Впрочем, последнее он твёрдо вознамерился исправить сегодня же. Когда он будет провожать Драко, он обязательно даст ему понять о своих притязаниях. И обнимет. И поцелует, чтобы тот точно ни с чем не спутал этот жест.
Словом, Смит со своими приторными улыбками и раздражающими взглядами был совершенно не к месту. Правда, Гарри не ожидал, что его отказ так поразит Малфоя. И от этого было как-то обидно и грустно. Нет, конечно, в свое время в Дурмстранге Гарри и впрямь пошёл в отрыв, но, черт, у него была уважительная причина! И речь даже не об успехе с крестражами, а о том, что он, наконец-то, перестал быть забитой недо-омегой. Любой бы пошёл в отрыв на его месте, разве нет?
Но эти времена давно прошли, Гарри уже умел думать головой, а не головкой и думать о том, что в глазах Малфоя он просто очередной похотливый альфа, было неприятно. А ещё было очень грустно за бету-Драко, который, как бы вызывающе и самоуверенно себя не вёл, на самом деле уверен, что проиграет любому омеге, когда дело дойдёт до главного. Гарри не знал эту сторону Драко. Он никогда ещё прежде не видел наглого бывшего хорька неуверенным и уязвимым. Но из-за этого альфовские инстинкты только выше поднимали голову, желая заботиться и оберегать.
«Сегодня же.» — ещё раз твёрдо пообещал себе Гарри, возвращая всё своё внимание Малфою.
*
Поттер был собранный и немного задумчивый и Драко упорно относил всё это на тот случай со Смитом. Как бы ни было приятно то, что Гарри выбрал его компанию, уж лучше бы он катился к чёрту с той сучкой, чем думал о нём весь вечер. Каждый задумчивый взгляд, каждая затянувшаяся пауза только раздражали Драко, и он с трудом досидел до конца ужина.
Когда они, наконец, расплатились по счету (Малфой буквально с боем добился возможности заплатить за себя самому), Драко быстро накинул пальто и поспешил выскочить из ресторана, пока Поттер ещё только возился со своей мантией.
— Эй, Драко, постой! — Гарри нагнал его уже на Аллее, но Драко даже не думал сбавлять шаг, направляясь в сторону «Дырявого котла».
Конечно, можно было и аппарировать, но Малфой чувствовал, что ему просто необходимо проветрить голову.
— Драко! — Гарри попробовал остановить его, поймать за руку, но тот привычно и ловко увернулся. — Чёрт, Малфой, да что случилось-то?!
— Всё нормально, Поттер, — на ходу холодно процедил он, не замедляя шаг и не оборачиваясь. — Вечер закончен, и мы всего лишь направляемся каждый по своим делам. Я иду домой, чтобы быстрее закончить отчёт для работы, а ты можешь бежать разыскивать своего хаффлпаффца. Уверен, он тебя всё ещё ждёт.
Драко знал, знал, что зря это говорит, что это слабость, ревность, почти оружие в чужих руках, но ничего не мог поделать с собой и своей обидой.
— Что? При чём тут вообще Смит?!
— Не при чём, Поттер. Ты всего лишь не мог выбросить его из головы весь вечер и вынуждал чувствовать меня обязанным, а в остальном всё прекрасно. И прекрасный вечер. И всё. До свидания, Поттер, мне ещё надо сегодня работать.
— Да чёртов же обидчивый хорек! — неожиданно зло выругался Гарри и прежде, чем Малфой успел возмутиться в ответ, всё-таки поймал его за локоть и рывком затащил в ближайший переулок.
— Что ты себе позволяешь, По…
Драко так и не успел договорить, потому что Гарри схватил его за плечи, прижал к стене и, навалившись сверху, впился в губы напористым, глубоким поцелуем.
В первый момент Малфою показалось, что весь мир раскололся и с оглушительным звоном осыпался куда-то за спиной проклятого героя. Проклятого героя, который так самозабвенно целовал его. Язык Поттера уверено раздвигал его губы, ласкал его рот, поглаживал нёбо, от чего было приятно, щекотно, пьяно и просто великолепно. А ещё это был первый настоящий поцелуй Драко, и это было почти унизительно.
Это было бы совершенно точно унизительно, если бы только его целовал не тот самый Гарри Поттер, о котором Малфой мечтал со школы. С младших курсов школы, если быть точным. Гарри не чувствовал его запаха, считал, что имеет дело с бетой и всё равно целовал так властно, с таким желанием и так аккуратно одновременно, что у Драко не было и шанса. Он глухо застонал и расслабился в сильных, таких желанных руках, отвечая на поцелуй и обнимая Гарри за шею.
