— Сынок, — сказал он, — я знал: ты придешь… Как дома?
— Взяли Анвара, — сообщил Афсал. — Здесь женщины есть?
— Нет. Утром привезли вторую партию, тоже не было.
— Они брали и женщин. Где же все остальные?
— Думаю, они всех притащат сюда, — сказал отец. — Везут на барже. Ищите ее в порту. Черная старая баржа без названия… Они не дают воды, от жажды можно помешаться.
Афсал просунул руку под проволоку, прикоснулся к руке отца:
— Потерпи!.. — сказал он. — Завтра придем за вами. Не позже.
— Дай мне твой нож, — попросил отец. Афсал отстегнул от пояса длинный нож, которым пользуются при подводной охоте на случай встречи с большой рыбой. Мелин спрятал его за пазуху.
— Передай Мада Сумару, что оружия у нас нет… В охране двадцать человек… Лучше брать сначала баржу. Начинайте с баржи! Они загоняют всех в трюм, а в палубной охране оставляют всего человек пять. Команда им помогать не будет. На палубе действуйте ножами, без шума… Запоминаешь?
— Да, отец.
— Снимете охранников, переоденетесь в солдатскую форму, кому хватит. На барже придете сюда. А там действуйте, как скажет Мада Сумар, он хитрый… Погоди, не уходи… Ты… прости меня…
— Ты что, отец?
— Ты был маленький и больной, ножки не ходили. Не мог постоять за себя… А кто еще вылечит? Монахи! А они ноги тебе вылечили, а душу за два года — искалечили. Изломали тебя, забрали волю, гордость… Я плакал о тебе ночами… Прости…
— Не надо, отец, потом поговорим. Еще будет время…
— Поцелуй всех.
— До завтра, — Афсал попятился к обрыву.
— Я горжусь тобой, сын!
— А я тобой, отец!
Голова Афсала скрылась за обрывом.
Старый Мелин Деман лег ничком на землю и прикрыл голову руками.
На знакомой нам веранде-пристройке сидели Афсал, Мада Сумар с неизменной трубочкой в зубах и Ахмад.
— Люди оповещены, — говорил Мада Сумар. — Солнце сядет, они будут здесь. — У кого оружие есть, с оружием, у кого нет — поможем.
— Давай еще раз проверим, — сказал Афсал и на листе бумаги стал быстро набрасывать схему. — Вот берег, вот порт… Полтон здесь, пляж, с которого я уходил, здесь. Эта часть порта у них: одни ворота, другие ворота, здесь, здесь и здесь — охрана. Я иду отсюда, — продолжал Афсал. — Если баржа существует, то она должна быть где-то вот в этом месте…
— Лодкам приготовим прикрытие с берега, — добавил Мада Сумар. — Всякое может случиться…
Из дома вышла старая Ненек.
— Эй, — сказала она. — Дали бы парню отдохнуть. Чемпионы тоже не железные. И поесть вам всем надо. Я лепешки в кокосовом масле приготовила и тайр… Моми, иди сюда!
Появилась Моми с подносом, прекрасная, как всегда.
— Повезло этому Шафикулу, — восхищенно поцокал языком Ахмад. — Различна суть воды и рыбы, но очертания одни… Счастливчик!
— Как вы там? — спросил Афсал девушку, кивнув на дверь, из которой она вышла.
— Как дома, — с улыбкой танцовщицы сказала Моми.
Было уже совсем темно, когда Афсал вошел в воду. Погруженный в необычную тишину, мертвый порт не освещался. Это, конечно, помогало Афсалу оставаться незамеченным, но и усложняло задачу — найти баржу.
На берегу остались Ахмад, Мада Сумар с погашенной трубочкой, старая Ненек.
— Мать, иди в дом, — сказал ей Мада.
— Оставь меня в покое! Не сойду с этого места, пока он не вернется.
Черная вода шелестела о борта лодок, баркасов, судов, мимо которых проплывал Афсал. Он скользил в ней, стараясь не плеснуть ластами.
— Покурим? — сказал кто-то над его головой с очередной палубы.
— Покурим! — ответил другой.
Афсал нырнул поглубже.
Выныривая, он вертел головой, напрягая зрение, вглядывался в высокие и низкие, в длинные и короткие, в железные и деревянные, в покрашенные или просмоленные, в новенькие и облезшие от старости борта — и не находил то, что искал.
На берегу Мада Сумар в беспокойстве взглянул на часы.
— Позови Гонсалеса, — приказал он Ахмаду, — проверьте лодки.
Афсал осторожно продвигался вперед. Из темноты выступил черный борт. За толстыми, вымазанными мазутом досками ему почудились сдавленные стоны. Он прислушался. Да, сомнения нет — в чреве судна люди, много людей.
Афсал скользнул вдоль борта, нащупал край маленького, забранного в решетку иллюминатора. Отсюда людские голоса и стоны слышны отчетливо. Он подтянулся к иллюминатору и тихо позвал:
— Селина! Селина Сулонг!
