Десять суток тряслись наши путешественники в дилижансе. Много раз за это время сменяли лошадей: буланых, гнедых в подпалинах, с завязанными узлом хвостами. Дворянин встретил в дилижансе знакомого и, чтобы быть к нему поближе, обменялся местами с каким-то стариком, так что ничто больше не мешало беседе новых друзей.
— А скоро ли Париж? — с любопытством спрашивал Жак непрестанно глядевший в окно.
Ведь Шарль проделывал этот сложный путь не впервые в должен был хорошо его знать.
— Скоро, скоро! — успокаивал его Шарль.
— А это что? — Жак ткнул пальцем в небольшое деревянное строение, мимо которого они проехали. Спросил потому, что у этого неказистого дома возле будки стоял часовой.
— Да это застава! Мы уже в Париже! — И, видя, что Жак не очень-то уразумел, что это значит, словоохотливо пояснил: — Застава! Таможенная застава. Её ещё барьером называют. Их много, во всех концах Парижа. А они для того поставлены, чтобы взимать пошлину с товаров, которые везут в Париж… Построены-то заставы из дерева, но их можно было бы из чистого золота делать, если бы на их постройку тратили те денежки, что здесь берут с крестьян за провоз зерна, мяса, шерсти…
— Вот оно что! — только и сказал Жак.
По мере приближения к Парижу его волнение всё усиливалось. Он не думал уже о родном Таверни. Но Париж?.. Что-то он там найдёт? Как его встретят в доме тёти? Как ему удастся передать наказ бабушки? И как он найдёт следы Фирмена?
— Мы и в Париже будем дружить? — с некоторым сомнением спрашивал в двадцатый раз Шарль.
— А кто же нам помешает! Друзей в Париже у меня нет. У дяди одни только дочери. А что толку от девчонок!
— Я тебе всё покажу, — убеждённо заверял Шарль. — И если тебе не понравится в книжном деле, поговорю с господином Бажоном. Может, и ты подашься в ювелиры.
— Н-не, — чистосердечно ответил Жак. — С книгой мне легче.
— Так-то оно так, но знаешь, сколько ювелиры зарабатывают!
— Вот, говорят, соберутся Генеральные штаты и поубавят всем доходы, а бедным прибавят. Ювелиры-то и останутся со своими драгоценностями. Кто их тогда покупать будет?..
— Это уж нет, — с глубоким убеждением произнёс Шарль, — пока есть придворные дамы, будут покупать и драгоценности.
Жак не нашёлся что ответить.
— Ты, главное, не спеши выходить без меня. Подожди, пока все пассажиры выйдут. А не то зазеваешься, забудешь адрес и до лавки дядюшки не доберёшься…
— Я без тебя ни шагу! — заверил Жак. Издали Париж казался ему страшным, чужим. Мудрено ли в нём заблудиться! Вдвоём легче!
Шарль рассказал новому другу, что снимает каморку на улице, которая расположена совсем неподалёку от квартала, где находится лавка дядюшки Жюльена.
— Смотри не спеши выходить из дилижанса! — снова и снова повторял Шарль. — А уж коли тебя оттеснят от меня, никуда не уходи и жди там, где остановится дилижанс!
Глава шестая
Вот это Париж?!
— Вот это Париж?! — с удивлением и разочарованием воскликнул Жак, когда дилижанс встряхнуло с такой силой, что все пассажиры попа́дали со своих мест.
— Приехали! Выходите! — крикнул кучер, на ходу подбирая упавшую кладь.
В дилижансе началась суматоха. Каждый старался отыскать свой багаж, отвязать от верхней перекладины сумку, саквояж, корзинку. У Жака весь скарб был при себе, поэтому он оказался первым у выхода. А Шарль замешкался: дворянин, выходя, толкнул своей клеткой старушку, вещи её рассыпались, и Шарль под её причитания стал их собирать.
Соскочив с высокой ступеньки прямо в огромную лужу, Жак остановился как вкопанный.
