бессонные шумные кольца,
выезжаю за МКАД где-то возле Подольска,
а потом на шоссе с гулким именем «Дон»
пробираюсь с трудом;
путь сегодня нацелен на поиски рая:
знаю твёрдо, что если сейчас постараюсь,
то найду его здесь, потому что есть метка
в яндекс-картах, и я доберусь непременно –
по оврагам, лугам, может, по бездорожью,
c навигатором верным и с помощью Божьей
отыщу средь лесов и полей, и просёлков,
пустырей и болот — в общем, мест невесёлых –
рай земной, сад эдемский, блаженные кущи…
Только в этих ландшафтах, невзрачных и скучных,
где я, следуя чьим-то инструкциям тайным,
целый день провела в одиноких метаньях –
не нашла я обители обетованной,
ни олив и ни пальм — борщевик, одуванчик,
вместо мирта и роз — лопухи и крапива,
да осот вдоль дорог, припорошенный пылью –
всё не то, и надежда во мне умирает:
в этих скудных пространствах не может быть рая –
открываю окно: то ли вой, то ли лай –
нет, здесь точно не рай.
Рая нет ни в Рудинах, ни в Ситне, ни в Видном –
может, рай жалким грешникам просто не виден?
Может быть. Но, скорей, просчиталась я в чём-то,
хоть мой план изначально простым был и чётким:
если есть на вселенских просторах Зарайск –
значит, там же и рай.
Не пойму почему, но короткий топоним
моё сердце неясной надеждой наполнил,
что не где-то в долине Евфрата и Тигра,
а в родном захолустье, бесцветном и тихом,
не в Персидском заливе, не возле Тебриза,
а среди подмосковных осин серебристых,
словом — рядом, поблизости, в этой же жизни –
и покой, и любовь, и мечты достижимы;
захотелось увидеть своими глазами,
заглянуть хоть на миг в райский сад этот самый…
Я изъездила местность от края до края –
ни намёка на нечто, подобное раю –
лишь туманные дали, тоска и безлюдье –
непригодно для счастья здесь всё абсолютно,
и зловеще пылает лиловый закат –
разве это не ад?..
Всё обман. Рая нет. Мне пора возвращаться.
Ночь накроет вот-вот землю тьмой беспощадной,
солнце скрылось за тучей, спускаясь на запад,
и последним лучом осветило внезапно
панораму дороги, прямой и пустынной:
в полумгле придорожные ели застыли,
впереди перекрёсток мигает мигалкой,
с двух сторон — терриконы заброшенной свалки,
бесконечные склады, ангары, заборы,
в перспективе — растаявший в сумерках город;
вспыхнул золотом, будто огнём загораясь,
крест далёкий над куполом церкви зарайской –
луч скользнул по дороге, блеснул, уползая,
и в последний момент осветил указатель –
грязный щит с еле видными буквами "…рай…" –
лужу, трактор, сарай…
По дороге в Загорск череда деревень,
Чёрных домиков скромных на фоне замёрзших черёмух –
Обветшалый забор, конура у дверей –
Монотонный унылый пейзаж, торжество монохрома;
По дороге в Загорск в январе так бело –
Горы снега на крышах, сугробы под самые окна,
Белый дым над трубой, на верёвке бельё,
От натопленной печки оконца слезятся и мокнут;
По дороге в Загорск по ночам только тьма,
Непроглядная тьма до рассветного позднего часа –
Ни души, ни огня — и, возможно, дома –
Лишь фантомы, ведь эти места непригодны для счастья;
По дороге в Загорск закрываю глаза
И невольно впадаю в далёкое ясное детство –
И вперёд не хочу, и назад мне нельзя –
Замираю на грани потерь, разрушений и бедствий –
По дороге в Загорск не хочу вспоминать
Ни о ком, ни о чём, или сердце моё разорвётся –
Пусть забудется всё, пусть молчат имена,
Погребённые в тёмных глубинах глухого колодца;
По дороге в Загорск оценить результат
Грешной жизни моей получается легче и лучше –
Что осталось со мной? Ничего. Пустота.
Не просторы небес — небеса, отражённые в луже…
По дороге в Загорск понимаешь, что жизнь –
Уязвимый, навязанный свыше нам модус вивенди,
И её механизм из колёс и пружин
Управляем не мной, и однажды закроется вентиль –
По дороге в Загорск под скелетами лип,
Занесённых пургой и укрытых снегами по пояс,
Меж оград и крестов, дат, фамилий и лиц,
С фотографий, глядящих мне в спину, и я успокоюсь…
По дороге в Загорск представляю Загорск –
Там тепло, там весна, авлетриды играют на флейтах,
Набухают ростки астр, монард, мандрагор,
Зацветает миндаль, виноградники в листиках клейких…
По дороге в Загорск всё синей полумгла,
Оттого и тоска, меланхолия сумерек ранних –
Позолотой блеснули вдали купола –
То ли это Загорск, то ль закат в глубине панорамы…
По дороге в Загорск мир за окнами стёрт,
За стеклом в темноте только месяц да звёздочек горстка –
И неважно совсем, долог путь или скор
До обители райской, мечты, утешенья — Загорска…
Зачем я на чердак пришла — не помню,
но то, что был крещенский ясный полдень,
сияло солнце — помню как сейчас;
зачем — не знаю — книжный шкаф открыла –
стеклом блеснули дверцы, словно крылья
стрекоз прозрачных в солнечных лучах;
дубовый шкаф, громоздкий и немодный,
перенесли сюда из-за ремонта –
в нём было столько книг, что голова
протестовала — ну а в этот полдень
из любопытства я достала с полки
одну — старинный, с ятями, словарь –
тяжёлый фолиант русско-английский –
внутри нашлись засушенные листья
поблекшие — таким бывает сон,
оставшийся среди воспоминаний
о чём-то добром: детстве, доме, маме –
с далёких незапамятных времён;
давнишний, кем-то собранный гербарий:
казались полустёртыми гербами
листки берёз; потрескалась поталь
осин осенних листьев; клён, шиповник –
гербарий был печали преисполнен
и символов, значения и тайн…
Листая пожелтевшие страницы,
то льна цветок найдя, то медуницы,
рассматривая букв изящный стиль,
я добралась до середины тома,
где странный артефакт какой-то тёмный
хранился меж глаголов и астильб:
пыльца, труха, останки, отпечаток –
след бабочки, уснувшей средь причастий
и прилагательных на букву "С"
мне показался редким фотоснимком,
магическим значком необъяснимым,
феноменом и чудом из чудес –
в словарные страницы впрессовался
и в буквах голограммой красовался
персидский чёрно-синий махаон,
и две страницы в сине-сизых блёстках
хранили абрис крупных крыльев плоских
чешуекрылого иных времён –
из бархатной пыльцы прелестный пленник –
наверное, сюда из параллельных
миров перелетел, чтобы предстать
мне здесь, где в свете солнца пыль искрится,
где я открыла книгу
