С этими словами Раулингс, долговязый паяц в кожаной одежде траппера, направился к костру в сопровождении товарища.
Хотя мне и не терпелось получить разъяснение по другим волновавшим меня вопросам, я понял, что бесполезно обращаться к упрямцу Рубби после того, что он сказал, и, поневоле последовав его совету, забылся сном.
Глава XXV
РУББИ НЕ ПОЙДЕТ В РЕЙНДЖЕРЫ!
Спал я долго и крепко. Проснулся около полуночи. Было довольно холодно, но, закутанный в серапе, я не чувствовал сырости.
Силы мои восстанавливались. Я поискал глазами товарищей. Костер потух. Очевидно, его погасили, чтобы он не привлек внимание бродячих индейцев. Ночь была ясная, хотя безлунная. Тысячи звезд усеивали небо, и в их тусклом мерцании я различал фигуры трапперов и пасущихся лошадей. Один из охотников спал, другой охранял бивуак. Он сидел неподвижный, как изваяние, и только огонек, попыхивавший в трубке, свидетельствовал о том, что он бодрствует. Даже при слабом свете звезд в чутком страже нашей безопасности я узнал Рубби.
Я был слегка раздосадован тем, что дежурит Раулингс, а не Гаррей. От молодого траппера можно было добиться больше толка. Во всех отношениях я предпочитал расспросить Гаррея.
Однако, снедаемый любопытством, я обратился к Рубби, сидевшему в двух шагах от меня. Чтобы не разбудить спящего Гаррея, я говорил шепотом.
— Как набрели вы на меня?
— По следам.
— Значит, вы меня выслеживали от самой реки?
— Ну зачем же! Мы с Билли стояли в зарослях и оттуда заметили вашу погоню за Белым мустангом. Я узнал вас с первого взгляда, Билли — тоже. Тут я ему говорю: «Слушай, Билли, это тот самый молодчик, который принял меня за американского медведя». А нужно сказать, что, вспоминая эту забавную историю, я всегда смеюсь до упаду. «Ты прав, это он!» — отвечает мне Билли. В эту минуту нам попался проводник-мексиканец: обеспокоенный вашим исчезновением, пастух кружил по степи. Он рассказал нам историю о какой-то взбалмошной сеньорите, которая послала вас ловить Белого мустанга. «К черту женщин!» — сказал я тогда же Билли. Не правда ли, Билли?
На этот вполне уместный вопрос Гаррей ответил утвердительным мычанием.
— Итак, — продолжал Рубби, — видя, что все дело в женщине, я говорю Билли: «Молодчик не успокоится, пока не поймает лошадь или не собьется с ее следов!» Под вами, как я заметил, был недурной конь, но, с другой стороны, вы гнались за лучшим скакуном прерии. Вот я и говорю Билли: «Скачка-то будет бешеная!» А Билли отвечает: «Ну конечно!» Но когда мы с Билли увидели, что белый жеребец метнулся в широкую прерию, нам стало ясно, что вы заблудились. Здешние прерии не величайшие в Мексике, но потеряться в них ничего не стоит. Ваши молокососы рейнджеры вернулись домой, а нам с Билли ничего не осталось, как седлать коней и пуститься за вами.
Единственным указанием для нас могли послужить ваши следы, но на полпути нас захватили сумерки, и мы вынуждены были сделать привал до утра. За ночь следы почти стерлись, и мы потратили уйму времени, чтобы добраться до расселины. «Погляди-ка, — говорит мне Билли, — Белая лошадь прыгнула в ущелье, а вот и следы капитана, тоже уводящие на дно расселины». Так! Собрались спускаться, да вдруг заметили поодаль вашу лошадь, расседланную и без поводьев. Помчались к ней напрямик. Видим какую-то темную массу около лошади. Что такое? Оказалось — вы с гризли. Лежите спокойненько, обнявшись, как парочка опоссумов или сони-белки. Ваша лошадь ржала и заливалась, как плененная рысь. Вначале мы с Билли подумали, что вы покончили счеты с жизнью, но, приглядевшись, видим: вы только в глубоком обмороке, а «старый Ефраим» действительно мертв. Ну, разумеется, мы сделали все, что от нас зависело, чтобы поставить вас на ноги.
— А Белый мустанг?
— Билли поймал его немного дальше, на дне лощины. Скакуна остановили каменные глыбы, завалившие русло. Мы это предвидели, потому что местность нам знакома. Зная, что лошадь не сумеет подняться по круче, Билли бросился за ней и обнаружил на выступе, куда она забралась, ища спасения от потока. Накинув лассо на шею беглецу, он привел его сюда. Довольно вам? Кажется, всё узнали?
— Имейте в виду, капитан, — вмешался Гаррей, приподнимаясь на локте, — что мустанг в вашем распоряжении.
— Благодарю вас, друзья, и не только за подарок, а за то, что вернули меня к жизни. Если б не вы, приключение закончилось бы печально… Не знаю, как вас благодарить!
Все теперь разъяснилось, но несколько слов, невзначай оброненных Гарреем, побудили меня к дальнейшим расспросам.
Вот что я узнал: трапперы спешили присоединиться к действующей армии.
Раньше я не знал за ними этой вражды к мексиканцам и, немного удивившись, попросил рассказать подробнее, в чем именно состояли мексиканские зверства, которые их так глубоко потрясли. Мне ответили обстоятельным рассказом. Случай произошел в одном из пограничных мексиканских городов, где трапперов арестовали по какому-то вздорному поводу и жестоко избили плетьми по приказу начальника поста.
— Да, — гневно проворчал Рубби, — нас отстегали плетьми, свободных техасских горцев отстегали плетьми проклятые мексиканцы! Не стоит об этом говорить. Клянусь, я не покину Мексики, пока не убью двадцать мексиканцев: по счету полученных мною плетей.
— Старина! — воскликнул Гаррей. — Присоединяюсь к твоей клятве.
— Да, Билли! — подхватил Раулингс. — Мы с тобой выровняем счет. Лично мне осталось только восемнадцать.
Рубби показал мне две свежие зарубки на прикладе карабина. Я понял: они соответствовали двум убитым мексиканцам.
Впрочем, это были не единственные жертвы траппера: на двух частях приклада длинными столбиками располагались замысловатые зарубки. Этими условными знаками изображалось бурное прошлое моего приятеля, богатое убийствами и жестокими эпизодами.
Я молча отвернулся.
— Не смущайтесь, молодой человек! — заметил Рубби, видя, что летопись его подвигов не доставляет мне особого удовольствия. — Мы с Билли Гарреем не какие-нибудь кровожадные изверги. Нам пришлось побывать в ужасных переделках, и все-таки мы не вымещаем обид на женщинах
