Евгений Витковский - Век перевода (2006)

«Мой пуп — хризоберилл! — истошно он кричал. —
Устали рамена под слоем аргентита
И шпата, а уста фиалками повиты,
И выковал Зевес из золота мой фалл!

Мне Черный Ибис, царь Ливана, дал рожденье,
Мне матерью была звезда Альдебаран.
Вот почему мне так противен Калибан!
Четырнадцати лет попал я в услуженье

К торговцу. Подлецом был этот антиквар!
Какой Сарданапал! Нет, даже Валтасар!
А я единорог! Вам не видать такого!

Зеленая газель, июльский дождь оплачь!»
Едва закончил он, как утомленный врач
Охраннику велел: «Ведите в душ больного!»

Когда дьяволу я понесу свою душу,
О бароны любезные, дайте зарок,
Что не станут меня хоронить как чинушу,
Что служил в управленье железных дорог.

Не хочу, чтоб толпа лоботрясов глазела
На сурово-торжественный сей ритуал
И губастый Карно[26] проворчал обалдело:
«Черт возьми! Я таких похорон не видал».

Будет прост и величествен саван мой: в желчи,
Что пролил под ножом палача содомит,
Триста шкурок колибри, из тех, что помельче,
Хорошенько кожевник пускай продубит.

Чтобы труп мой не выглядел слишком ужасно,
Вы мне брови покрасьте в лазоревый и в
Фиолетовый, волосы выкрасьте в красный,
Позолотой сусальною ногти покрыв.

В саркофаг из металла царей, орихалка,
Коим род мой великий издревле владел
(Чингизханов подарок!), пожалуй, не жалко
Погрузиться, почив от наскучивших дел.

Затолкав меня в гроб, как на дно несессера,
Положите мне книг декадентских на грудь:
Мальдорора, Лафорга, Рембо и Корбьера,
Но не Гиля[27], прошу обойдусь как-нибудь.

II
Катафалком послужит моя колесница,
И пускай вместо кучера будет при ней
Пастушок Антуана Ватто; потрудиться
За квадригу придется десятку свиней.

Негритянка, которой слагал я напевы[28],
Что живьем поглощает крольчат и цыплят,
Пусть за гробом идет в облачении Евы,
Прикрывая свой стыд волосами до пят.

Пусть могильщиков рой в канареечных тогах
Щеголяет на кладбище — вот мой каприз! —
И рабыни мои, восседая на дрогах,
Оффенбаховы польки исполнят на бис.

Вы ж, бароны, седлайте жирафов, верблюдов,
Бегемотов и зебр — я надеюсь на вас!
Не забудьте из оникса пару сосудов —
Для мочи, что ручьями польется из глаз.

В шкуру камелопарда[29] пустынь облаченный
(Он презрел твою фауну, о Ласепед[30]!),
Зычным голосом марш прогорланит военный
Мой приятель Деблер[31], сев на велосипед.

III
И торжественно в мрачном фаллическом храме
Месье Докр[32], облачившись в пристойный наряд,
Бельфегора, как было заказано нами,
Призовет, совершив сатанинский обряд.

IV
Нет, савойский пирог, что зовут Пантеоном[33],
Где искусно запрятан Гюго, точно боб, —
Место не для меня, и, клянусь Аваддоном,
Мне сгодился бы грифа иль ворона зоб!

Мне жеманное общество вовсе не мило,
На великих и гордых собой наблевать,
Так что на пустыре мне копайте могилу,
Где червей ублажают убивец и тать!

Ни креста, ни надгробья: подобно вампиру,
Я восстану не раз побродить под луной,
И несладко придется крещеному миру,
Если кто-то столкнется случайно со мной.

Эпитафия? Я не чулочник — куда мне
Забавляться надгробной риторикой — ха!
Впрочем, если вы очень хотите, на камне
Напишите вот эти четыре стиха:

«Здесь лежит Жорж Фуре. Он носил эспаньолку,
Точно новый Арман Дюплесси-Ришельё.
Он усатым был. В вере не видел он толку,
Не страшась гонореи и болей ее».

Расскажите еще, к возмущению сброда,
Коль не страшно меня рисовать без прикрас:
Я, открыто и дерзко презрев власть народа,
Остроносые туфли носил напоказ!

И всё будет прекрасно! Попавши в объятья
Сатаны, не боясь раскаленных углей,
Я немедля исторгну такие проклятья,
Что к чертям распугаю самих же чертей!

Я поставлю автограф в моем тестаменте,
И печать Аквитании это скрепит,
И чтоб Тэн[34] разобраться сумел в документе,
Я пишу на вольгаре, отринув санскрит!

Дня четыре уже от тебя нет письма
Да и дня больше нет гаснет солнца огонь
Помрачнела казарма как будто тюрьма
Я понурый хожу как оседланный конь

Может плачешь ты Лу Ты больна или нет
Обещала писать Что случилось скажи
Пусть со скоростью пуль прилетит твой ответ
И вернет мне покой и желание жить

Вот уже восемь раз почтальон отвечал
«Нету писем для вас» Мне обидно до слез
Я в квартале бродячего пса отыскал
Помнишь милая с нами гулял этот пес

Вспоминая тебя я ласкать его рад
Может быть помнит он как играли мы с ним
Мне об этом сказал его преданный взгляд
Знаешь если б не пес то я проклял бы Ним

Нет вестей от тебя Я в отчаяньи Лу
Напиши мне прошу расскажи как ты там
Всё померкло вокруг Разгони эту мглу
Жду и руку твою прижимаю к губам

— Месье простите мне
что я к вам пристаю:
у вас на голове
диковинная шляпа!

— Месье ошиблись вы
я с головой расстался
и шляпу потому
мне не на чем носить!

— А что же за костюм
на вас тогда надет?

— Месье я сожалею
но тела я лишен
и, будучи лишен,
я не ношу костюм.

— Однако вы ответы
даете всякий раз
и потому хочу я
еще спросить у вас:
а что это за люди
Месье столпились тут —
вот-вот они очнутся
и ближе подойдут?

— Месье это деревья,
но им не оторваться
вовеки от земли:
они в нее вросли.

— Месье Месье Месье
а там над головою
что это за глаза
на нас из ночи смотрят?

— Месье это светила
плывут в своих орбитах
бездумны и слепы.

— Месье а что за крик
откуда-то донесся
как будто чей-то смех
как будто кто-то плачет
как будто зов на помощь?

— Месье то океан
укутавшись в туман
грызет себе скалу
хоть неподвластен он
ни голоду ни злу.

— Месье что происходит
безумный пляс огней
движение светил
движенье в атмосфере
раскаты будто гром
раскаты барабана
как будто сотни армий
идут с врагом сражаться
хотя врага и нет?

— Месье это рождает
материя младенцев
которые потом
в сраженье с ней вступают.

— Месье меня в тупик
загнали факты эти —
нет никого на свете
но я кричу и судя
по вашим же словам
мой голос слышен вам!

— Месье всё это вещи
без голоса и слуха
хотя они хотели б
внимать и говорить.

— Месье скажите что
за образы повсюду
то будто бы в плену
то вовсе на свободе
мысль где фигуры бродят
соцветьями и розно
и водят хоровод?

— Месье да это космос
но он сейчас
умрет.