Дорога взвилась на перевал, и мы очутились в фантастическом мире причудливых гранитных скал: башен, животных, статуй, идолов, навесов. Все – серое, мокрое и в серой же дымке тумана. Слева обнаженный бок гранитной горы был усажен, как щеткой, наклонными конусовидными утесами – получилась невероятных размеров колючая чешуя. Под навесом скалы промаячила священная тибетская надпись синими, черными и зелеными буквами. С другой стороны дороги непрерывной цепью по-прежнему шли древние могильники. Между этими древнейшими и старыми, отжившими отзвуками религиозных эпох оказались мы на «ЗИСах» с московскими номерами. Три мира, три измерения времени встретились тут, на подоблачном перевале в далеком пути!..
Под перевалом дорогу преградила вздувшаяся от дождей речка. Крупные круглые камни на дне покачивались бурным течением. У шоферов волосы поднялись дыбом – из всего состава экспедиции только Вылежанин и я имели, опыт переправ на машинах через быстрые реки Средней Азии. Короткое совещание в кабине – и Вылежанин бесстрашно повел своего передового «Волка» вниз по течению, пересекая речку наискось. Как всегда, на таких переправах из кабины казалось, что автомобиль крутится и беспомощно сплывает вниз, – так сильно впечатление от быстро несущейся под машиной воды. Огромные камни глухо грохотали под колесами, «ЗИС» кренился и тяжко оседал, но опасная переправа закончилась благополучно и для всех остальных машин. За речкой мы повернули налево, в большую сквозную долину, и к пяти часам прибыли в аймак Баин-Хонгор. Аймак стоит необычайно красиво – на широкой возвышенности среди высоких зеленых холмов. Глядя на него, вспоминались легенды о первых городах наших предков, ставившихся на «семи холмах» среди диких просторов. Повсюду, в ущельях и на зеленых буграх, виднелись древние могильники, хотя и не столь частые, как в долине Убуртэлиин-гола.
На ночевке в аймаке, прислушиваясь к шуму ночного дождя, я снова и снова переживал впечатления от «царства туманов». Существенной чертой скоплений древних могильников было то, что они находятся всегда там, где есть плиты гранита и, кроме того, множество причудливых скал, каменные палатки и скалистые отроги, вдающиеся от гор в степи. Это связано, без сомнения, с тем, что отдаленные наши предки – люди каменного века – искали убежищ именно в подобных местах. Ощущение убежища, передававшееся из поколения в поколение в преданиях, сказках и обрядах, сделало эти места в последующие времена священными. Здесь находили убежище уже не живые люди, как в каменном веке, а мертвецы более поздних племен, широко расселившихся по степям и удалившихся от гор.
К этим размышлениям примешивались другие, более тревожные. Дождь все лил, а на пути было много речек. В самом деле, первое же русло за аймаком встретило нас на следующий день несколькими потоками воды, прибывающей буквально на глазах. Вокруг на горах лежал свежевыпавший снег, а день, как на грех, выдался теплый и ясный. От таяния снегов вода прибывала по сантиметру в минуту. Приступили к переправе с серьезной подготовкой. Сняли ремень вентилятора, чтобы его пропеллер не забрасывал воду на мотор. Обмотали изоляционной лентой свечи и крышки трамблеров, закрыли фанерками радиаторы спереди. Машина «ЗИС – 5», при всех своих превосходных качествах, боится бродов из-за глубокой посадки двигателя и низко расположенного трамблера. С принятыми мерами предосторожности мы лихо переправились через русло, выбросив на берег огромные всплески воды, в которых забарахтались довольно крупные рыбешки. Только «Дзерен» (Пронин поленился снять вентиляторный ремень) заглох посередине русла и должен был просушивать свечи, прежде чем смог тронуться дальше.
По широким зеленым холмам с могильниками мы доехали до следующей речки Харганаик-гол («Речка черных обрывов»). Едва мы спустились в ее долину, как чувство безнадежности охватило нас. Широким разливом быстро мчалась прибывающая вода. Мы принялись исследовать брод, сняв сапоги и шлепая по воде, сначала достигавшей немного – выше щиколоток. Впереди выступал Новожилов в своей нарядной кожаной курточке, изящно придерживая пальчиками приподнятые штаны. Пойменная терраса, сплошь залитая наводнением, внезапно окончилась, и Новожилов рухнул в самое русло реки, где вода была выше головы. Отчаянно уцепившись за какой-то кустарник, Новожилов вылез, мокрый до последней нитки, и в тот же момент раздался вопль выше по течению – это свалился в воду водитель полуторки Николай Брилев. Тогда приступили к поискам брода Лихачев и я, предусмотрительно раздевшись.
Широкоплечий, с выступающими сильными мускулами, Иван Иванович ходил осторожно, переваливаясь, как медведь, на крупных камнях русла. Но вода неслась слишком сильно, громко журча в подмывах и издавая характерное шипение по траве и кустам. В одном месте Лихачева сбило с ног течением. Нигде не нашли брода: в самом мелком месте вода была выше уровня трамблера. Приходилось оставить мысль о переправе. Пока исследовали брод, струя воды обошла позади наших машин и образовала новый рукав. Пойма превратилась в топкое болото, и мы едва выбрались назад на склон долины. Надо было обождать, пока обтают снега на горах.
Машины выстроились в ряд у подошвы широкого склона, по которому вверх к гранитным скалам тянулись могильники. Меня осенила счастливая идея. Двадцать один человек – состав нашего отряда – представляли собою серьезную рабочую силу, и ее можно было использовать для раскопки одного из могильников в помощь монгольским археологам. Опыт раскопки и полученные при удаче материалы могли оказаться полезными для национального музея в Улан-Баторе.
Мы наметили большой кольцевой могильник около тридцати метров диаметром, с четырьмя огромными вертикальными глыбами, установленными против стран света по периметру круга. В центре лежал маленький холмик замшелых камней.
Я произнес короткую речь об археологических раскопках и постарался картинно расписать замечательные случаи находок драгоценных кладов. В каждом участнике экспедиции пробудилась душа кладоискателя. Через несколько минут рабочие, шоферы и научные сотрудники бешено раскидывали камни на холмике. Никогда еще работа не производилась с таким азартом, но холмик оказался предательским. Под насыпью сравнительно мелких камней пошли все более укрупнявшиеся плиты, которые мы отворачивали с большим трудом. Плиты были уложены шатрообразно в четыре слоя, и все промежутки между ними забиты камнями. Последнюю плиту сначала хотели зацепить машиной, но все же соединенными усилиями подняли и отвалили в сторону. Под ней оказалась еще большая плита, в шесть квадратных метров, которую ни ЗИС, ни весь состав нашей экспедиции не смогли бы перевернуть. Пришлось копать рядом с плитой траншею и подходить под нее сбоку.
