По совету Федотыча мы разрезали кливер и получили два паруса: маленький косой грот и стаксель. Хотя они были и не совсем правильной формы, но нас вполне удовлетворяли. Теперь осталось достать мачту и реёк. На это дело мобилизовали «матросов» — Леньку и Женьку. Их командировали за город, указав, какие надо срубить деревья. К вечеру наши посланцы, усталые, поцарапанные, но довольные, вернулись и притащили сносную мачту и реёк. Мы с Ромкой занялись оснасткой, только знаний наших тут явно не хватало. В библиотеке взяли книгу «Вооружение и управление парусной шлюпкой». Книга была тоненькая и написана не очень понятно, но все же она помогла нам. Мы выучили названия снастей, их назначение и применение. Оказалось, что необходимо еще иметь около десяти метров толстого линя. Пришлось пойти на чрезвычайные меры. Каждый член экипажа должен был отрезать кусок от бельевых веревок, которые нашлись у наших матерей. Успех получился неожиданный. Веревок принесли больше, чем надо. Так разрешился вопрос с такелажем.
Оставалось подучиться управлению шлюпкой. Поворот оверштаг мы освоили быстро — судно переходит линию ветра носом. Все понятно! Но поворот через фордевинд, когда судно при повороте переходит линию ветра кормой, нам долго не удавался. В конце концов мы и его выучили.
Приступили к вооружению. Прорезали в передней банке дыру для мачты, под ней прибили на днище упор, в который входит нижний конец мачты. Натянули ванты. На верхний конец мачты прикрепили два маленьких блока для фалов. Принайтовили грот к рейку. «Волна» была готова к выходу.
Выбрав время, когда Колька торговал в своей лавке, а «Ласточка» мирно стояла, закрытая на замок, мы вышли на Неву. Женька и Ромка сидели на днище, а я — за рулевым веслом. У Ромки в руках было руководство «Вооружение парусной шлюпки и управление ею». Мы подняли паруса. Ветер был слабый. «Волна» как-то нерешительно покачалась, потом паруса наполнились ветром, лодка слегка накренилась и пошла, поднимая маленький бурун перед носом.
— Идет! — закричали мы в один голос. — Идет!
«Волна» шла, но пока шла по ветру.
— Гошка! Делай оверштаг. Слушай: «Чтобы повернуть оверштаг, нужно сначала набрать ход, потом потравить стаксель-шкот и резко положить руль на наветренный борт…» — громко читал Ромка.
— Трави стаксель-шкот! Поворот оверштаг! — заорал я, поворачивая рулевое весло. Поворот не вышел. Забыли выбрать грота-шкот. Стали делать поворот снова. Так крутились мы по Неве, изучая парусное дело и возможности нашей «Волны». Ромка читал, а я командовал, Женька травил и выбирал шкоты. Потом Ромка сел на руль, а я принялся читать руководство.
После нескольких часов такого «учебного плавания» под парусами мы уже знали, на что способна наша «Волна». Она хорошо ходила на фордевинд. Ходила и в галфвинд. Это для нас было самым важным. От мостика Зимней канавки к Петропавловской крепости и обратно мы могли ходить под парусами. «Ласточка» этого сделать не могла. Она имела прямой парус. Правда, когда «Волна» ходила в галфвинд, ее сильно сносило с курса, но все же мы проделывали этот путь, не пользуясь веслами. Благодаря стакселю улучшилась поворотливость. Не надо было только забывать вовремя травить и выбирать шкоты.
Мы лихо научились делать повороты оверштаг и фордевинд. Помогла нам в этом книжка.
Когда «ходовые испытания» кончились и мы подошли к дому, Ромка, сдвинув брови, сказал мне:
— Ну, Гошка, завтра будем с Булочником гоняться. Как ты смотришь?
— Давай. Только бы ветер был. Кто на руле будет — ты или я?
Вопрос был сложный. Нам обоим очень хотелось быть на руле. Ведь предстояло осрамить задавалу и эксплуататора перед всей Мойкой.
Ромка ничего не ответил и с безразличным видом крутил в руках прутик.
— Мне кажется, — начал я, — что за рулем должен быть командир…
— Нет, так не бывает. За рулем стоит рулевой, а не командир, — тряхнул хохолком волос Ромка.
— Это на больших судах, а на маленьких — командир.
— В общем, ты больше меня за рулем сидел, а теперь я хочу.
— Мало ли что ты хочешь? Я тоже хочу. Я командир, а ты мой заместитель. Должен подчиняться.
— Ты брось это. Командир, командир! Ведь решили же на равных правах быть.
Ссора назревала, но тут вмешался Женька:
— Вы, ребята, жребий бросьте. Кто выиграет, тот и за руль пусть садится.
— Правильно. Так справедливо будет. Согласен, Ромка?
— Согласен. Только по-честному. На спичках.
Нашли две обгорелые спички. У одной я обломал конец:
— Так вот: кому достанется длинная спичка — тот за руль.
Ромка долго осматривал мой кулак с зажатыми в нем спичками.
— Вот эта! — решился наконец Ромка и потянул спичку.
Я почувствовал, что он выбрал правильно.
— Моя! — закричал Ромка и протянул Женьке длинную спичку. — Показывай твою!
Я открыл ладонь. Там лежала обломанная спичка.
У меня испортилось настроение. Я так надеялся, что по кажу свое умение управлять веслом. И к тому же, я ведь командир «Волны».
— Ладно. Валяй. Ты на руле, а я совсем не пойду на гонки.
— Ну уж это не по-товарищески, Гошка! Ведь по-честному же сделали.
— Да уж верно, Гошка, это не дело. Уговор дороже денег. Ему счастье. А ты в другой раз порулишь, — поддержал Ромку Женька.
— Сказал, не поеду — значит, не поеду.
Ромка посмотрел на меня:
— Слушай, Гошка, ты что? Гонку хочешь сорвать?
— Ничего я не хочу, а только не поеду — и все, — буркнул я.
Ромка круто повернулся к Женьке:
— Не хочет — как хочет. Подумаешь! Леньку возьмем. Он хотя паруса и плохо знает, ну да ничего. Пошли к Булочнику договариваться.
Женька потоптался на месте, укоризненно покачал головой и тронулся за Ромкой. Я пошел домой.
«Посмотрим, как вы с Ленькой справитесь, — думал я, — он ведь ни одного шкота не выучил».
Но вскоре другие мысли стали приходить мне в голову: «Все же нехорошо вышло. Ромка ведь вытянул длинную спичку. По-честному. Надо было мне согласиться. Вдруг Булочник обгонит нас и «Волна» проиграет гонку. Нехорошо, нехорошо. Ну и Ромка тоже сразу: «Не хочет и не надо!» Сказал бы, попросил… А теперь получается так, что я подвел товарищей».
Но задетое самолюбие не позволяло идти к ребятам, хотя мне и очень хотелось участвовать в гонке. Я походил по комнате, придумывая себе занятие. Полистал книжку о парусной шлюпке и отбросил в сторону. Теперь она не нужна мне! Прошел час. Я брался то за одно, то за другое, но облегчения не получал. Мучило сознание, что я поступил неправильно и от этого может быть проиграна гонка. У меня уже почти созрело решение пойти к Ромке, как вдруг в окно тихонько постучали. Я распахнул раму. Под окном стояли Ромка и Женька.
