Внутренняя отделка была выполнена не хуже, чем в приемном зале графа Малаги. Подвал тоже переделали полностью. Пол, стены и потолок армировали прутьями из толедской стали (довольно устойчивой к коррозии), забутовали крупным щебнем и залили крепким цементным раствором. Работу эту делали долго и демонстративно, чем привлекли немалое количество любопытствующих дворян, торговцев и прочих мещан. Именно их рассказы о толщине стен, а впоследствии и слухи о количестве доставленного золота способствовали процветанию всех моих предприятий.
Банкира Давида Пуйоля, бухгалтера и двух кассиров, а также страхового агента и страхового инспектора Карлоса Басору рекомендовал управляющий компанией Паша Гихон. А семерых отставных солдат из гарнизона алькальда привел инспектор Басора. Басора сказал, что охрана банка и поддержка реноме страхового агентства, даже при необходимости физического воздействия, работа для них привычная.
С Давидом и Карлосом вел длительные и частые беседы. При этом вспоминал о своих отношениях с банками и страховыми компаниями и многие моменты доносил до их сведения. Мое знание банковского и страхового дела неглубоко для человека XXI века, но колоссально для века нынешнего, и поэтому оказалось для них настоящим откровением. И если наш будущий бизнес пойдет таким образом, о каком сейчас свидетельствуют их широко открытые глаза, придется нам выкупать в разных городах Европы как минимум по зданию в год, при этом нанимать не семь человек охраны, а целую армию.
Проблем с получением денег тоже не было никаких. Прибыл в банк, предъявил сертификаты князя Вишневецкого и метрическую выписку на князя Каширского Михаила, сына Иоакима, составленную на латыни, двумя экземплярами которой обзавелся еще дома. Деньги в сумме четыреста пятьдесят шесть тысяч золотом были выданы, сосчитаны и погружены на принадлежащий страховой компании корабль. Отчалили мы немедленно и в Малагу прибыли без происшествий.
Текучка затянула настолько, что счет дням потерял. Правда, изредка ездил в гости к Изабель, а еще на адрес компании частенько приходили письма из Мадрида, от наших девчонок. Любушка и Танюшка писали о своих радостях и огорчениях. Многим девочкам уже хотелось сбежать, но я им отвечал, что мы их любим и ждем с победой через год и три месяца. А сейчас этих писем собрался целый мешок.
Казалось бы, только что ребята вернулись с грузами из Толедо, а на внутреннем рейде порта бросил якорь «Алекто». С удивлением понял, что три месяца уже прошло. Тогда-то я и узнал множество новостей, а среди них – новость о том драматическом, но победном бое, произошедшем на острове Ла Пальма в начале этого лета.
Грузились три дня. Забили не только трюмы, но и свободные места на палубе. Различных товаров натащили столько, что утонула даже ватерлиния. Команда работала споро, несмотря на то, что все тридцать три члена экипажа, если не учитывать меня, Кривошапко и Васюню, были новичками. Но ничего, серьезных штормов не предвиделось, поэтому в том, что благополучно дойдем до пункта назначения, даже не сомневался. Тем более что из вновь изготовленного оружия Иван выделил на мой корабль двадцать две винтовки, а револьверов – тридцать три, то есть снабдил каждого матроса. А холодное оружие у каждого воина имелось свое собственное.
На второй день после прибытия распрощался с обитателями замка, с падре и сельскими старостами, забрал Луизу с ребенком, ее отца и младшего брата и убыл в Малагу, где поселился в собственной каюте. Уж очень хорошо старый вдовец Педро набил руку на изготовлении винтовочных прикладов и револьверных щечек. Когда ему намекнул, что могу организовать свободную и безбедную жизнь, он ни минуты не сомневался, оставил хозяйство старшему сыну и последовал за мной.
На палубе меня уже ожидал и Энцо Раванелли с двумя помощниками. Это младший сын венецианца-краснодеревщика, который два года назад обустраивал замок в феоде Сильва. Кстати, спальный гарнитур и кабинет изготовил именно Энцо. В мастерской отца из-за старших братьев ему стало слишком тесно, и он решил уйти на собственные хлеба. Мой заказ подвернулся как нельзя более кстати.
На следующий день подошли девятнадцать корабельных плотников. Собственно говоря, это были завербованные мной младшие сыновья мастеров, которые получили аванс по пять золотых дукатов и просто светились от счастья, получив возможность пристроить к делу своих отпрысков. Пробиться на верфях Малаги им было невозможно.
