Ознакомительная версия.
Храбрые поляки, отчаянно боровшиеся за судьбу своей страны, только тогда и убедились, что их планы никогда не станут реальностью. Они поняли, что Наполеон, несравненно более амбициозный и менее добродетельный, чем Карл XII, лишь жаждет получить польскую корону, и только обещает им свою помощь, а кроме того, он может получить дивиденды и от их конфликта с Россией. Так вот и получилось, что удачливый, хотя и беспокойный император, к тому же занимающий самый роскошный трон Европы, был обманут призрачным успехом своих завоеваний и, как ни странно, вообразил себе, что ему станет везти еще больше, если он завоюет весь мир. Вот потому он и начал на севере ужасные, свойственные разве что эпохе Средневековья, войны, когда науськанные друг на друга народы в результате доводили себя до крайней степени дикости.
Пока Наполеон оставался в Вильно, маршал Даву направился в сторону Минска, преследуя князя Багратиона, который намеревался соединиться с армией Барклая-де-Толли. Этим маневром мы заставили русского князя отвернуть от Двины и идти в Могилев, к Днепру. Его преследовал 1-й корпус и кавалерия генерала Груши. Все остальные наши корпуса, формировавшие центр, держали курс на Динабург.[53] Что касается 4-го корпуса, две французские дивизии и Гвардия, двинулись в Парадомин,[54] а далее в Ошмяны, в то время как вице-король, дивизия Пино и вся кавалерия, шли к Рудникам.[55]
Этот последний маневр было необходим, поскольку разведка сообщила, что атаман Платов с четырьмя тысячами казаков стоит на дороге в Лиду, чтобы не дать Багратиону соединиться с русской армией, ушедшей из Вильно. Узнав об этом, вице-король отдал приказ двигаться. Однако дорога в Рудники оказалось такой разбитой, что кавалерия Гвардии была вынуждена следовать другим маршрутом. Просто нет слов, чтобы описать те трудности, с которыми они столкнулись на той дороге. Дорога, собственно, состояла просто из еловых стволов, уложенных в болотистую почву. Лошади часто проваливались в щели между стволами и, в результате, ломали ноги. А сойдя с нее направо или налево, мы рисковали утонуть в болотах, из которых не было никаких шансов выбраться.
Наконец, наш штаб, утратив несколько лошадей и сумев преодолеть этот опасный пассаж, к полуночи прибыл в Рудники. Утром – 8-го июля – мы вышли на Яшуны,[56] и уже оттуда выбрались на главную дорогу. Оттуда мы пошли в Малые Солечники.[57] Тем не менее, принц там не остановился и продолжил путь в Большие Солечники.[58] Там он собирался переночевать и рассчитывал получить новую информацию о преследуемых им казаках. Утром мы продолжили марш, и подошли к замку недалеко от Суботников.[59]
Здесь принцу пришлось задержаться по причине плохих дорог, затруднивших движение 13-ой и 14-ой дивизий и Итальянского корпуса, таким образом, с нами была только легкая кавалерия. Приказ ускорить ход по какой-то ошибке вернулся обратно в штаб. Поэтому эти части, не получив никаких инструкций, сохраняли свои прежние позиции, в то время как мы полагали, что они следуют за нами. В конце концов, видя, что их нет, были отправлены опытные офицеры, которым после долгих поисков удалось их разыскать и вывести дивизию Пино с дороги на Рудники, а также направить Гвардию на Ошмяны. Все это время принц безуспешно искал казаков, потом вернулся и пошел по направлению к Яшунам, где и встретился с 13-ой и 14-ой дивизиями. На следующий день – 12-го июля – они отправились в Сморгонь, где собрался весь 4-й корпус.
Город Сморгонь большой и многолюдный, но все дома, за исключением двух или трех, построены из дерева. Небольшая река, с перекинутым через него мостом, отделяет поместье от города. Большинство жителей – евреи-торговцы. По этой причине, хотя в этом городе и не очень много складов, примечательно, что во время стоянки в нем армия существенно пополнила свои запасы хлеба и пива.
В течение дня, что мы стояли Сморгони, мы возводили мост через Нарочь, позволявший нам прямым путем идти к Вилейке. Но едва работа была закончена, как поступил новый приказ и большая часть войск пошла к Засковичам, где они и остались на ночлег.
Дорога от Засковичей до Вилейки песчаная и проложена через густой лес. Немного ранее по наплавному мосту мы перешли Вилию. Река в этом месте не широкая и не глубокой, но ее берега очень крутые, особенно берег напротив Вилейки. Сразу после входа в город, командир авангарда генерал Кольбер захватил брошенные склады. А поскольку со времени ухода противника прошло совсем немного времени, вице-король приказал удвоить бдительность и с особой тщательностью выбирал наивыгоднейшее положение для размещения армии.
Пока мы шли к Вилейке, король Неаполя (Мюрат), при поддержке 2-го и 3-го корпусов, заставил 1-ю Западную армию сняться с места и отойти за Двину. В конце концов, им пришлось уйти в укрепленный Дрисский лагерь. Находившийся справа от нас князь Экмюльский (Даву) продолжал преследование князя Багратиона и без эксцессов прибыл в г. Борисов на Березине. Находившийся слева герцог Тарентский также одержал ряд побед и полностью овладел Жемайтией.
То, что противник постоянно старался избежать боя и уйти от нас многие расценивали по-разному. Одни думали, что это трусость, другие полагали, что это является частью хорошо продуманного плана.
«Что же произошло с русскими, – спрашивал Наполеон,[60] – которые в течение более чем пятидесяти лет терроризировали Европу и завоевали Азию? Похоже, сила России – фикция, вымысел проплаченных писателей и фантазеров-путешественников. Она существует только в воображении, и призрак этот исчезает в тот момент, когда мы атакуем его. Тем не менее, русские, которых опыт научил быть терпеливыми, своим поведением подтверждают, что неразумно недооценивать врага, с которым мы еще не вступали в открытый бой. И это бегство задумано, чтобы уменьшить наши силы, а дальнейшее продвижение вглубь страны лишит нас возможности подтянуть подкрепления».
«Русские, – продолжал он свои глубокомысленные рассуждения, – в полной мере пользуются преимуществами их сурового климата. Зачем им с нами воевать – так они рассуждают – если понятно, что зима заставит нас отказаться от кампании и всех наших завоеваний?»
В конечном итоге, русские объяснили мотивы своего отступления в листовках, разбрасываемых по берегам Двины:
«Французские солдаты!
Вас заставили участвовать в новой войне. Вам сказали, что это необходимо потому, что русские не оказывают должного уважения вашей доблести. Нет, товарищи, они ценят ее, и вы убедитесь в этом в день битвы. Помните, что в случае необходимости новая армия придет на место предыдущей, а вы находитесь в четырехстах лье от ваших ресурсов. Не обманывайте себя, наблюдая за нашими маневрами. Вы знаете русских слишком хорошо, чтобы предположить, что это бегство. В надлежащее время они вступят в бой, и ваше отступление будет мучительным. По-братски мы просим вас – вернитесь на родину. Не верьте никаким ложным заверениям, что вы воюете за мир. Вы проливали свою кровь, только для удовлетворения ненасытное честолюбие государя, который не желает мира. Он бы давно получил его, но он просто играет с жизнями своих храбрых подданных. Возвращайтесь в свои дома, а если вы останетесь в России, вы навсегда забудете, что такое обязательна воинская повинность, рекрутский набор и тотальная мобилизация – все то, что составляет военную тиранию, которая не дает вам никакой возможности сбросить иго».
Ознакомительная версия.
