Крики:
«Чего его слушать! Собака бешеная!
На фонарь бродягу! Всех перевешать!»
Родриго уводят.
Граф
Вы страдали, голодали, терпели,
А для них это только веселое зрелище.
Они вас кормили притчами о Коммуне,
Сулили рай небывалый.
Наш идеал — священное благоразумие.
Каждый должен довольствоваться малым.
Зачем быть такими жадными!
Богатые и бедные могут жить в полном согласии.
Надо только, чтобы каждый на черный день кое-что
откладывал.
Спасенье не в Коммуне, а в Сберегательной Кассе.
Вот если б вы не бунтовали, а работали терпеливо,
Каждый, состарившись, мог бы в саду, под оливой,
Рассказывать внукам о жизни мирной и честной
И даже приобрести на кладбище вполне приличное
место.
Бабка
Правда, правда!
Попутал лукавый!
2-й повстанец
3-й прохожий
И только подумать:
Кто ее выдумал — эту Коммуну?
Жили без нее тихо, по-хорошему,
А теперь ни хлеба, ни рису, ни картошки…
Граф
Я вижу, вы теперь разбираетесь во всем.
Вы поняли, что церковь, король и министры о вас
пекутся.
Ныне блудный сын вернулся в отчий дом.
Слава богу, кончилась эта… «революция»!
Крики:
«Кончилась! Хорошенького понемножку!
С ней хлопот не оберешься!»
3-й повстанец
Мы хотим жить, как жили прежде!
4-й повстанец
Что нам делать? Руис нас повесит как мятежников.
Граф
О нет, вы такие же, как прежде,
Вы не мятежники!
Покайтесь, выдайте зачинщиков, украсьте
королевскими флагами дворец.
Идите навстречу Руису.
Ведь он вас любит, как родной отец,
Он простит вас…
Женщина
Мы будем кидать розы под копыта коней.
1-й прохожий
Мы повесим всех федералистов и их детей!
Бабка
Мы будем поить королевских солдат самым
лучшим вином!
2-й прохожий
Граф
Идем! Встречать Руиса! Пусть скажет королю,
что мы образумились,
Забыли о Коммуне,
Что нам ненавистна свобода,
Что мы не граждане, а верноподданные!..
2-й прохожий
И будут булки, белые, сдобные!
Голоса:
«Идем!
Падем!»
Уходят.
Нищий
Над самым ухом палят! Пресвятая Мария!
Такая ж ночь, как тогда, когда брали город другие…
Так же стреляли, пели, с флагами шли.
Гонгора
Да, похоже.
Тогда — прилив, теперь — отлив,
А море — всё то же.
Нищий
В ту ночь одна госпожа дала мне целых пять
песетов…
Ох, ветер!.. Никуда не уйти от этого ветра!..
Гонгора
Да, мы укрыться пытались,
Остановиться… Ветер унес… Ее звали Альда…
Нищий
(Вглядываясь в лицо.)
Это ты! Чего ж ты ждешь?
Беги! Они идут! Сейчас придут! Уходи! Они ж
тебя казнят!..
Гонгора
(подымая винтовку, брошенную повстанцем, и ленту с патронами)
Нет! Есть еще патроны: пять для них, шестой
для меня.
Через десять минут часы на башне пробьют
половину четвертого.
Я буду здесь валяться мертвый.
Позовешь — никто не ответит.
Будут мутные очи, не видя, смотреть.
Умру. Но останется ветер.
Ветер не может умереть.
Он никогда не рождается, пребывает всегда.
Прилетает. Улетает. Откуда? Куда?
Сейчас он несется прочь из Испании
На север — играть ледяными сердцами,
Но срок придет, и черной ночью
Он взвоет здесь, на этой площади.
В души ворвется, люди проснутся,
И кто-то первый робко шепнет: «Революция!..»
Несутся и бьются. А после — земля.
Зачем? Разве знаю? Иначе нельзя.
Впереди только ночь пустая, глухая,
И ветер еще ревет позади…
(Наводит винтовку.)
Эй, старик! Отойди! Стреляю!..
Июнь 1919 Киев
338. ПО ДОРОГЕ, ПО ЛОРРЭНСКОЙ
(XVI ВЕК)
По дороге, по лоррэнской
Шла я в грубых, в деревенских —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Повстречала трех военных
На дороге, на лоррэнской —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Посмеялись три военных
Над простушкой деревенской —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Не такая я простушка,
Не такая я дурнушка —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Не сказала им ни слова,
Что я встретила другого, —
Топ-топ-топ, Марго.
В этаких сабо.
Шла дорогой, шла тропинкой,
Шла и повстречала принца —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Он сказал, что всех я краше,
Он мне дал букет ромашек —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Если расцветут ромашки,
Я принцессой стану завтра —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Если мой букет завянет,
Ничего со мной не станет —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
Ночь была, и было темно,
Когда вернулся с войны Рено.
Пуля ему пробила живот.
Мать его встретила у ворот:
«Радуйся, сын, своей судьбе —
Жена подарила сына тебе».
— «Поздно, — ответил он, — поздно, мать.
Сына мне не дано увидать.
Ты мне постель внизу приготовь,
Не огорчу я мою любовь,
Вздох проглоти, слезы утри,
Спросит она — не говори».
Ночь была, и было темно,
Ночью темной умер Рено.
«Скажи мне, матушка, скажи скорей,
Кто это плачет у наших дверей?»
— «Это мальчик упал ничком
И разбил кувшин с молоком».
— «Скажи мне, матушка, скажи скорей,
Кто это стучит у наших дверей?»
— «Это плотник чинит наш дом,
Он стучит своим молотком».
— «Скажи мне, матушка, скажи скорей,
Кто поет это у наших дверей?»
— «Это, дочь моя, крестный ход,
Это певчий поет у ворот».
— «Завтра крестины, скорей мне ответь,
Какое платье мне лучше надеть?»
— «В белом платье идут к венцу,
Серое платье тебе не к лицу,
Выбери черное, вот мой совет,
Черного цвета лучше нет».
Утром к церкви они подошли.
Видит она холмик земли.
«Скажи мне, матушка, правду скажи,
Кто здесь в могиле глубокой лежит?»
— «Дочь, не знаю с чего начать,
Дочь, не в силах я больше скрывать.
Это Рено — он с войны пришел,
Это Рено — он навек ушел».
«Матушка, кольца с руки сними,
Кольца продай и сына корми.
Мне не прожить без Рено и дня.
Земля, раскройся, прими меня!»
Земля разверзлась, мольбе вняла,
Земля разверзлась, ее взяла.
