Алекс: — Нелепость — случайный выстрел. Меня интересовали не усы какого–то там партийного главаря, а бриллианты мадам Водочной королевы. Ради них я спрятался в ложе. Пальбу начали чекисты. Я отстреливался и… попал в важное государственное лицо.
Мария: — Очередная сказка? Как и про записку с условленной встречей. Вы даже ни разу не попытались найти меня и объясниться. Вы лгун — вдохновенный лгун, Алекс. И вовсе не Робин Гуд. (Закончив перевязку, она вновь собираясь уйти): — Прощайте. Это не месть, это наказание за предательство.
Алекс: — Я давно догадался, что загадочная Мурка, облегчающая карманы разжиревших нэпманов и примадонна Полевицкая — небезызвестная мне персона. Я даже был в театре и слушал, как поет Чайка. Великолепная и недоступная в свете прожекторов! Зал бесновался и метал букеты… Я был таким далеким, чужим. Однажды я даже подбросил под твою дверь розу. Разумеется, красную, само собой — без записки. Сентиментальный кретин — обожаю мелодраматические эффекты и ненавижу запреты. Меня так и тянуло к тебе. Ведь встреча была невозможна. Категорически запрещена!
Мария: — Тем более! Мог бы влюбиться без памяти в такой мучительной ситуации. Из противоречия запретам.
Алекс: — Не смейся. Я не должен приближаться к тебе. За мной охотятся, детка. Давно идут по следу и, кажется, они, наконец, близки к удаче.
За дверью голоса. Герои смотрят друг на друга, Мария держится за ручку двери и, решившись, быстро запирает замок. Стук в дверь. Голос директора театра:
— Мария Николаевна! Мэри! Да открывайте скорей! Это я — директор — Соломон Аркадьевич! В театр проникли бандиты! Вас могут застрелить из рэ–воль–вэра!
Мария помогает Алексу перебраться за ширму. Сбрасывает платье, прыскает себе на грудь сердечные капли, набросив пеньюар, приоткрывает дверь.
Мария: — Какие глупости! Ну, кто так шутит? Я не одета! Я без сил после выступления! Вы же знаете, Соломон Аркадьевич, что говорят врачи! Каждый раз я рискую жизнью, выходя на сцену. Когда–нибудь мое слабое сердце не выдержит…
Директор принюхиваясь: — Эти ваши ландышевые капли! Дорогая, подумайте, разве они могут спасти от пуль?
Голоса в коридоре: — Спасем артистку мы!
В дверь, отталкивая директора, вваливаются люди в кожанках с револьверами. Мария опускается на диван, как бы теряя силы и демонстрируя вошедшим свои прелести.
Кожаный: — Придется вас побеспокоить… гражданка примадонна. Произошло покушение на важное государственное лицо. Стрелявший скрылся. В театре проводится обыск. В общем порядке, без исключений. Прошу всех оставаться на местах! (устремляется за ширму)
Мария: — Вы станете осматривать мое белье? Ах, умираю!..
Директор: — Войдите в положение, товарищи сыщики! Врожденный порок сердца, любимица коммунистической публики… Десятым съездом партии заклинаю: избавьте примадонну от волнений! Во славу Новой экономической политики и всех ее важнейших принципов…
Входит Яков в служебном френче.
Яков: — Аминь! Ваши заклинания тронули меня, товарищ директор.
Смотрит на Марию, пауза. Директору: — Здесь, Соломон Аркадьевич, я разберусь сам. Обещаю быть крайне деликатным. Агентам: — Обыскивайте другие помещения.
Кожаный: — Есть, товарищ полковник!
Кожаные и директор уходят.
Яков запирает за ушедшими дверь, целует руку М: — Не обижайтесь на моих ребят, дорогая, — им бы только поглазеть на роскошную женщину. Кто же может подозревать в укрывательстве бандита Марию Полевицкую! Счастлив, что случай свел меня с вами и решил мучительный вопрос. К чертям стратегия и тактика половой борьбы. Вы — моя! Сейчас и здесь. (страстно обнимает Марию с явным намерениями. Пытается затащить ее за ширму)
Мария отталкивает его: — Да вы с ума сошли!
Яков, хохочет, внезапно прекратив наступление: — Как же все до обидного просто, милая моя! Полагали, что вы самая хитрая? (нагибается, касается пальцем пола, показывает ей) Кровь. Я заметил капли в коридоре, они вели сюда. А ваше наивная попытка скрыть гостя окончательно выдала его… Вы удачно подыграли мне. (достает пистолет, идет за ширму) Спасибо, товарищ Мария.
