дураком, – проворчал старик, – но ладно уж, так и быть.
Он тихонько пробрался в лесок, мимо которого должна была пройти девушка, а я зашел с другой стороны и хотел спрятаться за деревьями, чтобы она не увидала меня, пока я не выскочу и не спасу ее скальп от разъяренного индейца. Но не успел я дойти до места засады, как раздался боевой клич на манер индейца из племени черноногих, только не такой громкий. Но вдруг прогремел выстрел, за которым последовал вопль, уже погромче. Очень даже правдоподобный. Я бросился туда, но не успел выйти на открытую тропу, как мне наперерез выскочил старик Билл, держась обеими руками за зад.
– Ты это нарочно подстроил, змея ты подколодная! – вопил он. – Убирайся прочь с дороги!
– Погоди, Билл, – не понял я. – Что стряслось?
– Зуб даю, ты знал, что она прячет дерринджер в чулке, – огрызнулся он, пробегая мимо меня. – Это все ты! Едва я крикнул, как она мигом вытащила пистолет и пальнула в кусты! Молчи! Я едва остался жив! Ты погоди, я с тобой поквитаюсь, пусть это займет хоть сотню лет!
Он побежал вглубь леска, а я обошел кусты с другой стороны и вышел к Долли Риксби, которая стояла и всматривалась в заросли, сжимая в руке дымящийся пистолет. Услышав мои шаги, она обернулась и посмотрела на меня, а я снимаю шляпу и вежливо этак говорю:
– Доброе утречко, мисс; могу я вам чем-нибудь помочь?
– Я только что подстрелила индейца, – сказала она. – Я слышала, как он заорал. Будьте любезны, догоните его и принесите мне его скальп, если не возражаете. Я бы оставила его как сувенир.
– С большим удовольствием, мисс. – Я с готовностью согласился. – Принесу вам его в лучшем виде.
– О, благодарю вас! – обрадовалась она и улыбнулась, а на щеках у нее появились ямочки. – Так приятно повстречать настоящего джентльмена вроде вас.
– А мне-то как приятно, – заверил я ее, а затем шагнул в кусты, потоптался там немного и вышел обратно на дорогу. – Мне ужасно жаль, мисс, но там никого нет. Похоже, вы его не убили, а только ранили. Но, если хотите, я выслежу и поймаю его для вас.
– О, я не хочу доставлять вам такие неудобства, – сказала она, к моему облегчению, ведь я-то как раз думал, что буду делать, если она все-таки потребует скальп; пришлось бы поймать старика Билла и снять скальп с него, а этого мне совершенно не хотелось.
А девушка с восхищением посмотрела на меня и говорит:
– Я Долли Риксби. А вы кто?
– Я узнал вас сразу, едва увидел, – говорю. – Молва о вашей красоте дошла до самых Гумбольдтских гор. Я Брекенридж Элкинс.
Ее глаза будто бы сверкнули, и она говорит:
– А я о вас тоже слышала! Это же вы объездили Капитана Кидда и избавили Вампум от захватчиков!
– Да, это я, – подтвердил я, и тут на дорогу с востока выкатил дилижанс. – Что ж, сейчас мне нужно кое-кого встретить, – говорю, – но я был бы рад заскочить к вам, когда вам будет удобно.
– Ну, – сказала она, – я вернусь домой через час или около того. Вы не возражаете? Я живу в десяти столбах от игорного дома «Красный петух».
– Непременно заеду, – пообещал я, а она напоследок улыбнулась, показав ямочки, и понесла дальше ведро с пивом для своего старика, а я поспешил к тому месту, где оставил Капитана Кидда. Перед глазами все мелькало, а сердце так и норовило выскочить из груди. Вот теперь-то я покажу Глории Макгроу, из какого теста сделаны Элкинсы! Погоди, вот вернусь на Медвежью речку с Долли Риксби под руку!
Я добрался до Боевого Раскраса как раз в ту минуту, когда дилижанс остановился возле станции, которая в то же время служила почтой и салуном. Пассажиров было трое, и все вида бывалого. Двое крепких детин и один старичок с рыжеватыми бакенбардами – в нем-то я сразу и узнал дядюшку Исава Граймса. Когда я спешился, все трое направлялись в салун, сперва внутрь зашел один детина, вслед за ним – второй, а старичок шел последним. Я подумал, что отвезу его к Медвежьей речке, а затем вернусь и займусь Долли Риксби.
Я положил руку старичку на плечо, и тот моментально обернулся, наставил на меня револьвер, посмотрел с большим подозрением и спросил:
– Тебе чего?
– Я Брекенридж Элкинс, – говорю. – Ты пойдешь со мной. Я тебя сразу узнал, едва увидел…
И тут начались странности, хотя папаша предупреждал, что дядюшка Исав немного не в своем уме, так что я не сильно удивился. Он заорал:
– Билл! Джим! На помощь! – И изо всех сил треснул меня по голове револьвером.
Двое его попутчиков развернулись и потянулись за револьверами, а я толкнул дядюшку Исава на землю, чтобы его ненароком не задела пуля, и прострелил одному плечо, прежде чем он успел выстрелить в меня. Пуля второго расцарапала мне шею, так что я продырявил ему руку и ногу, и он рухнул рядом с первым. Я нарочно старался не задеть жизненно важных частей, потому что понял, что эти двое были друзьями дядюшки Исава; но, когда тебя берут на мушку, нет времени ни спорить, ни что-то объяснять.
Поднялся гвалт, из салунов на улицу принялись выбегать люди, а я попытался поднять на ноги дядюшку Исава; его слегка шатало, потому что, падая, он ударился лбом о коновязь. Он ползал кругами на четвереньках, ругаясь на чем свет стоит, и силился отыскать револьвер. Едва я попытался поднять его за плечи, как он кинулся кусаться, лягаться и орать. Тут я сказал:
– Перестань, дядюшка Исав. Вон сколько кругом народу, сюда в любую минуту может явиться шериф и арестовать меня за то, что я подстрелил тех двух идиотов. Надо идти на Медвежью речку. Там тебя ждет папаша.
Но, услыхав это, он принялся только сильнее вопить и отбиваться, так что делать было нечего; я схватил его, запрыгнул на Капитана Кидда, бросил дядюшку Исава лицом вниз поперек луки седла и поскакал в горы. Многие тут же начали кричать мне вслед, чтоб я остановился, а кто-то даже принялся палить в меня, но я не обращал внимания.
Я дал Капитану Кидду волю, и мы уже миновали первый поворот, а я все никак не мог усадить дядюшку Исава поудобнее, потому что опасался, что меня тут же схватят и арестуют. Надежды успеть на свидание к Долли Риксби таяли на глазах. Отчего у всех родня как родня, а у меня…
