в сердцах – как бы в припадке
Безумья иль в бреду палящей лихорадки:
Порою человек, несчастьем сокрушен,
Не сознает речей, что изрыгает он.
Гнев, честолюбье, стыд и горькие пилюли
Раскаянья – во мне всё так перевернули,
Такой сумятицей отозвались в письме,
Что не могу постичь, в своем ли я уме.
Однако, монсеньор, мне кажется, отчасти
Досаду я избыл, кляня свое несчастье.
И оттого, что смог печаль в стихи облечь,
Немного горести свалил с усталых плеч.
Ученый и поэт. Был адвокатом при парижском парламенте, сочинил «Ученые записки о Франции», избирался депутатом в Генеральные штаты. В своих сочинениях Пакье являлся защитником просвещенной монархии. В прозе Пакье считается одним из лучших стилистов XVI века; его стихи входят во все антологии французской поэзии Возрождения.
Докучливый брюзга, насмешник хмурый,
Седой бахвал, одышливый герой,
Питаюсь я лишь черною хандрой,
Лишь чарочке вина я строю куры;
Но все-таки, по милости натуры,
Еще гордиться я могу порой,
Что сохранил дух бодрый и живой
Внутри обрюзглой стариковской шкуры.
Я нравлюсь сам себе, а до чужих
Мне дела нет; о подвигах былых
Пою, – как будто я чего-то стою.
Остался голос мне от прежних дней;
Хвалюсь, болтаю, старый дуралей,
И сам посмеиваюсь над собою.
Член «Плеяды», друг Ронсара. Первым его значительным произведением была трагедия «Клеопатра» (1553), прославившая молодого автора и снискавшая ему милость при дворе. Более поздние пьесы уже не имели такого успеха. Поэт закончил свои дни в бедности. Лирические стихотворения Жоделя были опубликованы лишь через год после его смерти.
Царица светлых сфер, и рощ, и Ахерона,
Диана, в трех мирах твоя звезда горит:
Со свитой гончих псов, и туч, и Эвменид
Ты гонишь, ты грозишь, ты блещешь с небосклона.
Так красота твоя пугающе бездонна,
Так власть ее слепит, преследует, мертвит,
Что молнии она Юпитера затмит,
И стрелы Фебовы, и ужасы Плутона.
Твои лучи, силки, в тебе сквозящий ад
Влюбляют и пленят, ввергают в тьму и хлад,
Но только ни на гран не делают свободней,
Покоя не сулят, – о Цинтия ночей,
Диана на земле, Геката преисподней,
Свет, мука и печаль богов, людей, теней!
Мария Стюарт, королева Шотландии
1542–1587
Королева Шотландии, а также в течение полутора лет (1559–1560) королева Франции. Была блестяще образованна, знала несколько языков, умела играть на лютне и писать стихи. Свергнутая с шотландского престола, бежала в Англию в 1568 году. Ее положение усложнялось тем, что Мария Стюарт теоретически могла претендовать на английский престол. Подозрительная Елизавета сделала ее фактически своей пленницей. В конце концов тайная служба королевы осуществила сложный план: Мария Стюарт была вовлечена в опасную переписку с врагами Англии, разоблачена, обвинена в измене и казнена.
Кто я такая и зачем страдаю?
Зачем, как призрак, на пороге жду —
Вздыхаю и томлюсь, как тень в аду,
И не живу, а вживе умираю?
О недруги мои, я не питаю
Пустых надежд – умерьте же вражду;
Свою печаль, болезни и нужду
Почти безропотно я принимаю.
А вы, друзья моих последних лет,
Явившие так много мне участья,
Молитесь ныне – коль надежды нет, —
Чтоб кончились скорей мои несчастья:
Чтоб, этой жизни обрывая нить,
Могла я вечной радости вкусить.
Родился в семье французского дипломата. Первый этап его творчества отмечен сильным влиянием древнегреческой поэзии; идиллии и элегии Шенье того времени исполнены необыкновенного лиризма. Второй недолгий период, начавшийся в 1789 году, происходил в бурные годы Французской революции. Шенье принимал активное участие в политике, выступая на стороне короля. В разгар якобинской диктатуры он был арестован и казнен на гильотине. В тюрьме он написал свои гневные «Ямбы», вдохновившие Пушкина на стихотворение «Андрей Шенье».
«В путь! медлить нечего: гребцы уж на скамьях,
Прощайте же, пора!» – У кормчего в руках
Тяжелый дрогнул руль, и пена забурлила,
И вздулось над бортом широкое ветрило.
Безумец! Для чего он отвращает взор
От плачущей семьи – жены, детей, сестер?
Он всходит на корабль, он якорь поднимает,
Он чашу пенную до края наполняет
И возлияния морским богам творит.
Оборотясь назад, в последний раз глядит
На лица, бледные в минуту расставанья.
В последний раз гремят матросские прощанья.
Безумец! для чего советам он не внял
Остерегающим? зачем не угадал,
Что ветер осени, коварный и могучий,
Над дерзкой головой накапливая тучи
И темные валы вздымая перед ним,
Грозит ему в пути крушеньем роковым?
«О божества пучин! Главк, моряков защита!
Великий Посейдон! Благая Амфитрита!
Подайте помощь мне! Я гибну, не отплыв
Еще от берегов. Услышьте мой призыв —
И возвратите вновь меня домашним ларам.
Наш безрассудный челн разбит одним ударом,
Товарищи мои – добыча злым волнам.
О боги! Предаю себя на волю вам!» —
И он бросается, скользя стопой дрожащей,
В разверзнутую хлябь, в водоворот бурлящий,
Плывет, напору волн и ветра вопреки…
И белопенный вал на влажные пески,
Изнеможенного, облепленного илом,
Выкатывает вдруг его в объятья к милым.
Они бегут к нему, превознося богов,
Ликуют, слезы льют и, жертву заколов —
Дань благодарности святой и непритворной, —
Овечку черную приносят буре черной.
