Ознакомительная версия.
И в сердце, как бывало, как в детстве - горячо.
Мне радость, - что-то будет! Душа опять полна.
Вверху такое небо! Такая в нем луна!
...ее еще затянет туманом, а пока
Не вышли те туманы, не встали облака,
Так сладко плавать в небе
под теплою луной,
Под первой и колючей
зелененькой звездой...
Вот и солнце иссякло. И канул огонь.
А потом обозначится ночь в синеве.
Там и вечная ночь...
А опустишь ладонь
Холодеет в траве.
А потом
Хоть травой, хоть цветком расцвести,
Всколыхнется ледник,
Ни к чему тут слова.
А потом, а потом
Хоть трава не расти!..
Вырастает трава.
Все слова и слова, им и сроки малы,
Ими дразнишь судьбу, а под ними - родник.
Заплетает земля травяные узлы...
И не тает ледник.
Т Л-мой Гасит тихий гром шумных молний треск.
Ты права кругом, я неправ окрест.
Рвет сыра трава корни старых трав.
Ты кругом права, я окрест неправ.
Как шатнуся я да на бел порог,
Правота твоя мне кругом урок,
Как дохнет гроза перегаром дней,
Как твои глаза да моих ясней,
Как пахнет весна, опыляя цвет,
Опалит, пьяна, старка прошлых лет,
Как я сам нетрезв от любимых рук...
Рвет урочный крест
Безупречный круг.
ХРОНИКА
Ни правых на земле, ни виноватых...
Сквозь хвойный мpак, на лапах золотых
Столбы лучей в лесах стоят мохнатых,
Как в кинозалах - дымных и пустых.
Отпpянет луч,
И вспыхивает медно
Пеpстом на муpавьиной гоpодьбе.
Всплывет оса - летающая ведьма,
И коpчится в пылающем столбе.
А все-таки отстукивают, споpя
За полсекунды вpемени, за тpеть,
Блистательные тваpи,
Таpатоpя
И споpя,
Успевают в общем хоpе
И звук зашифpовать, и умеpеть.
Но яpкую, мгновенную фигуpу
Печального, быть может, бытия
Вставляют в миp как некую скульптуpу,
И ей уже природа не судья.
Она уже навеки непpеклонна,
Незpимая, - ни мpамоp, ни гpанит,
И только сосен темные колонны,
И только свет для нас ее хpанит.
Не нам ли сквозь pазвалы паутины,
Сквозь pухнувший во вpемени пpоем
Высвечивают дpевние каpтины
Стpекочущим, туманным фонаpем?
И ни вины, ни пpавоты бессменной
Здесь, на земле не сыщется, нетленной
Какой-то мысли, судей вечных, школ...
Здесь все - документация вселенной,
Все хpоника ее, все пpотокол.
БЛИЗОРУКОСТЬ
Глушили к полночи турбины,
И в подлой тишине сквозя,
Вновь шла под лопасти плотины
Еще вращающиеся
Слепая пелядь,
и всплывая
Вверх брюхом средь Иртышской тьмы,
К низовьям шла
едва живая
От мясорубки Бухтармы.
Вот здесь ее и брали с лодки
Сачками чудо-рыбаки,
Кудесники ухи и водки,
Костров и песен у реки,
Сачками брали и горстями,
Переполняли рыбой дно...
Сказать, что были мы гостями?
Не оправданье все равно.
Да и оправдываться вроде
Особо не в чем, - испокон,
Считай от пуска ГЭС, в народе
Добычай этот заведен.
Но почему тогда, не знаю,
Та полночь, вплоть до мелочей,
Вся высвечена, как сквозная,
В заплоте прочих полночей?
Не потому ль, что поднебесье
Всплошь полыхало, гром гремел
Над Иртышом, и словно в песне
Ревела буря, дождь шумел?
А мы, продрогшие, трезвели,
Учуяв что творит река,
И тоже выли и ревели,
Конечно же, про Ермака.
В ладьях, набитых рыбой рясно,
К огням, мерцающим вдали,
Гроза и ужас Серебрянска,
Нас братья Балмочных вели,
И - Царствие ему Небесное!
Смешной по-детски без очков,
Еще так жив и счастлив песней
Был Женя, Женя Курдаков...
И Талинька, мой ангел смелый,
Еще жива, светлым-светла,
Прильнув ко мне озябшим телом,
Нам подпевала как могла...
Ревела ночь, ревели глотки,
Уже и страх не доставал
Что переполненные лодки
Заглотит, избоченясь, вал.
А тут еще лихие братцы
Среди стихии ледяной
Пошли на веслах разбираться
С какой-то местною шпаной.
И разобрались. Приумолкли
Все, кроме наших, голоса,
И мы, голодные как волки,
Через каких-то полчаса
Уже в костер всем хором дули,
Отрыв припасы под скалой,
И булькала уха в кастрюле
Над багровеющей золой...
Утихнул гром, и крупногрозды,
Грузны, над самою косой
Из туч повыкатили звезды
Насквозь промытые грозой.
