О какой же там связи толкуют?
Да ещё наблюдатель им нужен?
Что он видит, какую-такую
душевную связь? Но постой,
ты на днях говорил с молодыми о чём?
Да неважно. Но там был учёный
один, по всему, непростой.
И тем утром
ты запомнил его – слишком много вопросов, где ответы —
на грани секретов.
Слишком много там было в толпе, кто на это
смотрел с любопытством.
Ты сказал, он обмолвился – что-то про суперкомпьютер
на квантумном принципе.
Загадор:
Да, я помню. Эту душу найти, расспросить – не проблема.
Но ты погоди, Исабель, этот свиток —
откуда он взялся?
Быть может, неправда? Глянь, тут вот написано криво?
Подделка?
Исабель:
Подделка, Загадор, не бывает нетленной.
Обвиненье во лжи?
Кто бы в нём сомневался?
Да, пожалуй, такое не встретишь в доступных архивах.
Не спеши,
давай в переходе с тобой разберемся сначала.
Ангел, душа – здесь у нас они очень похожи,
но там, на планете,
у ангела нет ведь
бессмертной души,
правда, тело не старится тоже.
Загадор:
А ты замечала,
если тело разрушилось, у мерло или убито, то это – конец?
Сколько ангелов так растворилось в эфире навечно?
Исабель:
Перестань ворошить всё сначала,
Загадор, эти раны свежи
и никак не проходят,
их залечивать – не чем!
Без души —
на земле не жилец,
хоть ты кто – всё равно ты погибнешь в природе.
Загадор:
Отложи
эти речи.
Помолчи. Я ведь помню их всех, как сегодня, живых.
Да, Адель надо срочно спасти,
ищем дальше, чтобы новую вечность
по ней не грустить.
Мы почти подошли к пониманью.
Бард:
Только в воздухе вдруг появилось мерцанье,
дальше маленький вихрь или шквал,
покрутился и сгинул.
Гаардвал
из него сделал шаг,
распрямляя согнутую спину.
Гаардвал:
Какая компания!
Исабель, Загадор, вы в архивах!
Ужель узнаванье
истории мира
является пищей?
Загадор:
Гаардвал! О, старейший и высший,
скажи,
если ангел, как есть, воплотится
для жизни на некой планете и там вдруг умрёт,
он обратно сюда возвратится?
Гаардвал:
Без шансов. Он не сможет решить,
в каком направленье прибежище наших сфирот.
Человек к нам приходит, идя за души половинкой.
А у ангела нету зеркальной души.
Потому-то он, кстати, никогда и не врёт
в разговоре, но это – побочное свойство.
Ему нужен маяк, чтоб искринкой
своей указал ему вектор возврата.
Только странен вопрос твой.
Что тебе непонятно?
Ужель за ответом вы явились сюда?
У тебя беспокойство
в глазах, говори, не тяни через вечность.
Загадор:
Да такая вот ерунда.
Адель вдруг исчезла, беседуя с нами.
А после нашлась на Земле, целиком в человечьем
обличье.
Там шумела вода, крики слышались птичьи.
А потом её след затерялся в тумане.
Может быть, чтоб она перешла без рожденья, как есть,
обретя себе тело земное?
Гаардвал:
Дайте стул. Надо сесть.
Что не мною
открыты пути меж мирами, вам понятно.
Да, спасибо за кресло, мой друг.
Вот ведь новость! И как неприятно!
Формально, её отыскать, для умеющих рук,
не проблема.
На крайний —
послать купидона. Он найдет.
Но реально,
её уже нет. Раз уйдя со сфирот,
она больше не сможет вернуться.
Это физика тонкого тела.
Как случился её переход?
Исабель:
Нам не ведомо. Она со мной пела,
потом говорили о чём-то,
смеялись, как вдруг её контуры чётко
так осветились
и вспыхнули, впрямь посреди разговора,
а дальше прозрачными стали,
и она растворилась
почти что мгновенно.
Лишь пустое пространство осталось для взора.
Мы сперва растерялись,
позвали,
но ответом лишь ветер.
Гаардвал:
Все ж, о чём разговор был, вспомнить сумейте?
Исабель:
Мы вели диалог об искусстве, как инструменте
познания мира.
Говорили об истине, непременно
замешанной в красках, незаметно
живущей в рисунках,
как в пробирках
научного эксперимента. Как, по сути,
из глаз на портрете
удачном душа никогда не уходит.
Загадор:
Но Адель говорила, что живопись больше не в моде.
Что теперь на Земле все работают с цветом и формой
в абстрактной манере.
Гаардвал:
Да известное дело.
Как будто их души не кормят,
как прежде, своею энергией сферы.
Они смотрят, не видя, коверкая
линии тела,
рисуют, ваяют
напрямую открытые чувства,
не скрывая
подспудно в свечении кожи
волну вдохновенья искусства.
Только редко выходит похоже.
Что художники? – говорить почти не о ком.
Но когда получается образ, то может случиться,
что в это же время им ангел поможет
словами, раздвинув мгновенья.
И тогда этот ангел вдруг сам воплотится
на портрете своём иль из пены морской —
человеком.
Вот и весь переход. Загадор,
но послушай внимательно – есть ещё один способ.
Его описанье разбросано
по кусочкам по свиткам с легендами разными.
Невозможное в этих сказаньях – всего лишь помеха
устройства.
Она – словно красная краска на бледном рисунке
сюжета, что сам по себе так обычен, до скуки.
Переход – он почти не описан, но, по сути,
его результат – это главный герой всей истории будет.
Так бывает
