вы отличились? И когда?
— Расскажу как-нибудь в другой раз, — с этими словами Григорий Денисович толкнул незапертую дверцу кареты.
Дюжий привратник молча принял у него визитную карточку и жестом попросил подождать. Визитку он передал другому слуге, дежурившему по ту сторону калитки, а сам остался на посту. Калитка на образцово смазанных петлях снова, без звука, открылась минуты через три.
— Прошу вас, — слуга в ливрее склонился у дверного проема.
Платонов обратил внимание на то, что он также был крепок телом и широк в плечах.
В дом зашли через парадный подъезд со ступенями, устланными ковровой дорожкой. Роскошью и даже некоторой вычурностью обстановка напоминала скорее дворцовые покои: дорогие сорта дерева и ткани, позолота, бархат, мебель от именитых мастеров. Слуга (он же, вероятно, один из телохранителей) ступал впереди, указывая дорогу.
Софья Викторовна приняла явившегося без спроса гостя в сравнительно небольшой комнате, которая убранством походила на кабинет. Но бумаг на столе с запирающимися ящичками не было совсем. На нем стоял только бронзовый шандал в виде дерева с раскидистыми ветвями. Пять свечей горели, еле слышно потрескивая. Углы кабинета скрывал полумрак.
— Что же побудило вас, Григорий Денисович, просить о личном свидании в позднее время?
Да, Мураховская и после тридцати заставляла восхищаться собой. Ее красота была прямо вызывающей. Ярко-алое вечернее платье в стиле sultan rouge идеально облегало фигуру до самой талии, расширяясь книзу и переходя сзади в шлейф. Фигура, впрочем, не нуждалась в облегающей материи и корсете, и это тоже было очевидно. Узкие рукава с манжетами открывали кисти рук и запястья, их белая кожа казалась неправдоподобно чистой. Длинные каштановые локоны падали на спину, спереди прическа обнажала высокий, без единой морщины, лоб. В светло-голубых глазах играла насмешка — по оценке Григория Денисовича, умело прикрывавшая беспокойство. В мелодичном голосе проскальзывал легкий акцент, который придавал аристократке дополнительный шарм.
— Я предлагаю вам, Софья Викторовна, договориться.
— Договориться? Не понимаю.
— Вкратце объяснюсь. Есть основания считать, что в вашем доме совершаются действия, противные закону и нравственности. В настоящее время дом окружен сыскной полицией. Как только я выйду из него — или не выйду, неважно — будет произведен тщательный обыск. Если вы уповаете на высоких покровителей, то напрасно. Я выполняю поручение министра и негласно расследую уголовное дело, о котором доложено государю. Посему, повторюсь, нам с вами лучше заключить честную сделку.
Монолог коллежского советника с орденом и шпагой внешне почти никак не подействовал на хозяйку особняка. Лишь в ее взгляде промелькнул оттенок любопытства.
— У русских есть образное выражение, сейчас я вспомню… Да! Вы умеете брать быка за рога.
— Если не верите мне, подойдите, пожалуйста, к окну, — вкрадчиво сказал Платонов. — Перед домом уже стоят полицейские в форме и штатском, ждут приказа.
Мураховская отодвинула край тяжелой, плотной шторы с вензелями и кинула взгляд на проспект. Язычки пламени колыхнулись от движения воздуха.
Глава пятая
Опасны, как никто
Пуля из револьвера угодила ей чуть выше сердца. На лице у девушки сохранилось выражение крайнего изумления, будто она категорически не могла поверить в происходящее. Убитая не была писаной красавицей, но черты ее лица отличались правильностью и соразмерностью. Из общей картины выбивался лишь курносый носик, который она, должно быть, смешно задирала, когда сердилась или спорила. Коротко, по обычаю курсисток, стриженая блондинка до сих пор не очень-то и казалась мертвой.
Григорий Денисович махнул рукой санитарам и отошел от тела, лежавшего у стены. Его бледное лицо с родинкой было неподвижно. На месте налета до приезда Платонова всё оставили, как было, не трогая. Только раненого, оказав ему всю возможную первую помощь, увезли в Обуховскую мужскую больницу. Второй труп был распростерт перед прилавком, где погибшего настигла другая пуля.
— Что же такое творится, скажите на милость? Это просто дикость, как в Североамериканских Штатах, — растерянно спросил и сам себе ответил помощник градоначальника.
Коллежский советник не отреагировал на его фразу. Представшая перед ним картина подтверждала худшие опасения.
Вооруженное ограбление произошло в среду, 11 мая, в начале первого пополудни. В ювелирную лавку компании «Рихтер и сыновья», что в доме № 2 по Новой Исаакиевской улице, вошли двое — высокий мужчина и девушка, оба в черных масках, полностью закрывавших лица. Торговое заведение открылось недавно и еще не обрело широкую известность у покупателей. Внутри в это время были приказчик и продавец, с минуту назад лавку покинула хорошо одетая супружеская пара средних лет.
Угрожая револьвером, мужчина велел приказчику сложить в поданный им пустой саквояж деньги и драгоценности, выставленные на продажу. Тот повиновался. У девушки тоже был револьвер, который она направляла на продавца. Когда содержимое кассы и прилавка с витриной оказалось в саквояже, грабитель потребовал поставить его на пол. Вслед за этим он хладнокровно, ни слова не говоря, выпалил в приказчика в упор. Затем, взведя курок, нацелил оружие на продавца.
Осознав, что следующий — он, продавец сделал движение влево, пытаясь укрыться за кассой. Видимо, поэтому пуля, которая предназначалась ему, попала не в грудь, а в бок. Раненый упал за прилавок, слыша, как опять щелкает курок. Девушка закричала: «Ты что, Кречет? Нет!» После чего прогремел третий выстрел. Конечно, продавец решил, что убийца добьет его, и мысленно прощался с жизнью. Но по ту сторону прилавка после нескольких металлических щелчков раздались торопливые шаги, потом прощально звякнул колокольчик от входной двери.
На выстрелы почти сразу подоспели соседи. Убийца, судя по всему, скрылся на извозчике. Человек из парфюмерного магазина успел заметить экипаж, сворачивавший в Почтамтский переулок. Увы, отрядить за ним погоню было некому, все ужасались и суетились… Самое же невероятное случилось, когда на лихаче вихрем примчался владелец лавки Михаил Карлович Рихтер. В погибшей девушке, сообщнице злоумышленника, он узнал свою дочь Елену. Револьвер системы Лефоше, валявшийся возле нее, был заряжен холостыми патронами.
— Спасибо, что сразу сообщили про «Кречета», — хмуро сказал Григорий Денисович полицейскому приставу.
— Предупреждены были-с, — выкатил тот глаза, как на плац-параде.
Сыскная полиция рыла носом землю. В присутствии Платонова генералу отрапортовали, что найден свидетель — некий зевака, видевший, как под дверью лавки стоял мужик в синем армяке,
