видящий заблудившегося путешественника с большим рюкзаком.
В Гибралтаре я впервые останавливалась по каучсерфу, я попросила три ночи, парень быстро ответил, мол, не вопрос, приезжай, место есть. Он был звездой каучсерфа: триста положительных отзывов. Я подумала, что это странно, неужели все триста гостей были довольны?
Я пересекла границу между Испанией и Гибралтаром вечером. Гибралтарский полицейский прямо передо мной повесил цепочку, закрывающую дорогу к скале. Я спросила, смогу ли я сегодня попасть в Гибралтар. Он улыбнулся и ответил, что надо подождать пять минут, пока самолет взлетит. Чтобы войти в Гибралтар, нужно пересечь взлетную полосу. Никогда я не видела пузо взлетающего самолета в заклепках так близко и никогда не слышала такого громкого рева турбин. Сила этой огромной небесной машины передалась мне.
Я шла по узким улочкам Гибралтара с красными телефонными будками, красными двухэтажными автобусами, сопровождаемая английской речью со всем известным акцентом.
Через пять минут я уперлась в кованый забор, поднялась по двум пролетам лестницы и позвонила в дверь. Меня встретила другая гостья хозяина дома, крупная немка. Мы поднимались в темноте по лестнице, стукаясь о расставленные тут и там цветочные горшки, статуэтки разных размеров и музыкальные инструменты. Пройдя по коридору, мы попали в большую комнату. В ней горел сумрачный красный свет. С желтых стен на меня смотрели пустыми черными глазницами черепа обезьян, сушеная черепаха была прибита под потолком. Огромные полотна с шестируким Шивой и слоновоголовым Ганешей украшали стены, голова Будды улыбалась мне из-за вытертого кожаного кресла. Крепко пахло коноплей. На полу был матрас, софа, два пуфа и низкий стол. Посмотрев на Ганешу, я задала немке самый неуместный из вопросов: «Хозяин буддист?». Она, лукаво улыбнувшись, ответила: «Я так не думаю».
Я поднялась на третий этаж поздороваться с владельцем этого странного дома. С третьего этажа звук миксовавшегося драмбасса выплескивался на лестницу как испорченная простокваша из пластиковой бутылки. Хозяин стоял за диджейским пультом. Дреды до бедер, тоннели в ушах. Он меня поприветствовал, не отходя от пульта, запивая косячок марихуаны красным вином. Подумала: вот это я попала. Внутри меня шла борьба между желанием убежать и интересом увидеть планету этого странного парня, который живет в этом желтостенном доме, селит в нем путешественников пачками и играет бешеную музыку. Я решила принять это все как внезапно свалившийся на меня опыт. Я, как Маленький принц, путешествовала по разным планетам в поисках моей розы.
Тело диджея сотрясалось в такт музыке, он, не глядя на меня, показал на софу, куда можно присесть, и протянул откупоренную бутылку вина. Я отказалась. Он пожал плечами. Небольшая комната была обклеена фотографиями обнаженных женщин, снюхивающих кокаин с винтажных виниловых пластинок. Я надеялась, что это не было доской визуализации. Он все-таки повернулся ко мне, сбросив дреды на правое плечо: «А ты красивая! Можно я тебя поцелую?». Парень решил не тратить время даром. Хорошо, хотя бы спросил. На мой отказ он просто пожал плечами, как и на мой отказ выпить вина. Видимо, отрицательные ответы в принципе вызывали у него лишь неинтенсивную краткосрочную эмоцию удивления.
Потом он устроил мне экзамен на знание информации, опубликованной на его странице в сети каучсерф. Есть такие пользователи, которые пишут в графе «о себе» очень подробную автобиографию. Иногда у них даже есть кодовые слова, которые нужно вставлять в сообщение во время переписки с ними. Так ты показываешь, что прочитал всю информацию, указанную на странице. Я помню, что бегло просмотрела страницу этого парня, пролистала пару отзывов из трехсот, но ничего особенного я не запомнила. А оказалось, что у парня есть свои пункты: к нему можно приехать минимум на два дня, он просит внимательно читать страницу его профиля, и он не селит тех, кто собирается искать лодку в Гибралтаре. Я нарушила два из условий и прокололась прямо во время его экзамена. «Слушай, обычно я не селю таких злостных нарушителей. Но ты можешь остаться», – по-царски распорядился хозяин дома. И я осталась.
История его появления на свет необычна. Он родился в Лондоне у одинокой колумбийской женщины, которая, еще будучи беременной, от него отказалась. Будущие приемные родители улетели из Гибралтара с юристом, который в Лондоне оформил усыновление, после того как Никки появился на свет. Так Никки стал первым усыновленным ребенком в Гибралтаре, а его родители стали первопроходцами в деле усыновления и воспитания приемных детей. Потом у Никки появилась сестра, родители тоже привезли ее из Лондона.
Сам Никки считает, что на планете уже и так создано слишком много детей, и о них никто не заботится, поэтому не стоит создавать новых. На вопрос, чем занимаются его родители, он ответил: «Живут жизнь». Я подумала, что в этом много мудрости. У него в доме есть колумбийское мачете, он спит рядом с ним, потому что никому не доверяет. Его ванная комната была такой грязной, что я боялась туда заходить, но решила убраться там, раз уж мне тут еще три дня жить. После уборки его друзья, которые пришли вечером, аплодировали мне, потому что они тоже боялись заходить туда.
Чистота сближает людей. В итоге мы подружились. Он рассказывал мне, как это – быть усыновленным ребенком в маленьком городе, где все друг друга знают, зачем он принимает каучсерферов со всего мира, как он хочет найти свою любовь. Это было очень трогательно и по-доброму. Перед отъездом я написала письмо его маме и рассказала, какой у нее хороший сын. Когда мама читала письмо, она расплакалась. Такие поздние радости материнства. А я всерьез задумалась об усыновлении.
«Многоликие монголы Пьют карбидовые смолы, Турки скачут по гробам Прямо в город Амстердам. Лабрадор, Гибралтар, Закрывается ангар», – пел Бутусов в моей голове каждый раз, когда я переходила взлетную полосу, отделявшую Испанию от Англии, после взмывшего в небо самолета.
Гибралтар – это место, где Средиземное море соединяется с Атлантическим океаном, маяк стоит прямо на краю Земли, со скалы видно Африку в хорошую погоду, альбатросы бросаются вниз со скалы, уходя в крутое пике. Место, из-за которого две нации постоянно спорят, не желая уступить друг другу этот лакомый кусочек суши. Портовые города не бывают бедными, в них слышен говор на разных языках, в ходу несколько валют, на
