Из письма Баранова об этом походе — пожелтевших бумаг 1790 года, найденных в Вологде, — мы узнаем, что галиот русских потерпел бедствие на пути к алеутскому острову Кадьяку. Баранова и его спутника выбросило на остров Уналашку. Они остались почти без одежды и припасов. Баранов не потерялся и, лишившись судна, стал устраиваться на зимовку в неведомой стране. Среди мерцания снегов и льда, в багряном зареве алеутских вулканов жили русские люди в земляных юртах, ели коренья, травы и гнилую китовину.
Всю зиму 1790 года Александр Баранов провел на Уналашке. Страдая от лихорадки, он, однако, терпеливо вел дневник, собирал коллекции — шкурки животных, растения, окаменелости, писал донесения Шелехову. Кроме того, он послал русских людей в кожаной байдаре на исследования к берегам Русской Америки, приказав своим посланцам составить подробные карты новой страны. И при этом велел своим людям зорко смотреть, не бродит ли в Беринговом море обшитое медью судно иноземного морского разбойника Кокса. Нельзя позволить пиратам бить бобров близ островов, открытых русскими!
Только в следующем, 1791, году Баранов добрался до столицы Русской Америки на алеутском острове Кадьяк близ Аляски. И вскоре искусный барановский мореход Бочаров, когда-то побывавший в тропических водах, составил для Баранова карты побережья Северо-Западной Америки. Через год Александр Баранов вбил в мерзлую кадьякскую землю в Павловской гавани сваи первой русской деревянной крепости. Затем он обошел на кожаной байдаре вокруг всего Кадьяка, чтобы посмотреть, как русские открыватели расставляют на побережье Американского материка железные доски с надписью: «Земля Российского владения…» Тогда же Баранов получил первые письма от Шелехова из Охотска.
В Чугацкий залив как-то нечаянно забрел мореход из Ост-Индской компании, британец Мур. Он с удивлением увидел русских поселенцев, прочно утвердившихся на холодных берегах Северной Америки. Баранов оказал мореходу рыцарское гостеприимство. Мур, вернувшись в Ост-Индию, наверное, рассказывал о чудесах Аляски: русские не только хорошо и прочно живут в ней, но и строят корабли. В новой корабельной гавани Баранов сам конопатил корабельные днища, самолично изобрел обмазку для судов, добывал скипидар, плавил первое железо из руд Кадьяка и Кенайской губы. «…Железные руды, — писал он Шелехову, — отысканы в довольном количестве и для опыта железо сковано, а поэтому и открыта надежда завести железные заводы с пользою для отечества…» В 1795 году Баранов открыл на Аляске каменный уголь и сам испытал его.
Помимо всех этих дел, Баранов работал над «Топографическим описанием здешних мест».
Безвременная смерть Григория Шелехова крайне огорчила Баранова, но он не опустил рук. Русские топоры продолжали стучать на берегах аляскинских заливов, и на суровых землях Северо-Западной Америки один за другим поднимались крепкие крепостные бастионы, сложенные из бревен исполинской сосны. Вскоре Александр Баранов с четырнадцатью русскими промышленниками и шестью женщинами основали славный город Ситху на острове близ самой «матерой Американской земли». Исполнилось пророчество Сумарокова:
За протоком океана
Росска зрю американа.
Несмотря на то, что индейский вождь Ситхи Скаутлельт сам продал Баранову землю под постройку города, мореходы Ост-Индской компании забили тревогу. Еще в 1800 году они распустили слухи об иноземном военном фрегате, который якобы должен прийти, чтобы разгромить поселения Русской Америки. Баранов спокойно выслушал это известие и отправил на реку Медную храброго русского охотника — для открытий в глубине Аляски. Ост-индские пираты и завистники тревожились и кричали о «русских кознях». Неукротимая энергия Баранова вызывала зависть, тревогу и озлобление. Еще бы! Когда ученик и спутник Кука Ванкувер приходил на север Тихого океана для географических исследований, простые русские охотники-барановцы Пуртов и Куликалов давали ему различные научные сведения: Аляску они знали лучше, чем кто-либо другой. Девяносто русских храбрецов ходили в пустынях Аляски, отыскивая проход по суше и ледяному морю к Баффинову заливу. Барановец Швецов в байдарке из шкуры морского льва плавал с Кадьяка в никем не исследованные области Калифорнии.
Баранов укрепил Кадьяк и поставил на нем пушки. Но враги не дремали. Ост-индский мореход Барбер, известный пиратскими выходками, высадил в 1802 году на острове Ситха шесть матросов, якобы за бунт на корабле. Их взяли на работу в русский город.
Вскоре эта челядь пирата подняла в Ситхе резню. Подкупив индейских вождей оружием, ромом и безделушками, барберовские лазутчики напали на Ситху. Шесть морских разбойников подожгли кровли города. Страшную новость рассказал Баранову… сам Барбер! Пират нагло появился у острова Кадьяка, выставив двадцать пушек с борта своего корабля — «Юникорн». Но, побоявшись связываться с Барановым, он ушел на Сандвичевы острова — торговать с гавайцами добром, награбленным в Ситхе. А на пожарище в Ситхе в то время валялись оскальпированные тела русских переселенцев! Сжав зубы, Баранов стал дожидаться времени, когда можно будет вернуть Ситху.
Затем наступил год торжества Баранова. Он узнал, что из Кронштадта вышла в море первая русская кругосветная экспедиция, и с нетерпением ожидал прихода «Невы» в Русскую Америку, занимаясь в то же время строительством целой флотилии кораблей. А когда пришла «Нева», Баранов двинулся к Ситхе и, возглавляя десант, вновь занял остров и заложил на нем недалеко от крепости, разоренной Барбером, новый город — Ново-Архангельск.
В 1807 году русские привезли Баранову привет от владетеля Сандвичевых островов Томи Оми, будущего гавайского короля Камемаха I. С тех пор началась дружба Баранова с населением коралловых Гавайских островов. От алых рифов залива Гонолулу до острова Шарлотты, от Бостона до устьев Колумбии — всего за каких-нибудь пять лет — стало известно имя правителя Русской Америки.
Банкир Астор в Нью-Йорке, посылая к Баранову своих мореходов, с тревогой присматривался к росту русской торговли на Тихом океане.
А Баранов между тем неустанно трудился над исследованиями Аляски и сопредельных стран. Кругосветные экспедиции вызвали ценнейшие открытия в самом сердце Океанам. Русская Америка торговала с Кантоном, Нью-Йорком, Бостоном, Калифорнией, Гавайями. Старые шелеховцы распевали по праздникам сочиненную Барановым песню «Ум российский промыслы затеял…» — гимн русскому бесстрашию.
На пустынный, скалистый берег чуть севернее залива Сан-Франциско, как говорилось уже, проник Иван Кусков и основал на берегах реки, названной им Славянской, русскую крепость — форт Росс; русские люди посещали Гавайи и устья Колумбии, Манилу и берега индейских рек. Гавайский король подарил Баранову цветущие участки 'на Сандвичевых островах. В годы расцвета Русской Америки Баранов не успевал принимать в Ситхе гостей. Огромная гавань была полна кораблей. А суровый правитель, окруженный седыми шелеховцами, героями вроде приказчика Федора Шемелина, жил в Ситхе, в доме с крепкими стенами и растил сына и дочь, рожденных ему индианкой. На стене в его покоях висели портрет Суворова и панцирь, в котором ходил раньше Баранов, подобно Ермаку. Он завел в Русской Америке школы, библиотеку, музей, верфи, основал крепости, спустил на воду русские корабли.