И новый гул возник...но скоро
Сошел на стук, реветь устав:
Четыре тепловоза в гору
Тянули медленный состав,
Подъем, в Союзе самый дикий,
Одолевали,
и несли
По всем суставам
стук на стыке
Откуда-то
Из-под земли...
Мы у костра завороженно
Молчали, слушая себя,
Как будто в нас самих груженый
Состав прошел, скалу дробя.
И стало вдруг легко и пусто
И неторжественно, когда
С горы уже
провыл он грустно,
Словно простился навсегда.
И ночь иссякла... полусонно
Мы разбредались на ночлег,
Простившись странно-обреченно,
До утра, словно бы навек...
А ведь на поздний взгляд, похоже,
Оно и вышло так,
с ранья
Мы путь продолжили,
в свой тоже
Рейс снаряжались братовья...
И много лет прошло, и многих
На свете нет уже давно
Родных мне, близких мне...
в дорогах
Иные канули темно...
И нет страны, где жили вместе
И пели - всласть!..
все чаще врозь
Могилы,
И все чаще песни
Не в сласть уже орутся - в злость.
Иные рейсы разметали
На картах новых...
Но зачем,
Зачем та ночь, и все детали
Так странно живы?..
Но за чей,
Туманный счет мы перебыли
Ту ночь, грозой ослеплены?
За что пощажены мы были?..
И были ли пощажены?..
Ищу ответа я, но слезы
Мешают разглядеть ответ,
И близорукие вопросы
Блуждают в мареве примет.
Весло... разорванная сетка...
Мысок... уха... топляк в костре...
В четыре тепловоза сцепка...
Колеса... звезды на горе...
Здесь, в этом хаосе скорбном лишь резче
Трещины, скрытые в каждой судьбе.
Вот они, смысл источившие вещи,
Вещи замкнувшиеся в себе.
Хмелем охлестнуты ребра корыта,
Под лопухом пламенеет горшок,
Череп мыслителя и сибарита,
Время истерло мозги в порошок.
Вот она, вещь, корень мира, пружина
Внутрь, вглубь себя завитая, во тьму.
Непознаваема, непостижима...
Господи, непостижимо уму!
Звезды надтреснуты, взорваны почки,
Хмелем охлестнуты свалки, дворы...
Плачет сверчок в диогеновой бочке.
Слезки сквозь щель заливают миры.
Ах как сложно мы с тобою говорим,
Иностранными словечками сорим.
Было проще все. Я звал тебя. Ты шла.
Так зачем же про ученые дела?
Про влечение полов, про либидо...
Тропки те позаметало лебедой.
Так давай хоть на прощание вдвоем
Песню старую-престарую споем,
Да по-доброму вспомянем те года...
Лебеда ж ты, золотая лебеда!
ДВЕ ТРАВЫ
Судьбой земли и воздуха
Насущная жива.
А в паpке, в зоне отдыха
Досужая тpава.
Она гуляет в клумбочке
Пpелестницей босой,
В зеленой мини-юбочке
Со стpижечкой косой...
Беда поpою вешнею,
Себя же пpоклянешь:
И любишь-то - сеpдешную!..
И к ветpенице льнешь.
Сумасшедшая, дурочка!.. я человек, или нет?
Что же ты ссоришься?.. да не молчи ты с дивана!
Плюнь в потолок, наконец! Иль напейся из крана.
Иль сошвырни со стола хоть пригоршню сырую монет.
С улицы, да. Да, с друзьями зашел в магазин.
Да, за здоровье и прочее... но не убил же старуху!
Время такое... завоешь - ни слуху, ни духу.
Глухо, как в танке. И так много лет, много зим.
Надо ж не спятить. А ты уже это, учти,
Тронулась, кажется, малость вот тут, в одиночке.
Плюну, сбегу, отсижусь в диогеновой бочке...
Ссорься, пожалуйся. Только не молча - кричи.
В этой жизни ни хера я
Не пойму.
На морозе пожираю
Шаурму.
У вокзала, среди стольной
Суеты,
Треугольной, алкогольной
Маяты
Я стою, мозги врубаю,
Как му-му...
И рубаю, и рубаю
Шаурму...
Из поэмы "Воспоминание об Элладе"
...я к людям тянулся. Но не было их.
Я вышел на площадь. Я поднял светильник.
В лучах его нежились раб и насильник.
Я просто рукою закрылся от них.
Я в свитки зарылся. В труды мудрецов.
Я сам преумножил тьму истин,
По сумме
Их пафоса - апофеоз!
А по сути
Простое пособие для шельмецов.
Да, циник.
Да, пес-Диоген.
Но учти,
Несчастный потомок, - за что я в бессмертьи?
За то, что в людской - днем с огнем! - круговерти
Не смог на земле человека найти...
ПОД СПУДОМ
Я в зелень уйду, утону, обопьюсь
Дремотным туманом сиреневых почек,
Тягучим туманом травы обовьюсь,
Змеей уползу меж надтреснутых строчек,
Под камень, утюжащий шланги червей,
Ознакомительная версия.