Голоса в глубине сначала стихли, а потом ожили с двойной силой, в борт застучали. Глухой мужской бас прорычал:
— Тихо! Всем молчать!.. Если жить хотите…
Наступила тишина. Вода лизала черный борт баржи. Луна осветила маслянистую воду, тяжелый выгнутый борт, прильнувшую к нему человеческую фигуру. И в тишине вдруг прозвенел голос:
— Я здесь, Афсал!
Он увидел ее лицо за решеткой: светлое, с темными провалами глазниц, волосы облепили лоб и щеки.
— Селина, любимая…
— Афсал!..
Стук мотора ворвался в тишину.
— Жди, Селина! Передай всем, мы скоро придем, — успел сказать Афсал и, оторвавшись от иллюминатора, ушел в воду. Нащупал в глубине дно баржи, перебирая руками, крадучись стал подниматься на поверхность, выглянул.
К барже швартовался военный катер. Борт коснулся борта, мотор заглох.
— Трюм задраим, — сказал один голос, — там их под пробку.
— Подними команду! — прозвучал другой голос, резкий, он показался Афсалу знакомым. — Ситуация изменилась. Будем выходить.
— На Полтон?
— Пойдем, там узнаешь…
Было слышно, как люди с катера перебрались на борт баржи.
Афсал, почти не соблюдая осторожности, заработал руками и ногами, удаляясь все дальше и дальше — к тем, кто ждал его на берегу.
У дома с верандой-пристройкой было людно. Здесь шла раздача оружия, делались последние приготовления к ночной акции.
Афсал сидел в дальнем углу, плечи прикрыты полотенцем. Он дрожал и говорил с: трудом:
— Почему так медленно? Они же уйдут.
Мать подала ему чашку кофе:
— Успеем. Видишь, как стараются.
Хромой Гонсалес расположился у раскрытого ящика и вынимал из него карабины, пистолеты, автоматы. Люди подходили, брали оружие, заглядывали, примеривали по руке.
Братья Хван и Мин сидели рядом — они уже были готовы.
Шнырял под ногами мальчик, вертя на пальце пистолет.
— Дядя Мада, меня возьмете?
— Будешь обеспечивать прикрытие с берега, — серьезно ответил Мада Сумар.
— Ты из автомата стрелял? — спросил Ахмад усатого мрачного рыбака, недавно высказывавшего недоверие Афсалу.
— Утром поговорим! — огрызнулся тот.
— Внимание! — возвысил голос Мада Сумар. — Лодки поведу я. Береговое прикрытие возглавит Ахмад. Все знают, кто с кем?
— Я не знаю, — сказала Моми.
— Со мной, — пробасил Шафикул.
— А с кем ты?
— Со мной, естественно! — откликнулся тут же Ахмад.
— Одну минутку, Мада! — Старая Ненек прикоснулась к его руке. — Пусть все вернутся к своим матерям, — сказала она. — К любимым. К детям. Пусть все вернутся живыми. Смерть генералам! Смерть «Кобре»!
— Смерть! — глухо и дружно отозвались голоса.
Четыре лодки одна за другой ушли в темноту. На носу первой сидел Афсал, за ним громоздился лысый Мада Сумар с трубкой в зубах и карабином за спиной. К поясу он прижимал рукоять тесака.
Маршрут лодок получался сложным, зигзагообразным, он повторял недавний путь Афсала. Наплывали из темноты и пропадали борта судов и лодок. Вдали угадывалась кромка берега с редкими портовыми огоньками. Оттуда изредка долетали обрывки голосов — охрана не дремала.
Кто-то из гребцов неосторожно плеснул веслом, Мада оглянулся и погрозил кулаком.
Афсал дирижировал руками, показывая, куда свернуть, где притормозить, где прибавить хода.
Нос головной лодки пошел на сближение с белыми бетонными сваями, которые поддерживали деревянные перекрытия запасного пирса. Афсал поднял руку, дал сигнал тормозить и вдруг устало осел.
— Мада, — сказал он, — их нет. Мы опоздали.
— Ты не ошибся? Здесь?
— Здесь… Мы опоздали…
Четыре лодки соединились бортами. Люди растерянно смотрели на Сумара, на Афсала.
— Они не могли уйти далеко… — тихо сказал Афсал.
— На веслах не достанем, — откликнулся Мада. — Сейчас рассветет, надо ждать следующей ночи.
— Следующей?! — взорвался Афсал. — А кто доживет до следующей ночи?
— Выбора нет! Баржа уже подходит к Полтону.
— Или нет…
— Как нет? — не понял Мада.
— Тот, на палубе, спросил: «На Полтон?» А другой ответил: «Узнаешь». Он не сказал, что на Полтон… Надо проверять.
— Опять?
— Опять! — зло подтвердил Афсал. — Эй вы, гребите быстрей. Выспитесь дома! — зашипел он на гребцов. — И снова повернулся к Мада Сумару: — Быть может, успею до рассвета.