Было чему удивиться: накануне шёл дождь, и на улице была непролазная грязь. «Совсем как у нас в Шампани», — определил про себя Жак. Темно, кое-где мигнёт свет тусклого фонаря, но в двух шагах почти ничего не видно. Неизвестно куда ступить. А ведь кучер сказал, что дилижанс остановится в самом центре города. Хорош же Париж, если он такой, каким представился Жаку с первого взгляда!
Вдалеке Жак смутно различал высокие здания, иные даже в четыре-пять этажей; о них он слышал, их мечтал увидеть. Но это вдалеке, а здесь тёмные, узкие улицы. Жак осмотрелся и увидел маленькие, грязные, будто вросшие в землю домишки, крытые черепицей. Кажется, никто в этих домишках не живёт, в них одни только мастерские — столярные, кузнечные, слесарные. Двери приоткрыты, и, несмотря на поздний час, в мастерских не прекращается работа.
Забыв про Шарля, Жак бессознательно пошёл вдоль улицы. Его влекло всё дальше, вперёд. Хотелось узнать, что там, за углом, и уже не казалось так темно.
Сколько улиц и площадей пересёк Жак и сколько протекло времени с тех пор, как он по неосторожности расстался с Шарлем, Жак не заметил. В одной руке он держал свой тючок, в другой сжимал адрес тётушки Франсуазы. Не доверяя себе, он выучил его наизусть: Сент-Антуанская улица, семнадцать. Но сейчас он меньше всего думал о том, чтобы найти лавку тёти.
Чем дальше он шёл, стуча по камням тяжёлыми деревянными башмаками — сабо́, тем больше удивлялся движению на улицах. На той, куда прибыл дилижанс, было совсем малолюдно. Здесь же люди шли, ехали на простых одноконных извозчиках и в роскошных каретах, запряжённых парой, а то и четвёркой лошадей. Наряду с простолюдинами Жаку встречались нарядно одетые парижане, и, опьянённый этой необычной для него суетой, он удовлетворённо думал: «Да, вот это Париж! Это и в самом деле Париж!»
Неожиданно он очутился перед серой каменной громадой. Восемь мрачных, тяжёлых башен словно надвинулись на него. Непроницаемые стены. Караул. Сердце Жака сжалось. Перед глазами встал кабинет отца Поля. Стена, на ней засохшие цветы, венчающие портрет Фирмена Одри.
— Что это? — спросил он вслух, хотя и знал, что́ услышит в ответ.
— Эх ты простофиля! Спрашиваешь! Да ведь это же Бастилия!
Слова эти произнёс коренастый человек в рабочей блузе. Он подошёл вплотную к Жаку, и на Жака блеснул ясный взгляд широко расставленных серых глаз. Жак ответил незнакомцу таким же доверчивым взглядом.
— Я-то знал, что Бастилия здесь и в Париже от неё никуда не денешься, — сказал он откровенно, — но не подумал, что увижу её вот так вдруг.
— Всё же, скажу я тебе, приятель, увидеть её снаружи лучше, чем изнутри, — рассмеялся незнакомец.
Жак тоже рассмеялся в ответ.
Он с трудом оторвал взгляд от башен Бастилии, как будто его притягивал к ним магнит. Тут только он вспомнил о Шарле. Как же он совершенно забыл о нём, потерял! А ещё навязывался ему в друзья! Что подумает о нём Шарль? Ведь Жак даже толком не узнал, где тот живёт, как его фамилия. Правда, Шарль-то догадался, взял его адрес. Но разыщет ли он Жака? Нужен ли ему деревенский парень, случайный знакомый по дилижансу, здесь, в Париже? Кстати, а где бумажка с адресом тёти Франсуазы? Замечтавшись, Жак сунул её неизвестно куда. Он долго шарил по карманам. Исчезла! Когда же он наконец обнаружил записку у себя за обшлагом, то увидел, что так понравившийся ему незнакомец всё ещё тут и весело на него поглядывает.
