У которой моря шампанского и коньяка.
В морях этих купаясь — не сочтите вздором, —
Сопьюсь с сознаньем, что я телу не слуга,
И воткну под чуждым нам по духу забором
Их изобилием наставленные мне рога...
Источник: [1]
Была порой не сталью, только воском...
...Я воскресшая в камне...
Смолой считалась — камнем становлюсь.
Барельеф гранитный мудреца.
Я не дотянусь до жестких губ.
Екатерина Шевелева
Была я долго воском мягким, нежным —
Покорным и податливым всегда.
Мужчинам это нравилось, конечно,
А я чуть не сгорала со стыда.
Но вскоре я уже железной бабой,
Особенно с мужчинами, была.
И я от них свой орган самый слабый —
Стальное сердце — долго берегла.
Но не уберегла. Как говорится,
Нашла коса на камень, на гранит.
Меня вдруг угораздило влюбиться
В железную скульптуру: срам и стыд!
Я своего кумира — изваянье —
Увидела — окаменела вмиг,
Все потеряв: и гордость, и сознанье —
Так он прекрасен был и так велик.
А впрочем, я была недолго слабой,
Ведь непредвзято и в упор взгляни —
Я стала твердокаменною бабой,
А это значит — я ему сродни!
Источник: [1]
Я нежностью хочу тебя укрыть,
Как укрывают тело одеялом.
Что одеяло в жизни человека?
Конечно, мелочь, ерунда, пустяк,
Но холода оно необходимо.
Игорь Михайлов
Хочу тебя стихами накормить,
Как, скажем, кормят перцем и горчицей.
Ну что горчица в жизни человека?
В сравненье с мясом ерунда, пустяк,
Но для тебя она необходима.
И пусть твои глаза на лоб полезут
Ты радуйся: стихам это полезно.
Ведь если расщепишь ты их на буквы
И организмом тщательно усвоишь,
Ты ахнешь: калорийные стихи!
Забудь, что соловья не кормят басней,
А что стихи поэта кормят - вспомни
И ешь их с аппетитом. Ну а если
Ты не найдешь в них никакого вкуса
И от еды тебе вдруг станет тошно —
Оставь тарелку.
Я их сам доем…
Источник: [х]
Я пробую силу испытанных крыльев,
кружу над строкою в сомнениях стольких...
А я жалела, стоя у скворечни,
что птичьего не знаю языка.
И кто-то из друзей привычно...
уж не протягивает рук.
Моя любовь к тебе —
с дробинкой птица.
Елена Жилкина
Живу как птица и по-птичьи
кружу над собственной строкой:
высот поэзии достичь я
методой думаю такой.
Хочу в пернатых закрепиться
(не на века, а на пока).
Одно страшит: что я за птица,
узнают все наверняка.
Что на курином просторечье,
не на орловском — говорю,
что я, сказать по-человечьи,
не очень грамотно парю.
И на пятидесятом круге
я обнаруживаю вдруг,
что старые друзья-подруги
мне не протягивают рук.
По-видимому, сбила с толку
их трансформация моя.
А лучший из друзей — двустволку
уже направил на меня.
Он из стволов обоих лупит,
спеша мне нанести урон.
Меня, по-видимому, любит
как дикую гусыню он.
Вот он меня на круге сотом
сумел дробинкою достичь.
Вот на руках меня несет он —
так, как несут обычно дичь...
Источник: [1]
К нам приходили девки в сапогах.
Под яростным напором их грудей
трещали кофты.
С жаркой подковыркой
они садились рядом,
обнимали
и терпеливо слушали, как мы
старательно острили по-мужицки.
Юрий Беличенко (Из стихов о детских годах)
К нам приходили бабы —
будь здоров! —
безудержно грудастые бабехи!
И не хватало нам
приличных слов,
чтоб выразить
все наши
ахи-охи.
Теряли мы сознанье и покой —
так яростно
их груди
выпирали!..
Потом за ними
топали толпой —
не просто так,
а груди
выбирали.
Не то чтоб были мы «того» слегка
иль, скажем, нервным было
наше племя,
но трудное в то время
было время:
нам в яслях
не хватало
молока...
Источник: [1]
Умирают лежа, сидя, стоя...
