая запись. Эта запись впервые была воспроизведена в публикациях Валентина Скорятина, посвященных "тайне гибели Владимира Маяковского" [4].
В неожиданном самоубийстве Маяковского было много неясного, что порождало слухи и подозрения. Действительно, обстоятельства и причины смерти, недостойной поэта, "революцией мобилизованного и призванного", и неудобной для советской власти, желающей видеть в Маяковском певца нового социального строя, не афишировались и были покрыты завесой тайны. Однако из самого факта изъятия мозга, напротив того, никакой тайны, не делалось. Такие впечатлительные мемуаристы, как Юрий Олеша и Лев Никулин, может, и были потрясены громкими стуками, производимыми прозекторами при вскрытии черепа, но в печати об этом писали без малейшего надрыва, спокойно и даже горделиво, как о чем-то вполне естественном. Манипуляции с мозгом, наряду с гражданской панихидой и кремацией, входили в программу мероприятий по организации почетного погребения.
