Михаил Ерёмин (р. 1936) – поэт, переводчик, крупнейший реформатор поэтического языка второй половины XX века. Учился на филологическом факультете Ленинградского университета. Окончил Педагогический институт им. А. И. Герцена. Входил в одну из первых неформальных литературных групп Ленинграда конца 1950‐х, впоследствии получившей название «филологическая школа». С 1960‐х публиковался в самиздате («Синтаксис», «Часы», «Митин журнал»). Первая книга «Стихотворения» увидела свет в 1986 году в Нью-Джерси (США) в издательстве «Эрмитаж». Лауреат Премии Андрея Белого (1998). Живет в Санкт-Петербурге.
В настоящем томе впервые собраны стихотворения М. Ерёмина 1957–2020 годов и переводы, без которых непонятны многие особенности его оригинальной поэтики. Визитная карточка поэта – «свернутый» в миниатюру-восьмистишие полифонический образ, чувственная сторона которого дополняется насыщенной интеллектуальной составляющей (комментарии, реминисценции, расширение поэтического словаря научными терминами и условными символами естественных наук). Это своеобразная натурфилософская лирика, обновленная благодаря обращению к опыту русского и англо-американского модернизма, к античной традиции развернутых метафор и средневековой ученой поэзии.
безлюдных местах на высоковольтных проводах.
Hostia – жертва (лат.).
Potis – могущественный (лат.).
«Мокнуть в луже – полиэтиленовый ягдта́ш…»
Мокнуть в луже – полиэтиленовый ягдта́ш
Ягодница обронила – золотистой
Чешуе костистых лип
И багряной – хрящевых осин.
Птичий клёв – над снулою корягой
Всплытие рябиновой икры.
Вновь грозе, чей чёлн причудливее сновидений,
Острожи́ть увёртливую явь.
1980
«Над неподвижной рощей (В непогоду…»
Над неподвижной рощей (В непогоду
Стволы, свисающие из листвы,
Раскачивает ветер, выгибает,
Выта́скивая из дрожащей по́росли,
Достигшие земли, натягивает
Укорени́вшиеся.) не кричат грачи —
Потягивается, как сытый пёс,
Одним крылом касаясь поля, стая.
1980
«Дианы плащ, свисающий с предплечья, и сачок…»
Дианы плащ, свисающий с предплечья, и сачок
Под мышкою кисейным капюшоном – над мура́вчатым
(В изломах и потёртостях) береговым брезентом
(Подобно отраженье вербы в зеркале иссякшего
И не вернувшегося по весне ручья баллону
Нижинского.) явилась тонких пальцев продолжением
Натуралистка с опустевшей ноговицей
Наме́дни окольцованной гадюки.
1980
«Околдовал бы лес, когда бы не шоссе…»
Околдовал бы лес, когда бы не шоссе,
Которое все обитатели,
Такие как ничей-то след
И зоркий шорох,
А также лютик, lupus, lepus и так далее,
Пока не вымрет нынешнее поколение,
Воспринимают как подвид
Императи́ва выстрела в упор.
1980
«В лагу́не мускари́нового (На просвечивающем…»
В лагу́не мускари́нового (На просвечивающем —
Отлив травы – мухо́ртом дне
Над корневи́щем мать-и-мачехи раздвоенный
И хрупкий, словно створки анодо́нты, след копыта.)
Атолла, волоча́ надкрылье (Этот мир —
Антоним мира, тот – синоним.),
Коричневый жук-математик
Последнюю гипоцикло́иду вычерчивает.
1980
Muscaria corallia – мухомор коралловый.
Mathematicus personatus – cо знаком интеграла на надкрыльях.
И странствовал,
Совсем как тот, чьё бытие́ – не чаша ли
Той трещины,
Прозрачный волосок которой
От сотворения в каолини́т заложен
Единственным свидетелем того,
Что видится нам в гефсима́нской тишине
Под сенью сада.
1981
«Повадки крысы и уклад казармы…»
Повадки крысы и уклад казармы.
Костёр костром, а то и castrum на костях.
(Узлу – канат, агла́е – колыбель,
Пустыннику, стод свят, —
Спасительнейшая из власяниц.)
Конквистадо́рам волей ДНК
(Корабль согласия о вездесущности.)
Тирте́йствовать, плодясь на семя да на щи.
1981
Костёр – город (офенск.).
Стод – бог (офенск.).
«Быть остановленному цветом…»
Быть остановленному цветом,
Которого, скрывающий его
Плотнее копоти и перегноя,
Дремучий монастырский парк
Стволами фиоле́товей,
Ветвями лилове́й,
И слушать пепел галок над
Усекнове́нной колокольней.
1981
Линне́е – дополнение,
Как же́мчугу, к сказуемому нить.
Предначертание – ежевесе́нне
Прикидываться травкою на выданье под вечно-
(Предвидение или дерзость – тщенье втиснуть между
Минувшим и грядущим то,
Чем завершается земное бытие?)
Зелёным деревом.
1981
«Не иссякают пу́рпурные мышцы…»
Не иссякают пу́рпурные мышцы.
Из пепла – феникс, из мочи – φωσφόρος.
Герой личи́ною подобен эре
Придворных карлиц и калек, злодей —
Как трогательно круазе́ пастушки! – шёпоту в фойе:
«Не па́дчерца ль она гнера́ла Эн?» —
Не понуждающему оглянуться и поймать,
Кивком ли был ответ.
1982
«Суво́йные ужимки за́меть кроет…»
Суво́йные ужимки за́меть кроет.
Увенчанный заводом холм (Забор под изволо́к регланом.)
Окутан будничным боа – исчадье изабе́лловое мехом.
Но лицедейством тешит лыжницу мороз:
То в роще траппером, то во́ поле тропи́т.
И под шагре́невою маской беломраморные плю́сны.
Сугроб ли дерзок негою алько́вной? Или
Лебяжий пух в паро́сского спрессован ловела́са?
1982
«Свет обернётся ль ещё не поча́той свечою…»
Свет обернётся ль ещё не поча́той свечою?
Порохом стать ли сверкнувшему звуку? Послание
(В бричке, в санях ли – очи́н засекается – прыгали буквы?)
Честью, любовью, отчаяньем будет ли?
Рукопожатие, локон, отечество
Микрофильми́рованы и засвечены. Полоз:
«Сесквисульфи́дные спички-огарок-сургуч»
В обруч: «поручик-порука» сомкнулся.
1982
«Придерживая на груди тепло, стекающее с плеч…»
Придерживая на груди тепло, стекающее с плеч,
Не изловить оцепене́лый крокус,
Но ве́ршницей (Наследница? Прокат?)
Из пены спальни – в сад, в который
Игре́няя со звёздочкой, крылата, розов на́вис,
Лазурны ганаши́, спускается вниз по холя́ве
Ствола, отвековавшего до дыр на ла́тках,
Рысцой трутовико́в, копыто за копытом.
1982
…летит на меня
Всадника длань…
Н. Гумилев
Опять борею переулком
Протискиваться, обдирая рамена́,
А населённый пункт
(Ком нечистот – не скарабе́й
Не стольным по́лисом, не судным полем катит.)
Привра́тный ба́гор ввинчивает в хлябь.
Был ко́монь пол
И ёмок, и было имя ему.
1982
«Неудивителен, – когда залив подобен арсена́лу…»
Погасло дневное светило;
Good night my native land.
Пушкин
Byron
Неудивителен, – когда залив подобен арсена́лу
Банальностей
