Позже я одумался и добавил:
«Мне стыдно за свои мысли по поводу этого тунцелова. Чего стоят мои десять месяцев одиночества в море, мои мечты о том, чтобы стать другим, лучшим человеком, если я вернусь домой. С одной стороны, я благодарен, что мне так повезло в жизни, а с другой стороны, способен на такие низкие мысли. Может быть, все эти радиотелефонные разговоры повинны в том, что я, еще не ступив на берег, уже поддаюсь столь распространенному среди нас, людей, образу мыслей и действий? В нашем обществе постоянно надо быть настороже — как бы тебя не провели, не надули. Я-то думал, что давно излечился от таких мыслей, однако непохоже. Печально, очень печально».
Следующая встреча возродила мое доверие к морякам торгового флота. Ночью у меня за кормой показался вдали большой пароход. Я прикинул, что он пройдет примерно в четверти мили от меня. Экономя аккумуляторы, я не включал отличительных огней, да мне все равно ничего не грозило: я в любом случае успел бы отойти в сторону. Все же для страховки я осветил фонариком свои паруса, когда пароход оказался на траверзе. Тотчас в мою сторону пополз луч прожектора и вскоре нащупал яхту. Я по- махал рукой, хотя меня вряд ли можно было различить.
Не знаю ни названия, ни национальности этого судна, одно могу сказать: вахту нес настоящий моряк. Если ему доведется прочесть эти строки, пусть знает, что я был им восхищен. Такие вот случаи, когда вахтенный офицер четко исполняет свои обязанности, помогают забыть о жалких «океанских паромщиках», которых на вахте больше всего заботит качество бутербродов.
По-прежнему мне снились странные сны. В одном из них я двигался вокруг «Бритиш стил» то ли вплавь, то ли на ялике, а секундой позже уже ходил взад и вперед по какому-то гостиничному номеру. Вдруг ко мне подошел человек — Бинг Кросби собственной персоной — и спросил, чем я занят. Я ответил, что измеряю окружность «Бритиш стил». «Вот, — сказал он, подавая мне полиэтиленовый мешочек, — это поможет. Мой отец изготовляет их». На мешочке было написано «Эрик Херст» или «Херли». «Как поможет?» — спросил я. — «Сам увидишь», — ответил он и исчез. И все, во всяком случае все, что я запомнил. Удивительно, до чего настойчиво меня преследовали эти сны. Раньше мне ничего похожего не снилось.
Радио передавало репортажи об экспедиции на Луну «Аполлона-15». Я был потрясен! Что перед этим мои десять месяцев в океане… Перечитал книгу о Дональде Кроухэрсте, и теперь она мне показалась куда интереснее, чем в первый раз.
Так проходили дни, а 28 июля меня ожидал замечательный сюрприз. Готовясь к сеансу с Портисхедом, я загодя включил радио, чтобы прогрелось, а сам тем временем решил приготовить кофе. Вдруг я услышал в динамике: ««Бритиш стил», «Бритиш стил», здесь «Арк Ройял»». Мы договорились провести сеанс, и, когда подошло время, я спросил радиста: «Можно переговорить с капитаном?» И поспешил добавить: «Или у вас адмирал?» В ответ я услышал: «Говорит командир корабля, которого вы только что произвели в адмиралы. А вообще-то я капитан Джон Роберте». Я спросил, берет ли меня их радар. На что капитан сказал: «Посмотрите назад, и вы увидите нас». Точно, Вот он! Представьте себе эту картину — ко мне шел могучий авианосец. Здорово!
С палубы снялся вертолет и сделал несколько кругов над яхтой, делая снимки. Когда авианосец приблизился, я увидел, что на всех палубах выстроилась команда. У меня развевался британский флаг, а вот брейд-вымпел я, к сожалению, не успел поднять.
Как только корабль оказался у меня на траверзе, команда прокричала троекратное «ура» и заиграл оркестр. Я был тронут до глубины души тем, что профессиональные моряки так тепло приветствуют любителя. И чуствовал себя очень неловко. Салютуя, я приспустил флаг. Довольно мудреная операция, ведь для этого мне пришлось оставить румпель. «Арк Ройял» сделал два-три круга, поразив меня маневренностью. Капитан Роберте справлялся с авианосцем так, словно это была яхта.
Вскоре мы простились, но в памяти остались слова капитана Робертса: «Спасибо, что сегодня такая хорошая погода». Да, небо и впрямь было милостиво ко мне. Все мои рандеву проходили при хорошей погоде.
31 июля надо мной, делая снимки, пролетел самолет, арендованный газетой «Санди миррор». Я знал, что на борту самолета находится Морин, мне даже показалось, что я разглядел ее, и я махал рукой, как одержимый.
Рано утром в понедельник 2 августа меня отыскал «Монктон» под командованием лейтенант-коммандэра Р. Солта. С корабля спустили шлюпку, чтобы узнать, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь. Я ответил, что у меня все есть, вот только воды не мешало бы получить для хозяйственных нужд. Мне наполнили два бидона.
Позже подошел «Глэссертон» под командованием лейтенант-коммандэра Дина. Командир корабля, не спрашивая ни о чем, прислал мне бутылку шампанского, цыпленка, готовый бифштекс, две пинты молока и немного картофеля! Удивительная забота, мне было даже как-то неудобно. Кроме того, с «Глэссертона» передали портативную радиостанцию, чтобы я мог держать связь, не загружая основную установку.
Пожалуй, не мешало бы довести до конца уборку на яхте, но бифштекс был таким соблазнительным, что я предпочел устроить второй завтрак. И шампанское пригодилось: я выпил за здоровье команды «Глэссертона», «Монктона» и военно-морских сил Англии в целом. А когда бутылка опустела, я забрался на койку!
Военные моряки не покидали меня, так что прокладывать курс было несложно. Через переносную станцию я поддерживал связь со своим эскортом, и мне говорили, что и как делать. Радар позволял им издали засекать встречные суда и предупреждать меня.
И наступила минута, о которой я мечтал почти десять месяцев — конец плавания. Фрэнк Элин вышел на «Голубом кристалле», чтобы проводить меня к причалу Королевского Южного яхт-клуба.
Глава 10 Конец — и начало
Приступая к этой книге, я ломал себе голову, с чего начать; теперь не знаю, чем кончить. По правде говоря, мне кажется, ничто в жизни не кончается, пока не оборвется сама жизнь…
В пятницу, 6 августа 1971 года, через 292 дня после старта, я снова ступил на пристань Королевского Южного яхт-клуба в устье реки Хэмбл. Меня встречали принц Уэльский, принцесса Анна, герцог Эдинбургский, премьер-министр Эдвард Хит, другие видные деятели и множество так называемых простых людей, которые на самом деле составляют плоть страны. Мистер Хит произнес лестную для меня речь. Вместе с Морин и Сэмэнтой я подошел к микрофону и ответил, как мог.
Меня окружало сплошное радушие. «Бритиш стил» с убранными парусами спокойно отдыхала у стенки. Я постарался привести яхту в порядок, и люди очень похвально отзывались о ней. Несомненно, и яхта, и ее конструктор Роберт Кларк, и рабочие, которые ее строили, заслуживали всяческой похвалы. Что сказать о себе самом?
