(«Звук шагов»)
Мудростью и тонкой лиричностью веет от слов Тагора о грядущем поэте, чей приход Тагор встречает со спокойной уверенностью, которую дает ему сознание, что и он сам в чем-то принадлежит наступающему новому.
Ну что же? Я уйду, не ведая печали,
Чтоб новых, лучших дней напевы зазвучали
Ужели из цветов моей весны
Нельзя сплести венок поэту новизны?
(«Новый слушатель»)
Не следует, однако, думать, что призывы Тагора к разрушению старого мира, громко прозвучавшие в поздний период его творчества, свидетельствовали о переходе поэта на последовательные революционные позиции. Его социально-политические взгляды по-своему отразили развитие индийской общественной мысли в ходе национально-освободительного движения и именно в рамках последнего. Этапы этого развития, совершавшегося на протяжении долгой жизни поэта, и свойственные каждому из этих этапов представления не только сравнительно быстро сменялись, но и как бы наслаивались друг на друга.
Так и у Тагора призывы к революционному преобразованию, растущее сочувствие социализму сочетались с унаследованным моралистическим подходом к общественной жизни, включая идеи «ненасилия», которые Тагор, впрочем, не абсолютизировал, как Ганди. Но главное состояло именно в том движении вперед, которое было свойственно идейным исканиям великого индийского поэта. И если в книге «Журавли» призывы к свободе звучат еще отвлеченно, а подчас и моралистично, то в стихах книги «Завершения» Тагор говорит именно о борьбе за свободу, возвеличивает ее героев и мучеников, зовет к действию:
Кто отвоевал у горя
Свет и счастье, с мраком споря,
Тот в тюрьме познал свободу,
Внемля музыке цепей!
(«К узникам Бокши»)
По-новому осмысляет Тагор само понятие «свобода», которое всегда занимало большое место в его раздумиях. Если раньше, отвергая традиционное религиозное понимание освобождения как аскетической отрешенности от жизни, он видел утверждение свободы в принятии жизни, в ее освобождении от обветшалых порядков и догм средневековья и от алчного своекорыстия буржуазии, в достижении национальной самостоятельности, то теперь Тагор в свое понятие достижения свободы включает социально-политическое переустройство общества в интересах трудового народа, о котором он говорит:
Они поймут, что могут править сами.
С ликующими криками тогда:
«Да славятся орудия труда!» —
Они вольются в войско к Балараме —
И в опьяненье он всколеблет мир!
(«Колесница времени»)
В своих «Письмах о России» Тагор тоже использовал мифологический образ покровителя земледелия Баларамьт Плугодержащего, называя его войском трудовой народ первой страны социализма.
* * *
Большинство своих рассказов и повестей, а также наиболее известные романы Тагор написал в период с конца 80-х годов прошлою века по второе десятилетие нынешнего века. Он — создатель жанра рассказа в индийской литературе, и при этом лучшие его рассказы стоят в одном ряду с классическими образцами мировой новеллы. Замечательное искусство Тагора-рассказчика — тонкое психологическое проникновение и поэтичность, сочетание обыденности и романтики, драматического и комического, мягкого лиризма с иронией и сарказмом — все это позволило ему изображать жизнь объемно, многогранно, в неизменном ее движении и смене красок, в игре «света и теней», как назвал он один из своих рассказов. Вот почему рассказ Тагора столь неоспоримо достоверен также и тогда, когда речь в нем идет, например, о романтических видениях, являющихся налоговому чиновнику, который ночует в заброшенном средневековом дворце («Голодные камни»), или когда сентиментальным рассказчиком становятся каменные ступени на берегу («О чем рассказал берег Ганги»), а изящная сказка превращается в обличительную аллегорию кастовой системы («Карточное королевство»). Художественное совершенство и глубокая гуманистическая направленность рассказов Тагора придают им непреходящее значение, хотя сами по себе идеи и общественные отношения, волновавшие писателя, его соотечественников и современников, как правило, являются для нас отзвуками не только отдаленного прошлого, но и своеобразных национальных условий его родины.
