Не прошло и минуты, как Сантэр скрылся в густом тумане, а на реке появились апачи. Заслышав голоса, они прыгнули в воду и поспешили на помощь. Помогли нам выбраться на берег, отвязали от меня Пиду, и в это самое время на берегу показался Виннету. Он обратился к своим воинам:
— Братья мои, мы немедленно отправляемся в погоню! Здесь только что проплыл Сантэр, мы должны его настичь!
— Да-да, мы немедленно отправляемся, — согласился я. — Но что будет с Сэмом Хокенсом?
— Ты позаботишься о нем, — ответил Виннету. — Оставайся здесь и выручи Сэма, он твой друг, а я займусь убийцей отца и сестры. Нам придется расстаться.
— Надолго?
Он задумался.
— Не знаю. Судьбой человека распоряжается Великий Дух. Хотелось быть рядом с тобой, брат мой Сэки-Лата, но Маниту повелевает иначе. Догадываешься, почему убежал Сантэр?
— Да, ему не удалось поймать нас, вчера вечером тебя видели в деревне, кайова поняли, что мы поблизости и не успокоимся, пока не заполучим Сантэра и не освободим Сэма Хокенса. Сантэр испугался, вот и решил убраться подобру-поздорову.
— А может быть, его бегство связано с исчезновением Пиды и Тангуа весь свой гнев обрушил на Сантэра, считая, что это он во всем виноват, и выгнал его из деревни.
— Вполне возможно, похоже, кайова отказались защищать Сантэра, высказал я свои мысли.
— Но почему он избрал путь по реке, а не поскакал верхом?
— Боялся встречи с нами, зная, что мы отыщем его следы и пустимся в погоню. Вот и выбрал пирогу, чтобы потом пересесть на коня. Откуда ему было знать, что наши пути пересекутся. А наткнувшись на нас, он приналег на весла. Ты думаешь, вы догоните его по берегу?
— Это будет очень трудно, но надо попытаться. Мы поедем ему наперерез, а не вдоль берега реки.
— Это не совсем верно. Сантэр может выйти на берег в любом месте, и вы не узнаете, где он высадился. За Сантэром должны идти два отряда, следуя по обоим берегам Ред-Ривер.
— Мой брат совершенно прав, мы так и сделаем, — согласился Виннету.
— Смотрите в оба, правда, на это уйдет немало времени, но все же не советую ехать наперерез, потому что там, где один отряд будет огибать излучину, другой проедет прямо. Вы слишком далеко разойдетесь.
— Мы поедем так, как говорит мой брат, — строго вдоль берега, не пропуская ни одного поворота реки.
— С каким удовольствием я бы присоединился к вам! Но кто же тогда выручит Хокенса? А оставлять его у кайова нельзя.
— Не огорчайся, брат мой, мы увидимся через несколько дней, когда Хокенс уже будет на свободе.
— Где мы встретимся?
— После освобождения Сэма поезжай вдоль Ред-Ривер до Рио-Боске-де-Начиточес. На левом берегу тебя будет ждать мой посланец.
— А если там никого не будет?
— Значит, мы все еще идем по следу Сантэра. Тогда возвращайся со своими друзьями в Сент-Луис к бледнолицым, которые строят дорогу для огненного коня. Но прошу тебя, как только добрый Маниту позволит, приезжай к нам. Мой дом на Рио-Пекос всегда открыт для тебя, а если ты не найдешь меня в пуэбло, тебе скажут, где меня искать.
Пока мы разговаривали, апачи готовились в путь. Виннету пожал на прощанье руку Паркеру и Стоуну и снова подошел ко мне:
— Мой брат Сэки-Лата помнит, как радовались наши сердца, когда мы покидали берега Рио-Пекос, но смерть подстерегла Инчу-Чуну и Ншо-Чи. Если ты когда-нибудь снова посетишь нас, то не услышишь больше голоса прекрасной дочери апачей. Вместо города белых она отправилась в Страну Вечной Охоты. А теперь месть заставляет меня расстаться с тобой, но я верю — мы встретимся. Я обязательно оставлю знак на Рио-Боске, но если мне не удастся, прошу тебя: не задерживайся в городе бледнолицых, возвращайся как можно скорее. Ты знаешь, как ты мне дорог и кого должен заменить. Обещай вернуться, мой дорогой и любимый брат Чарли.
— Обещаю, — произнес я. — Сердце мое с тобой, дорогой брат Виннету, и ты знаешь, в чем я поклялся умирающему Клеки-Петре. Я сдержу свое слово!
— Пусть добрый Маниту хранит тебя! Хуг!
Мы обнялись, он поцеловал меня на прощание, отдал воинам короткий приказ и вскочил на коня. Апачи разделились: один отряд поехал по правому, второй — по левому берегу реки. Я долго провожал Виннету взглядом, пока тот не скрылся в тумане. Мне казалось, что я теряю частичку самого себя, и думаю, ему тоже было тяжело расставаться со мной.
Стоун и Паркер понимали мое душевное состояние. Дик от всего сердца пытался утешить меня:
— Сэр, не принимайте все так близко к сердцу! Мы обязательно встретимся вновь! Вот только вызволим Сэма и прямиком помчимся за ними. Давайте скорее возьмемся за дело, зачем медлить с обменом? Только сперва подумаем, как это лучше сделать!
— Для начала, дорогой Дик, я хотел бы выслушать вас как более опытного вестмена.
Польщенный моими словами, вестмен, поглаживая бороду, предложил:
— Самое простое — послать пленного воина к Тангуа. Пусть сообщит вождю, где находится его сын и на каких условиях Пиду отпустят. Что ты на это скажешь, старина Билл?
— Гм, — проворчал Паркер, — вот уж глупее не придумаешь!
— Глупее? Да что ты такое говоришь, разрази меня гром!
— Если Тангуа прознает, где мы находимся, пришлет сюда своих воинов, они отберут у нас Пиду, а про Хокенса забудут. Я бы сделал иначе.
— А как?
— Мы отъедем немного в открытую прерию, затем пошлем кайова с условием, что Сэм возвращается сюда в сопровождении двоих — только двоих воинов, и пусть они забирают Пиду. А если их окажется больше, мы устроим им достойную встречу.
— Пожалуй, лучше никого не посылать и сделать все по-другому, вмешался я в разговор.
— А как Тангуа узнает, где его сын?
— Узнает, — решительно сказал я.
— От кого? — недоумевал Билл.
— От меня.
— От вас? Вы собираетесь идти к нему в деревню?
— Вот именно.
— Сэр, да вы с ума сошли! Вам грозит верная смерть, вас схватят!
— Не думаю.
— Да какие тут могут быть сомнения? Обязательно схватят!
— Тогда и Пида умрет. Не вижу необходимости посылать пленного воина, у нас на одного заложника станет меньше.
— Это верно. Но почему именно вы? Могу, например, пойти я.
— Ваша храбрость всем известна, дорогой Билл, и все же с Тангуа говорить буду я. Так лучше.
— А по-моему, вождь скорее согласится на наши условия, если пойду я, а не вы. Не забывайте — он страшно взбешен, а увидев вас, рассвирепеет еще больше.
— Потому-то я и хочу сам вести переговоры. Если пойдет другой, Тангуа может подумать, будто я его боюсь. Я хочу доказать обратное. Мне он ничего не сделает, как бы ни злился.