Мария: — заслоняя ширму: — Нет! Прошу вас, Яша!
Яков: — И я ведь просил… Пылко просил вас. Даже, простите, настаивал. (снова, улыбаясь, обнимает ее.) Знак внимания и я, может быть, на этот раз, закрою глаза на лишнего мужчину в вашей уборной.(Бросает М. на диван. Она кричит. Выскакивает Алекс. Он в черной дамской накидке, которую готовила костюмерша. Пытается сбить с ног Якова, но мешает ранение. Он падает и оказывается под прицелом пистолета Якова)
Яков: — Отдохните, милейший полутруп. Так даже интереснее: я буду любить твою бывшую сообщницу, герой, пока ты здесь истекаешь кровью. Мария Николаевна! Как актриса оцените мизансцену — ну чем не Шекспир? Пожалуй, и покруче будет. А говорили, я чужд поэзии!
Мария: — Обожаю трагедии! бьет Якова по затылку подсвечником. Тот падает без чувств. Тормошит Алекса: — Ты можешь идти?
Алекс: — Бежать! Но лишь опираясь на вашу руку, леди Макбет. Скорее, Мурка! В переулке нас ждет авто.
Мария, набрасывая шальу, убегает с ним.
Летнее утро, заброшенный дом в деревне. Мария из ведра моет крыльцо и тихо напевает. В дверях появляется бледный Алекс с перевязанной раной.(Место ранения по усмотрению исполнителя)
Мария: — Зачем ты встал? Сейчас же ложись. Три дня в беспамятстве, в жару. Я… даже волновалась. Рана–то вовсе не шуточная.
Алекс: — Пустяки! Да что для меня, едва не потерявшему жизнь, какая–то потеря крови! Пойми же: целую неделю меня лечат лучшие врачи мира…
Мария: — Травы, комары и козье молоко…
Алекс: — Лето, воздух, свобода… А главное… (обнимая ее) — Моя глупая привязанность к жизни — к этим листочкам, букашкам, тучкам и дождичкам… Как славно дышать, смотреть, держать в объятьях милую женщину! И всеми кишками ощущать, что все мы в заговоре — все живое, звенящее, поющее, летящее… В заговоре жизни и радости. Против подлости смерти. (достает из ее волос цветок) Обыкновенный колокольчик! Обыкновенный? Да он царственно великолепен. Не его ли сиреневатые бутоны дали краски жилкам на твоих запястьях…(рассматривает ее ладони). Вот эти руки перевязывали мою рану, а лунные глаза светились сквозь туман бреда. Ты догадываешься, какой целебной силой обладают твои глаза?
Мария отстраняется: — Ого! Потрясающе пылкий монолог! На полном дыхании. Похоже, ты и впрямь здоров. Или здорово опьянел от козьего молока. Лечебный курс закончен? Что впереди, мистер Робин — новые подвиги?
Алекс: — Верно — я пьян! До безумия — пьян! Как каждый выкарабкавшийся от туда — бешено счастлив. Впереди все богатство жизненного меню.
Мария: — Жестокость, вероятно, приходится на десерт? Я слышала про подвиги «Летучей мыши». И даже на какое то злое мгновение поверила, что ты с ними. С ними убивал беззащитных.
Алекс, резко погрустнев: — Я ненавижу жестокость, верь мне. Я не предавал тебя… И я не могу больше оставаться тут, рискуя тобой.
Мария: — Этот заброшенный дом — надежное убежище. Он принадлежал моей прабабке и когда нас — детей вывозили в усадьбу дяди, мы играли здесь в прятки и в Кощея Бессмертного. О том, что актриса Полевицкая и Перонов скрываются в медвежьем углу, знает только доставивший нас сюда Жорж. Он не выдаст.
Алекс: — Верный толстяк. Увалень и пофигист, но иногда ловок до невероятности — так блистательно улизнуть от чекистов удалось бы далеко не всякому профессионалу конспирации! Волшебное везение!
Мария: — Сказка на краю земли. Ах, если б навсегда! Не хочу будущего! Боюсь и думать. А…А если я убила полковника Дерчинского?
Алекс: — Убила, ранила — не имеет значения. Будем считать, что это сделал Шурик Перронов. Я давно приговорен… И может быть уже сейчас, сюда крадется отряд спасателей коммунизма.
