Офицеры разошлись. Крозье проводил их взглядом и, оставшись один, принялся вышагивать вдоль шкафов с книгами. Он не мог избавиться от мысли, что с консервами еще что-то не то, помимо ботулизма.
Матросы выглядели гораздо хуже, чем можно было ожидать. Вид у всех болезненный, все быстро устают. Когда кто-то из матросов заболевал, как, например, Торрингтон, и его начинали кормить продуктами из офицерского рациона, в частности консервами Голднера, ему становилось не лучше, а хуже. Крозье заметил и другое: те, кто, как и он сам, предпочитали мясу соленую рыбу, чувствовали себя лучше, чем их товарищи.
С чего бы это? Крозье не оставляло пугающее подозрение, что среди них присутствует невидимый враг, постепенно подтачивающий силы моряков.
Кончиками пальцев он водил по корешкам книг. Сонеты Шекспира, Вордсворт, Теннисон. Целый день он размышлял о Софье, племяннице Франклина. «А величавые челны вперед, вперед плывут». С чего вдруг ему вздумалось написать эти строки? Не очень радостное стихотворение…
Если цилиндр найдут и передадут леди Джейн Франклин, ее племянница Софья, прочтя письмо, поймет, что последние строки адресованы ей. Он сказал ей то же самое, полушутливо, в тот день, когда она отказала ему.
— Что ж, — сказал он, — мой величавый челн поплывет вперед, Софья. Я останусь одиноким мореплавателем.
Стоя с томиком Теннисона в руке, Крозье услышал стук в дверь. Он удивленно обернулся и увидел Стэнли.
— В чем дело? — спросил Крозье.
Стэнли вошел в каюту и затворил за собой дверь.
— Я все думаю о лейтенанте Горе… Что из консервов Голднера лейтенант Гор взял с собой?
Двадцать второго июня вернулась поисковая группа Гора. Крозье лично вышел ей навстречу.
Гор добрался до Земли Кинг-Вильям, находившейся в шести километрах от кораблей. На это у него ушло четыре дня. Там 28 мая он оставил записку в запаянной металлической банке. В записке указывались координаты кораблей, а дальше шел текст:
Зиму 1846/47 г. провели на острове Бичи, куда вернулись, пройдя по проливу Веллингтон до 77° с. ш.
Все здоровы.
Командует экспедицией сэр Джон Франклин.
Поисковая группа в составе двух офицеров и шести матросов, покинувшая корабли в понедельник, 24 мая 1847 г.
Гр. Гор, л-т. Ч. Ф. Де Вё, пом-к.
Записка была составлена на «Эребусе» до того, как Гор тронулся в путь. Никто не обратил внимания, что год зимовки на Бичи был указан неверно.
Оставив сообщение, Гор прошел около двадцати километров на юг и убедился, что пролив Виктория, как и предполагал Франклин, действительно тянется на запад и, если лед растает, перед кораблями откроется широкое водное пространство.
Одиннадцатого июня, в тот самый день, когда умер Франклин, поисковая группа повернула назад. В пути они решили отпраздновать возвращение и приготовили себе обед, вскрыв вторую упаковку с консервами Голднера.
Спустя три дня, 14 июня, лейтенант Гор скончался.
Крозье, встречавший поисковую группу, увидел, что тела Гора и еще двоих матросов везут на санях.
Во вторник рано утром Джо вновь отправилась на прием к врачу. Доктор Джауэтт поднялся с улыбкой и жестом предложил сесть. Джо села, держа на коленях Сэма.
Джауэтт глянул в свои записи. Джо смотрела на него в профиль и вдруг заметила, как сильно бьется у него на шее пульс. Он боится сообщить результаты анализов, догадалась Джо.
— Джо, — заговорил Джауэтт, — как это ни прискорбно, но должен сообщить, что ваш Сэм болен.
Джо в эту минуту думала только о том, что оказалась права. Джауэтт боялся разговора с ней.
— Плохой анализ крови? — спросила она.
— Да. Пониженное содержание тромбоцитов и эритроцитов.
— Что это значит?
— Ну, — начал объяснять Джауэтт, — это значит, что его организм борется с какой-то болезнью. Это может быть и вирусная инфекция, и нарушение иммунной системы… что угодно. Одним словом, у Сэма изменен состав крови.
— Поэтому у него синяки? — спросила Джо.
— Возможно. Его необходимо обследовать в условиях клиники.
— Из-за одного синяка…
— Сэма нужно госпитализировать, — настаивал врач. — Направление я уже выписал. Вас ждут сегодня утром.
— Прямо сейчас? — уточнила Джо.
— Да. Идите в отделение гематологии. — Он вручил ей листок бумаги, на котором заранее написал, куда обратиться.
Если бы только Дуг был жив! — подумала Джо.
— Пониженное содержание тромбоцитов, — произнесла она. — Такое ведь бывает при лейкемии.
— Не обязательно. Возможно, он болен чем-то другим.
Джо показалось, будто земля уходит у нее из-под ног.
— Не может быть, чтобы у Сэма было что-то серьезное, — сказала она. — Он вообще-то здоров.
— Вот и отлично. Значит, это сегодня же подтвердится.
Джо думала только о том, чтобы скорее кончился этот тяжелый день. Едва она привела Сэма в палату, ему поставили капельницу и сделали переливание крови. Она успокаивала его, держа за руку, а у самой чуть сердце не выскакивало из груди. Он плакал, хватался за иголку, торчавшую из его руки. Часов в десять утра Сэму дали снотворное, и он уснул.
— Доктор Эллиотт скоро вас примет, — сообщила медсестра в час дня.
— Кто такой доктор Эллиотт? — спросила Джо.
— Специалист. Он умеет обращаться с детьми.
Надеюсь, с родителями он тоже умеет обращаться, подумала Джо.
Доктор Эллиотт прибыл в пять. Сэм сидел в кроватке и ел мороженое.
— Привет, — поприветствовал малыша врач. — Вкусно?
Сэм уставился на незнакомца. Врач улыбнулся и протянул Джо руку.
— Меня зовут Билл Эллиотт, — представился он.
— Джо Харпер.
— Мне хотелось бы поговорить с вами. Сестра Стивенс посидит с Сэмом. Я вас долго не задержу. — Он жестом пригласил ее пройти в комнату по другую сторону коридора.
Джо чмокнула сына в лоб.
— Через минуту вернусь, — пообещала она.
Комната, в которую Билл Эллиотт провел Джо, оказалась его кабинетом.
— Мы оставим дверь открытой, — сказал он ей. — Чтобы Сэм вас видел.
Джо глянула на стол врача. На нем стояла фотография Эллиотта с семьей. У него было трое детей: две девочки и мальчик одного с Сэмом возраста.
— Мы получили результаты анализов, — начал Эллиотт.
— Говорите, — потребовала Джо. — Прошу вас.
— У Сэма проблемы с кровью.
— У него лейкемия?
— Нужно сделать еще кое-какие анализы, — произнес он, помолчав. — Завтра я хотел бы сделать ему биопсию костного мозга.