У меня ж такая точка зрения:
Раз живешь на свете, то живи!
Только я, в порядке исключения
,
Умереть хотел бы... от любви!
Сергей Михалков
Умирают лежа, сидя, стоя.
На ходу, бегу и на лету,
Забывая: дело непростое —
Перейти загробную черту.
Суетятся все, лицо теряют
И штаны: кто трус тут, не поймешь,
А кто храбрый. В том, что умирают,
Виноваты сами все и сплошь!
Умирают люди от застолья,
От болезней, белены, войны,
От волюнтаризма и застоя,
От тоски, от тещи и жены.
Я ж считаю так: живешь на свете —
Ты ж не самородок! — и живи!
Если ж до смерти ты хочешь смерти —
Умирай, но только — от любви!
Все иное — грех, по крайней мере
Дезертирство с вызовом судьбе.
...За себя спокоен я: уверен,
Что умру я от любви...
К себе!
Источник: [1]
Все на свете девки равны,
Надо всех равно любить.
Полюбил бы и эту, полюбил бы и ту.
И линии бедер округлых
Естественной шли крутизной,
И в двух полушариях смуглых
Весь шар повторился земной.
Марк Лисянский
Я почувствовал недавно
(А предчувствовал — давно):
Все на свете девки равны,
Надо всех любить равно!
Полюбил бы ту и эту,
И перелюбил бы всех!
Привередничать поэту,
Выбирая девок, — грех!
Все у них одно и то же,
Одинаково, ей-ей:
Если бедра поположе,
Полушарья покруглей!
Лишь одно меня, пожалуй,
В них смущает: бледный вид...
Жаль, что смуглых полушарий
Не хватает. Дефицит!
Полушарья эти — чудо!
От земных не отличить!
Я по ним, пожалуй, буду
Географию учить!
И без визы, без опаски
Буду с помощью указки
Путешествовать по ним,
Полушарьям неземным!
Источник: [1]
...Влюблялся я, и не в одну, бывало...
Не раз она, и, видно, неспроста...
Глядела на меня из-за куста.
Пережил я любовь без ответа
И ответ испытал без любви...
Упругий стан, и нрав совсем не строгий...
Павел Калина
Влюблялся я да не в одну, бывало,
А в двух и в трех и даже в четырех.
Понятно, маму это убивало —
Так я от перегрузки чах и сох.
До плюрализма чувств своих сердечных
Дожил, само собой, я неспроста,
А жертвой став разглядываний вечных
Девчонок — из-за каждого куста!
И растерзали бы они поэта,
Сверхвыдержку я тут не прояви —
Любовью увлекись я без ответа
Иль отзовись ответом без любви.
Но я любил не сразу всех — на выбор,
Как правило, не более пяти.
Со всеми остальными я на «вы» был,
Лишь некоторым говорил: «Прости!»...
Не мог пройти и мимо длинноногих,
Длинноволосых, модных я подруг,
Упругих станом и не слишком строгих.
Поскольку сам нестрог был и упруг.
А отнесется кто не слишком чутко
Ко мне — «измену» я переживу:
Раз у меня два-три-четыре чувства
В запасе, я останусь на плаву!
Источник: [1]
Словно курица, крапива
Крылья вскинула, бежит...
Кыш, проклятая, с дороги!
Укроти свой норов злой!..
Геннадий Георгиев
Видел дивное я диво,
Наяву - в селе глухом!
Словно курица, крапива
Бегала за петухом!
Крылья вскинувши, кудахча!
А петух, уже без сил,
От досады чуть не плача,
На бегу ее честил:
«Кыш, проклятая! Чего ты,
Дура, хочешь от меня?»
И услышал он: «Заботы!
Твоего внимания!
Чтоб и летом и зимою
Ты во весь опор и дух
И ухаживал за мною
И уваживал, петух!»
...Жизнь, сказал мне случай этот,
преподносит иногда
Нам такое, что поэту
Не придумать никогда!
Источник: [1]
Давно ты не была такой желанной,
Такой любимой и такой родной...
Я подхожу к окну. Льет дождь. Как странно —
Не радует меня, что ты опять со мной.
Сергей Михалков
О как я ждал, покамест ты летела