В отношении собственных корабелов больших иллюзий не питал, с полгода только древесину придется готовить. Но все равно, каждый из четырех должен будет заложить по два флейта. Сомневался, что к выпуску капитанов они успеют построить хоть один каркас, поэтому в Малаге разместил заказы на семь кораблей, а в Барселоне – на девять, и все по типу моего флейта. Ну а остальное придется покупать, благое дело, в средствах не стеснен.
Вечерами, пока шла подготовка к отправлению, ребята, расположившись у выносного столика на квартердеке, рассказывали мне о жизни на острове и обо всех других новостях. Оказывается, когда прибыли батюшки, у нас начались массовые венчания. Так что ни одной взрослой свободной девчонки не осталось, все вышли замуж. Правда, Иван и Рита пока не обвенчались, только объявили помолвку. Иван сказал, что если его посаженым отцом согласился стать доктор, то посаженым отцом его невесте никто, кроме меня, быть не может.
К сожалению, наметился серьезный демографический перекос, три сотни воинов на неопределенное время остались без потенциальных невест. И хоть Иван их предупредил, грозя самыми страшными карами, чтобы не терроризировали мужиков и не шастали к их бабам, но все равно с этим придется что-то делать. В самое ближайшее время.
– Все четыре шебеки отремонтированы полностью, – Петро рассказывал о судьбе трофеев, добытых островитянами в бою с берберийскими пиратами. – Три месяца мы на них тренировались и выходили в море. Далеко не уходили, так как слишком штормило, но весла для плавания при таком волнении – это очень умное дело. Главное, причаливать удобно.
– К твоему сведению, Петро, на западном побережье Африки постоянно штормит. Потому-то и прижились здесь парусно-гребные суда. Но молодцы ребята, захватить с берега целых четыре шебеки – это подвиг. Всех повышу в звании до сержанта, а Стоянову дам лейтенанта.
– Да, сир, Стоян воин серьезный, у нас его уважают. Так они пятое суденышко тоже вытянули, правда, сейчас от него ничего не осталось, все растащили на ремонт других шебек, но ни одна пушка не утонула, – уточнил он.
– А каронады льют или нет?
– Да, сир! Все задачи, поставленные в Хаджибее, выполняются. Считайте, с «Ирины» мортирку и те шесть дрянных пушечек убрали; двадцать четыре с трех выкупленных шхун, восемьдесят с шебек и шестнадцать пушек с флейта сняли и все переплавили. После литья получилось сто девяносто девять каронад. Так что у нас пятьдесят три ствола в запасе, но укомплектовать смогут только штук двадцать, господин полковник говорит, что твердого дерева на лафеты не хватит.
– Ничего страшного, мы сейчас грузим африканскую древесину на мебель для дворца, скажу, чтобы загрузили немного больше. А те орудия с двадцатипушечного флейта отложили?
– Не отложили! Уже установили! По пять на два укрепления в порту и по четыре на два укрепления у цитадели. И по одному на бак каждого флейта. Даже запальные замки везде поставили. Провели испытания, так эти орудия лупят новыми снарядами точно так же, как и наши, на полторы мили. Тем более что калибр одинаков. Теперь безнаказанно войти в бухту ни одна эскадра не сможет, а с нашим оружием – и со стороны пляжей никто никогда не прорвется.
– Отлично. Но мне удивительно, что артиллерийские бастионы уже готовы.
– Сир! Весь световой день никому нет ни минуты покоя, ни лыцарям с женами, ни казакам с казачками, ни мужикам с бабами. Рассказать вам о нашем распорядке дня? – Дождавшись моего утвердительного кивка, Петро продолжил: – Подъем с рассветом, в шесть утра, абсолютно для всех, кроме непраздных казачек и баб. Пока воины бегают и занимаются комплексом физподготовки, все остальные обязаны взять в каменоломне по три камня и перенести в заранее намеченное архитектором место. Мужики тащат большие, килограмм по пятнадцать – двадцать, а женщины – маленькие, килограмм по восемь – десять. На три захода уходит ровно один час. Затем и нам, воинам, приходит очередь таскать камни. Тоже по три захода, но мы управляемся за полчаса. Точно такой же моцион, как вы, сир, говорите, получаем и вечером. Так вот мы подсчитывали, три с половиной тысячи работоспособных людей, особо не напрягаясь, в среднем за день приносят туда, куда укажет архитектор, до трехсот тонн камней, по-другому это сто сорок кубометров. А за три месяца мы уложили не меньше двенадцати с половиной тысяч кубов. Так что, сир, уже не только все четыре бастиона полностью построены, но и причал и волнорез. Даже цементным раствором залиты. Теперь в бухту может войти не полтора десятка кораблей, а все три. Портовую площадь выложили камнем давно, а сейчас заканчивают мостить дорогу к цитадели.
