Уильям Шекспир - Буря

Послушайте, синьор!
Зачем позорите себя неправдой?

Ах, почему отец мой так суров?
Передо мною третий человек,
Которого я знаю. Но он первый,
Кто вызвал в сердце странное томленье.
Как я хочу, чтобы отец смягчился!

О, если никому своей любви
Еще не отдала ты, королевой
Неаполя я сделаю тебя.

Держитесь поскромней, синьор!

Они
Друг другом очарованы. Но должно
Препятствия создать для их любви,
Чтоб легкостью ее не обесценить.

Я разгадал тебя: ты самозванец.
Тайком пробрался ты на этот остров,
Чтоб у меня отнять мои владенья.

О нет, клянусь!

В таком прекрасном храме
Злой дух не может обитать. Иначе
Где ж обитало бы добро?

Идем!

А ты не заступайся – он обманщик.

Идем! Тебя я в цепи закую,
Ты будешь пить одну морскую воду,
Ты будешь есть ракушки, да коренья,
Да скорлупу от желудей. Ступай!

Нет, я не подчинюсь, пока мой враг
Меня не одолеет в поединке.

Отец, к чему такое испытанье?
Вы видите: он добр, учтив и смел.

Что? Яйца учат курицу?

Предатель!
Вложи свой меч в ножны! Ты мне грозишь,
Но, отягченный совестью нечистой,
Ударить не посмеешь. Брось свой меч,
Не то его я выбью этой палкой.

Отец, я умоляю!

Прочь! Отстань!

Ах, сжальтесь! Я ручаюсь за него!

Не возражай – во мне пробудишь ярость,
Не только гнев! Как! Под свою защиту
Ты смеешь брать обманщика!.. Молчать!
Ты видела его да Калибана
И думаешь, что он красивей всех?
Ах, глупая! С мужчинами другими
Его сравнить – он сущий Калибан,
А те пред ним – как ангелы господни.

Непритязательна моя любовь:
Он для меня достаточно красив.

Ступай за мною! Слышишь? Повинуйся!
Ведь ты теперь бессилен, как дитя!

Да, это так. Я скован, как во сне.
Но все – и это странное бессилье,
И смерть отца, и гибель всех друзей,
И плен, которым враг мне угрожает, –
Легко я снес бы, если б только знал,
Что из моей тюрьмы хотя бы мельком
Увидеть эту девушку смогу.
Пусть на земле везде царит свобода,
А мне привольно и в такой тюрьме!

Любовь овладевает им.

Идем!

Ты сделал все как должно, Ариэль!

За мною оба следуйте!

Послушай,
Что надлежит еще тебе исполнить…

Не бойтесь: мой отец добрей и лучше,
Чем можно по речам его судить.
Не понимаю, что случилось с ним.

Свободен будешь ты, как горный ветер,
Когда все сделаешь, что я сказал.

Исполню все. Ты будешь мной доволен.

Ступайте!

За него не смей просить!

Я вас молю – утешьтесь, государь!
Спасенью радоваться надо больше,
Чем горевать о тягостных утратах.
Несчастия такие повседневны:
Они знакомы женам моряков,
Судовладельцам и негоциантам;
Но мало кто – один на сотню тысяч –
Поведать мог бы о спасенье чудном.
И если на весы благоразумья
Печаль и утешенье положить –
Вторая чаша, верно, перетянет.

Когда мы горю делаем уступки,
Ему послушно отдавая…