Не в силах сдерживаться, он обратился к дону Эмилиано:
— Вот видишь, Эмилиано, фортуна в конце концов всегда поворачивается лицом к Леррасам. Да, я, конечно, кое-что потерял. Но что из этого? Что значат деньги по сравнению со славой?
— Славой? — выкатив удивленно глаза и расстегивая воротничок сорочки, переспросил дон Эмилиано. — Вы сказали, славой, дон Томас?
— Ну да! — воскликнул Леррас. — А как вы еще назовете это? Столкнуться лицом к лицу с двумя самыми отъявленными в Мексике головорезами и лишь благодаря собственному уму и твердости остановить их и уничтожить? Разве это не славное деяние, друг мой? Не показывает ли это всему городу, что даже у пожилых представителей рода Леррасов кровь в жилах горячей и благородней, чем у простых смертных?
Дон Эмилиано смущенно кивнул.
— Даже самый последний из оборванцев на улице, — продолжал дон Томас, — да чего там говорить! — каждая голодная собака в городе должны знать, что Леррасы стали еще сильнее духом и плотью, чем были прежде.
— Люди говорят, — осторожно подбирая слова, начал Лопес, — что идти против Лерраса смертельно опасно.
— И не без основания, — подтвердил дон Томас. — Весь мир должен знать об этом.
— Однако идет молва, будто бы вы сначала дали обещание, а потом нарушили свое слово, сеньор.
— Обещание! Обещание? — воскликнул дон Томас. — О Господи! Неужели кто-то может всерьез полагать, что кабальеро из старого кастильского рода должен держать слово, данное бандиту-гринго, человеку без рода и племени? Неужели я настолько глуп, чтобы выполнить такое обещание?
— Совершенно согласен с вами, сеньор, — задумчиво потирая подбородок, кивнул дон Эмилиано. — У простолюдинов всегда не хватало мозгов.
— Да у них их и вовсе нет! Что они там болтают?
— Что если Эль-Кид погибнет, его смерть ляжет позорным пятном на имя Леррас, сеньор.
— Господи помилуй, Эмилиано! Мне кажется, ты думаешь так же, как эти грязные пеоны!
— Я, сеньор? Нет, конечно нет! Как я могу сомневаться в мудрости ваших поступков? И если вам нет дела до этих кривотолков, то к чему мне беспокоиться?
— Действительно, к чему? — повторил дон Томас. — Передай Доротее, что она может спуститься ко мне. Я готов выслушать ее злоключения.
Вошла Доротея и, улыбнувшись отцу, оперлась кончиками пальцев о стол.
— Ну что ж, доченька, — обратился к ней Леррас, — поведай мне обо всем.
— Лучше утром, отец, когда я вымоюсь раза три, чтобы почувствовать себя снова чистой.
— Вот собаки! Неужели посмели прикоснуться к тебе?
— Нет. По крайней мере, не руками.
— Ну что ж, можно подождать и до утра. Ты устала?
— Смертельно! Прямо засыпаю на ходу!
— Бедное мое дитя! Однако помни, что теперь они за все заплатят. Утром ты увидишь, как умрут Тонио и Рубрис. А с первыми лучами света падет и Эль-Кид… В чем дело, Доротея?
— Ни в чем. Просто зеваю, — отозвалась девушка. — Я слишком устала для разговоров, отец.
— Пошлю слуг, чтобы они занялись танцовщицей…
— Не надо. Она скоро уйдет отсюда. Она нам не опасна. Думаю, Розита собирается присоединиться к празднеству. Ты слышишь, как они веселятся?
Казалось, весь город высыпал на улицы, стремясь во что бы то ни стало превратить ночь в день. На улицах звучала музыка, люди танцевали, ночной воздух сотрясали аккорды гитар и более нежные звуки, извлекаемые из мандолин.
— Это народ празднует очередную победу Лерраса, — самодовольно произнес дон Томас.
— Победу? — переспросила девушка. — Ах да, конечно. А Эль-Кид? Ты уверен, что его еще не убили?
— Произошло нечто странное. Один монах, по имени брат Паскуаль — эдакий великан, настоящая гора мяса без всяких мозгов, — спустился в лощину Эль-Сиркуло, чтобы переговорить с Эль-Кидом, а за ним увязался… Кто бы, ты думала?
— Откуда же мне знать? Кто-нибудь из друзей?
— Тот самый ничтожный пеон, с которого и начались вся эти неприятности. Тот самый предатель Хулио Меркадо.
— Ах… я помню.
— Так вот, он пожелал погибнуть вместе с Эль-Кидом. Какое безумие самому лезть в ловушку, из которой ему уже не выйти живым! Несчастное, безмозглое создание!
— Или своего рода герой, — возразила девушка.
— Герой? — в негодовании воскликнул дон Томас. — Пеон — и герой? Да как ты можешь ставить рядом два этих слова?
— Извини, я пошутила.
Доротея пожелала отцу спокойной ночи и вернулась в отведенную ей комнату.
Там она застала Розиту, лежащую ничком на постели. Волосы танцовщицы разметались, крепко сцепленные руки не шевелились.
Доротея подошла к ней, взяла со стола стакан воды и завернутый в тонкую бумагу порошок.
— Выпей это, Розита. После него ты будешь хорошо спать.
— Не трогайте меня, — попросила та. — Прикосновение любого из рода Леррасов несет в себе проклятие.
Доротея спокойно отступила назад:
— Тебе нужно поспать, Розита. Знаешь, когда надвигаются несчастья, то лучше их встретить со свежими силами…
— Но он мертв! — воскликнула танцовщица. — О Господи! Мне кажется, что эти пули вонзились в мое тело!
— Нет, он еще жив, — успокоила ее Доротея. — К нему в лощину спустились брат Паскуаль и Хулио Меркадо.
Розита проворно вскочила с постели:
— Это правда? Оба? Благослови их Господь за их мужество!
— Вот видишь, пока ничего не должно случиться, и ты можешь спокойно поспать… Это очень сильный порошок. Через пять минут уже не сможешь раскрыть глаз. Я видела, как он действует.
— Зачем вы пытаетесь меня усыпить? — полюбопытствовала Розита. — Ведь не пройдет и пяти минут после восхода солнца, как и его не будет в живых!
— Странная вещь, — проговорила Доротея, — как в минуту опасности уличную танцовщицу подводит ее низкое происхождение!
Оскорбленная этим замечанием, Розита взвилась, будто от удара кнута. Даже скорбь не могла помешать ее гневу.
Доротея спокойно наблюдала за ней.
— А мне казалось, что раз мы любим одного человека, то должны быть сделаны из одного теста.
Наконец весь смысл сказанного дошел до Розиты. Гнев в ее глазах потух, теперь в них читалось удивление и испуг.
— Неужели, Доротея? Неужели и вы? — пробормотала она. — Мне казалось, вы просто забавлялись…
Доротея Леррас улыбнулась:
— Ну да, мы соперницы и должны ненавидеть друг друга. Но это потом. А сейчас мы должны попытаться ему помочь.
— Помочь? — переспросила Розита. — Помочь ему? Вы и я? Мы вместе? Даже Рубрис и Тонио не смогли бы помочь ему сейчас. К тому же они в тюрьме! Что же можем сделать мы с вами?
— Ну, — протянула Доротея, — я и сама пока не знаю. Возможно, последовать примеру брата Паскуаля и Хулио Меркадо.