Особенно много рассказов Тагор написал в 90-х годах, когда он подолгу жил в деревне и близко узнал повседневную жизнь тогдашнего бенгальского общества. Фабулу большинства рассказов Тагора, как и его романов, составляют семейные отношения. Это имело свою историческую обусловленность. Бедна, ограниченна общественная жизнь страны, где во многом еще господствовала патриархальная социальная организация. Ее основная ячейка семья — большей частью едва ли не единственная арена жизни, где проявляются личные взаимоотношения людей, раскрываются личность, чувства. Тагор тонко улавливает их движения, проникает в их потаенные глубины, и поэтому ему удается показать большой смысл, казалось бы, скромных фактов жизни, открывать красоту в обыденных проявлениях человечности. Таков, например, один из лучших его рассказов — «Кабуливала», где непримечательная сама по себе история дружбы маленькой девочки из бенгальского дома с уличным торговцем-афганцем проникновенно раскрывает отцовское чувство и становится гимном ему.
Но семейно-бытовые отношения в первую очередь становились также и ареной тех личностных коллизий, в которых проявлялись более широкие общественные конфликты, когда начиналась ломка патриархальной структуры. Эти коллизии и привлекали главное внимание писателя. Всей мощью своего таланта он вел борьбу против калечивших судьбу человека вековых установлений и нравов, равно как и против сил чистогана, которые уже претендовали на господство над этой судьбой. Фактически именно сочетание средневековья с растущим буржуазным всевластием денег, скрепленное колониальным режимом, закономерно предстает у Тагора главным социальным злом, тяготевшим над его родиной. Он показывает, как феодально-помещичий произвол облачается в новые буржуазные одежды едва ли не так же, как многие его носители — в европейское платье, а нравы буржуазного чистогана прикрываются лицемерным благочестием. Это многоликое зло цветет особенно пышно, пока народ еще не пробудился, пока он еще безмолвствует.
Не удивительно поэтому, что реалистические картины бенгальской жизни в рассказах Тагора большей частью печальны, а нередко трагичны. Даже трагедия человека из народа выглядит в этих условиях чем-то заурядным, ибо в глазах «общества» и правителей страны он не человек, а некое существо низшего порядка, предназначенное для того, чтобы терпеть. В рассказе «Возвращение Кхокабабу», в сущности, созвучном тургеневскому «Муму», но при этом раскрывающем еще более глубокую приниженность человека, слуга Райчорон растит единственного сына только для того, чтобы отказаться от него в пользу хозяев и тем искупить свою оплошность, приведшую к гибели их ребенка. Райчорон поступает так совершенно добровольно, но это кончается для него точно тем же, чем кончается для тургеневского Герасима исполнение приказа помещицы. Тагор рассказал и о том, как беспощадно подавлялось любое сопротивление сильным мира сего — будь то помещик-заминдар или его управляющий, которые властвовали в деревне и творили свой суд и расправу с помощью суда официального («Несчастье маленького человека»), либо городской богач в Калькутте («Учитель»), а тем более всемогущая тогда власть английских правителей («Свет и тени»).
Тагор, по существу, впервые вводит в индийскую литературу тему «маленького человека» из так называемых средних слоев, жизнь которых в центре внимания писателя. И нужно сказать, что он подходит к этой теме по-своему — с надеждой. Несмотря на все свое одиночество и несчастность, маленький человек у Тагора отнюдь не только страдает, он уже начинает протестовать. Пусть в своем протесте он еще представляется власть имущим всего лишь «хорохорящимся муравьем», пусть его попытки защитить справедливость и достоинство перед лицом колониального порабощения еще бессильны, но это уже предвестники назревающей борьбы «за азбучные права человека, за демократию». Перед таким человеком уже может открыться, пусть на мгновенье, проблеск счастья, или оно замаячит где-то в отдалении, ибо он способен на счастье. Так у Тагора из «маленького» человека вырастает новый человек. И недаром скромный деревенский священнослужитель, следуя исконному чувству справедливости, пытается ценою собственного разорения защитить беззащитного, а молодой учитель мечтает о подвигах Гарибальди, хотя время для них еще далеко не настало. Так Тагор своим творчеством утверждал тот демократический дух, который несло с собой поднимавшееся индийское национальное движение.
