не знала?
— Знала, конечно, но при близком знакомстве всё равно этому изумляешься.
Нетопырина выглядела, как девушка лет восемнадцати, если не считать крылья, перепонки и широкие уши летучей мыши.
— А сколько веков тебе? — ради вежливости спросила Патриция у Зелигены.
Болотная фея смутилась, поняв, что крупный возраст среди людей не приветствуется.
— Ну, мне уже пару тысячелетий минуло, — Зелигена наматывала на палец зеленую прядь своих волос и смущенно опускала глаза. Ресницы и брови у болотной феи тоже были зелеными. Как красиво! Но почему-то людей такая красота пугает. Вот Патриция успела привыкнуть к прелестям фей, проведя с ними время на одном пиратском корабле.
Раньше ее компанией была лишь сестра и другие придворные дамы. Вначале они играли в фанты, жмурки и салочки в королевском саду, а потом в Опале завелись феи, и игры стали кровавыми.
Воспоминания напрашивались сами собой. Мертвая Беатриче лежит в саду, а от ее тела тянется нить клубка магии и тайн. Феи наматывают клубок из окровавленных цветов. Они смеются и танцуют в воздухе вокруг трупа Беатриче.
— Такая юная, такая неразумная, — напевают они. — Она такая милая! Ее судьба за могилами.
Смех фей раздражал. Патриция с трудом вырвалась из плена воспоминаний и пошла в свою каюту. Ночной визит Беатриче стал полной неожиданностью, но не думать же о нем целый день. Не хватает еще, чтобы мертвый брат пришел к ней вслед за Беатриче. Патриция представила Кассиана, который проскользнет сквозь дверь каюты, держа в руках собственную отсеченную голову. Умеют ли мертвые головы говорить? Что если голова заговорит в его руках? Вот это будет кошмар. Беатриче еще терпима. Надо признать, что после смерти она стала даже красивее, чем была при жизни. Хотя куда уж красивей! Патриция всегда восхищалась сестрой. Любопытно, почему королю Опала так хочется вернуть Патрицию, если у него уже есть Беатриче. И что значит — он тебя любит? Такая любовь хуже ненависти.
Патриция затачивала саблю.
— Если б ты умела летать, то я послала бы тебя в сердце короля Опала! — Патриция слышала об эльфийских мечах, которые можно отправить в полет, и они угодят прямо в сердце твоего врага, даже если он живет за океаном. Где бы такой меч взять? Правда, если меч не справится с врагом, то прилетит назад и убьет того, кто его послал. Такой сильный маг, как король Опала, мог бы отправить назад эльфийские мечи.
— Лучше пошли в его сердце стрелу амура, — посоветовал женский голос. Какая-то русалка заглянула в иллюминатор. В ее зеленых волосах блестела корона с жемчужными подвесками. Похоже, это царевна моря.
— Доброе утро! — Патриции пришло в голову лишь банальное приветствие.
— Оно не доброе! Дракон пролетал над морем! Он мог нам навредить, — пожаловалась русалка. Как будто Патриция могла что-то предпринять против дракона!
— Он не злой.
— Смотря по отношению к кому. Ты с ним о чем-то договорилась?
— Ни о чем! — честно призналась Патриция.
— Жаль! У него бы выбить какие-то привилегии, — русалка вздохнула.
— У дракона или у короля Опала?
— Ты могла бы обольстить и короля Опала, но он никогда не будет с тобой честен и может попытаться заколдовать.
— А золотой дракон?
— Тут уж ты сама решишь. Дракона ты знаешь лучше, чем я.
Патриция его совсем не знала, но деловито кивнула. Лучше не терять уважения русалки.
— Как тебя зовут? — спросила она у морской девы.
— А ты не помнишь? Я — Мирида, покровительница островных королевств.
— Нет, не помню.
— Видимо, у тебя сегодня плохой день, вот и на память нашло затмение.
Русалка обиделась и взмахнула хвостом, украшенным актиниями. Через миг ее уже и видно не было, зато всплеск за окном раздался.
— Почему русалка так обиделась, что я ее не вспомнила? — Патриция расстроилась. С русалками ей хотелось дружить. Разве можно плавать по морям, не заручившись поддержкой русалок и прочих морских духов? Правда, сейчас не лишнее еще заручиться поддержкой корабля-дракона. Если он не сменит курс при следующей встрече, то пиратам не выжить. Они сгорят, как ведьмы на костре! Как тяжело нынче пиратствовать!
Говорили, в древние времена всем пиратам и мореплавателям приходилось платить дань морскому царю, а иначе он затопит судно. А теперь нужно договариваться с драконами! Если б дракон еще был живым, а он — корабль! Может ли корабль быть одушевленным существом или им кто-то управляет?
— Смотри! — крикнула Нетопырина, указывая куда-то на север. Она витала над палубой и видела что-то за горизонтом, чего Патриция рассмотреть не могла. Пришлось взять подзорную трубу.
— Что за наваждение! — Патриция откинула подзорную трубу, едва заглянув в глазок. Внутри нее было видно морское дно, свившиеся кольцами водяные драконы и сирены, а вот поверхности моря было не видно.
— Ее моргены забыли! — Зелигена обрадовано подняла подзорную трубу и прижала к груди. — Это бесценная вещица! Через нее можно подглядеть за всеми тайнами морского и океанского царств.
— Только мне сейчас совсем не это нужно! — вздохнула Патриция. Опасность угрожала не из морских глубин, а с поверхности.
Нетопырина взлетела над мачтами и подула в паруса, создавая попутный ветер. Корабль поплыл вперед быстрее, иначе он сел бы на мель. Если только выжженные дотла лиги моря можно было назвать мелью.
Рассмотрев, на что указывала Нетопырина, Патриция ахнула.
— Очевидно, здесь недавно проплыл корабль-дракон! — догадалась она.
Левая сторона моря высохла, на дне виднелись обгоревшие скелеты рыб и зола.
— Хорошо, что мы не подплыли близко! — Нетопырина торжествующе хлопала серыми крыльями. — Я могу заменить ветер.
— Мне повезло, что у меня есть ты.
Патрицию пугала выгоревшая часть моря. Дракон выжег ее до дна. От пустой котловины поднимался ядовитый пар. Над жженой ямой витали серые духи пожарища. Однажды Патриция уже видела призраков пожара над сгоревшим охотничьим домиком вблизи Опала. Они витали над пепелищами хороводом и пугали прохожих. Увидеть их над морем было еще страшнее.
У Патриции возникло чувство, что она проплывает мимо громадной могилы. Ведь в заливе обитали русалки. Теперь лишь их скелеты лежали на дне. Кости стали черными от огня.
— Русалки мне, как сестры, — всхлипнула Зелигена. — Со мной могло случиться то же самое, не убеги я из болота в море.
На одном скелете русалки была видна роскошная корона. Ее можно было снять, но Патриция посчитала это святотатством. Вдруг скелет русалки оживет и поймает вора за руку или же призрак русалки станет преследовать корабль. Сокровища морген лучше не трогать. Нужно было бы вернуть им и подзорную трубу, но Зелигена не хотела с
