«наносила визиты родне…»
наносила визиты родне
на равнинах и кручах
у плотвы побывала на дне
у неясыти в тучах
ой ты липкая рыба-сестра
незатменные очи
не к тебе ли он в омут с утра
до смеркания ночи
заклинает неясыть помочь
слезно просит совета
не за ней ли он каждую ночь
улетает до света
потому что ни ночью ни днем
был да не уследила
но всегда вспоминает о нем
с переменой светила
и ни слова не слышит в ответ
из реки ли из леса
у плотвы словно голоса нет
у совы интереса
видно кровь платежом не сильна
им родство не основа
уж такая случилась семья
что ни слуха ни слова
только всхлипнет тоскуя о том
а другого не надо
и чешуйчатым плещет хвостом
и крылами пернато
он погаснет не сразу он просто померкнет сперва
несгораемый свет поднимавший на подвиги тело
здесь в младенчестве было отверстие из-под сверла
так и брызнул в лицо а теперь пропадет то и дело
вот волнуется тело в сенях расставанья с собой
где финальные титры и глохнет под грейфером лента
словно в сумерки скоро из конуса света совой
ни напутственных слов ни совета сове у клиента
поднеси отшумевшую руку к глазам и рука
невидимка почти мотылек на рентгеновской зорьке
не она ли на ощупь в прибрежных кустах ивняка
опускалась на пестик забытой какой-нибудь зойке
но когда перепархиваешь световую кайму
за порогом оглядки где плюсы и минусы квиты
все победы погашены память о них никому
без носителя память пуста просто в розницу биты
и предвидя каким парадоксом предстанет полет
после сельского летом сеанса в сенях киноклуба
своему человеку последнее тело поет
на прощанье но в смысле совы некрасиво и грубо
ты покуда не пой ты покойному мне угоди
рассуди мотыльку-мимолетке от гибели вред ли
то что делаешь делай скорей уходя уходи
унося что уносишь бери насовсем и не медли
я мыслю но нет убежденья что сам существую
а просто себе же о жизни своей повествую
которую за ночь на годы назад сочинил
и силюсь заверить объект в достоверности факта
что он это я наяву и зовут его так-то
бумага покорна и в принтере хватит чернил
старательно делаю вид чтобы не уличили
что смерть неизбежна что дерево дуб как учили
а наше отечество эта россия в окне
что скоро обрюзгнем и в нужных местах облысеем
как если бы звали цветковым меня алексеем
и жизнь не питала серьезных сомнений во мне
возможно что кто-то и жил бы однажды на свете
но печенью чую что я за него не в ответе
он сложен из лжи из непригнанных выдумок сбит
в бреду богословы философы сплошь конокрады
с любым из паскалей готов об заклад что награды
не будет за веру что демон декарта не спит
в кроссовке копыто и рожа в предательской саже
откуда я знаю что sum если cogito даже
и с арфами хоры за логику эту в раю
я ваш сочинитель и в певчей личине бояна
давно заподозрил как все обстоит без обмана
но вам не признаюсь и сам от себя утаю
был маршрут по-осеннему долог
где начинка из носа течет
шел по правую руку проктолог
а по левую шел звездочет
знал проктолог штук семьдесят песен
потому и позвали с собой
звездочет же нам был бесполезен
он вообще оказался слепой
но и эти которые были
в сумме трое считая меня
отшагали несметные мили
у вдовиц по ночам временя
если честно встречали и хамов
даже сердце сжималось в комок
звездочет побирался у храмов
а проктолог лечил кого мог
наконец оказались в далеком
далеке где чужая земля
кто все ощупью больше и боком
кто частушками люд веселя
люд был лют как собака и занят
стервенел выгружая мешки
и проктолог сказал что он знает
это место куда мы пришли
но спросить не поймите превратно
я его ни о чем не хочу
потому что порой неприятно
слышать все что известно врачу
он говорит это где-то у юма что-ли
мнимое ego фантомный диспетчер боли
и удовольствия словно пейзаж из рек там
рощ и оврагов считал бы себя субъектом
и рассуждал отражаясь в небесной луже
лучше он остальных пейзажей или хуже
кошкам или совам такой прием без пользы
они не принимают шекспировской позы
у зеркала быть или не быть полагая
что это и есть их судьба а не другая
ловля ближних мышей а не мысли о дальних
писем не пишут не сидят в исповедальнях
а человек всерьез размышляет о неком
ego возомнив его самим человеком
люди сочиняют себе себя и рады
а сами лишь электрические разряды
тем часом рыщут в морях косяки салаки
за окном гуляют девушки и собаки
тело сидит за столом принимает гостью
душу вообразив ее собственной осью
я говорю это было еще у беркли
чтобы не расплелся космос чтобы не меркли
огни сознания и совпала картина
с фактом бог собирает концы воедино
потому что черное и белое воздух
и камень земля в посевах и небо в звездах
сотрутся в стеклянную пыль если мы будем
созерцать их в розницу как свойственно людям
а у кошек или сов нет этой болезни
в их сознании всякий выступ в паз и если
не мнить себя на положении особом
признаешь что мир награда кошкам и совам
если бог теперь умер и нет его с нами
мы каждый свой хронометр собираем сами
только не та шестерня да не к той пружине
кошки здесь свои а мы похоже чужие
девушки вышли замуж собаки издохли
салаку закатали в банки уж не бог ли
тело сидит за столом оно усомнилось
наказание ему душа или милость
он говорит послушай условимся скажем
полагать человека мыслящим пейзажем
река без берегов бред любой низ без верха
фикция без дерева не вырастет ветка
по беркли вряд ли но даже если по юму
что-то дышит на свете и думает думу
не утлый вид из окна а весь простор в целом
наше мокрое в сухом и черное в белом
прискорбно горе но в нем оправданье счастью
даже братоубийца окажется частью
совместной милости стать лучше или хуже
значит умереть внутри рождаясь снаружи
не деля на обитателя и обитель
жизнь где каждый сам себе режиссер сам зритель
кошка совесть пьесы сова защитник чести
и не сегмент вселенной а навсегда вместе
алкоголь на исходе сметена капуста
пустота в стаканах и в самом теле пусто
спят в постелях братоубийцы спят святые
как при царе горохе при хане батые
в припадке дури в приступе тоски
он принялся сортировать носки
непарные препоручая предку
по женской линии сиречь в пизду
и два вдобавок в пепельную клетку
совпали но не нравились ему
закончив эти грустные труды
он вскипятил количество воды
примерное на миг застрял в сортире
там презабавный в зеркале урод
и как герой перова на картине
стал пить свой чай покуда не умрет
стояла ночь в одном ее конце
ему сатурн подвесили в кольце
а на другом нарисовали землю
с пронзенной мошкой на карандаше
с ним стало быть но с неизвестной целью
желанья нет отгадывать уже
устав над кружкой горе горевать
он снес носки в комод и лег в кровать
в окне напротив допоздна не гасло
там годовой морочили отчет
он все не умирал но было ясно
что интервал отсрочки истечет
«когда не станет нас наступит лес…»
когда не станет нас наступит лес
все эти звери спустятся с небес
искать забытый воздух слушать запах
всей осени распутывать следы
друг друга и подолгу у воды
стоять урча на бархатистых лапах
потом зима с авророй и пургой
я даже знаю в ком сезон-другой
воспоминанье будет шевелиться
но в вечности часы бегут скорей
без боли из сознания зверей
исчезнут человеческие лица
однажды вся земля была у нас
но человек обуглившись угас
а зверь горит все ярче он собака
лиса и слон он иногда затих
но возвратится быть одним из них
и хорошо бы но нельзя однако