Поттер терзал его губы без всякой пощады, то покусывал их, то ласково зализывал, то похотливо посасывал, и снова и снова возвращался к глубоким поцелуям, выпивающим душу, разум, здравый смысл. Поцелуям, которые оставляли после себя только вязкое возбуждение и что-то сладко-воздушное, слишком уж подозрительно похожее на счастье.
Когда Гарри ко всему этому сумасшествию решил присоединить и руки, Драко показалось, что он сейчас просто сойдет с ума от впечатлений. Всё это было с ним впервые, делилось с самым желанным человеком и, казалось, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. А если и было правдой, то просто не могло продолжаться долго.
Драко знал, что не бывает счастливых концов и чудес без условий и всё же даже не заподозрил неладное, когда руки Поттера переместились к нему на талию, мягко, но настойчиво поглаживая через одежду. Они скользнули по его бокам вверх и вниз раз, другой, а потом замерли. Малфой уже так плохо соображал, ему было так хорошо и так хотелось, как можно дольше нежиться в этой волшебной ласке, что он только просительно застонал, крепче прижимаясь к Гарри, ничего не замечая вокруг. Только когда Поттер оборвал поцелуй и чуть отстранился от него, одной рукой приобнимая за талию, а во второй крутя какой-то смутно знакомый пузырёк, Драко попытался собраться и проследил за его взглядом.
— Что это, Драко? Какое-то лекарство? Ты болеешь? — шепотом спросил Поттер, поднося флакончик ближе к глазам. — Почему ты не сказал мне, что плохо себя чувствуешь?
Малфой с трудом собрал мысли в кучу и тоже пригляделся к так заинтересовавшей Гарри бутылочке.
Поттер держал в своих руках тот самый антидот, который Драко зачем-то взял сегодня с собой.
Малфой физически чувствовал, как бледнеет. Как кровь отливает от лица, как морозец покалывает пальцы, а дыхание перехватывает. Можно было попробовать отобрать зелье, но зная Поттера, тот не отдаст то, чем заинтересовался, пока всё не выяснит. И Поттер выяснит.
Прежде, чем Драко вообще сообразил, как лучше поступить в такой ситуации, рука сама метнулась к булавке на воротнике, и он активизировал порт-ключ в свою лондонскую квартиру, позорно сбежав.
*
Тем же вечером, сидя в своей квартире, Гарри в одиночку распивал бутылку своего лучшего огневиски и в тысячный, кажется, уже раз крутил в руках свой неожиданный трофей.
Недоумение и злость на Малфоя, так неожиданно сбежавшего после того, как так страстно отвечал на все ласки, давно прошли. Да Гарри и не думал, впрочем, что с ним будет легко. Скорее уж, он даже удивился, когда Драко сдался без боя. Обрадовался, конечно, но и удивился не слабо. Так что побег его хоть и был неприятным, всё же не был совсем уж неожиданным. Куда удивительнее была реакция Малфоя на находку Поттера и то, что он даже не попытался вернуть себе свою вещь. Гарри и сам точно не знал, зачем полез в карман Драко. Просто гладил, гладил, наткнулся на что-то твердое и машинально вытащил, чтобы не мешало. А увидев зелья, даже забеспокоился.
Что ж, нельзя сказать, что сейчас Гарри совсем не беспокоился, но совершенно другие вопросы теперь выходили на первый план.
Конечно же, первым делом Поттер пошёл выяснять, что же такое таскал с собой Драко. В конце концов, у него были большие планы на этого хорька и Гарри должен был знать о нем как можно больше. Гермиона, к которой он и направился, с готовностью определила зелье и ответила на все вопросы. Да, антидот. Да, против подавляющих и глушащих запах. Да, судя по мутному сиреневому оттенку и смутному запаху мяты, подавляющие, скорее всего, рассчитаны на омегу.
И вот теперь Гарри сидел у камина, со стаканом огневиски в одной руке и зельем в другой, ругая себя за то, что напрочь забыл про тот случай на приёме и отчаянно пытаясь понять, что вообще может твориться в голове у Малфоя. Конечно, не каждый хочет быть омегой, но это лучше, чем быть бетой! И вдвое лучше, чем вся жизнь на травящих сущность зельях, без того счастья, которое предназначено природой. И речь не только о сексе — пара со своим альфой просто не может сделать омегу несчастной. О ней всегда будут заботиться, оберегать, любить, баловать. Или этот идиот Малфой считает, что всё это будет унижать его даже вопреки природе? Ну так сложно представить, чтобы при таком раскладе «его альфа» воспринимал Драко, как смазливую сучку. Это всего лишь значит, что тот, от кого Малфой принял бы метку, воспринимал его если и не как равного, то как сильного — определённо.
