— Есть несколько шаблонных, которые, похоже, людям очень понравились, — ответила Мариетта, пока они поднимались по лестнице. — Меня они не сильно волнуют. Но в другом магазине Савони на улице Богородицы есть по-настоящему зрелищные маски, на которые всегда есть спрос.
— Сам я всегда надеваю красную маску Пульчинеллы.
Она одобрила его традиционный выбор.
— С высокой конической шляпой, искусственным горбом между плеч и белым костюмом?
— Естественно. Маска без соответствующего ей костюма не производит должного впечатления. — Он подмигнул ей. — Пульчинелла всегда желанен на карнавале, и я неплохо провожу время. Могу рассказать вам пару историй, хотя, наверное, учитывая, чем вы занимаетесь, вам они известны.
Мариетта усмехнулась:
— Конечно.
Лакею нравилось говорить с торговыми людьми. Они все с подобострастием кланялись и старались услужить. И все же на карнавале он подцепит немереное количество этих надменных аристократок, которым и дела не будет до того, кто он такой в его наряде. Ни одно место на земле не сравнится с венецианским карнавалом по веселью.
— А что Савони приготовил для синьора? — строго спросил он.
— Два поистине великолепных творения! Но мне не позволено описывать их, ведь синьор Селано пожелает удивить всех, когда время придет. Таковы указания. Могу рассказать о масках для его жены. Они…
— Она никогда не сможет надеть их!
— Откуда вам знать?
Он покачал головой.
— Синьора доживает свои последние дни. Ее новая служанка, Джованна, мало с нами говорит, но она рассказывала, как быстро бедняжка теряет силы. Я никогда не слышал грубого слова от синьоры Селано. Мы все любили и уважали ее.
— Уверена, все чувствуют по отношению к ней то же самое. Вы так говорите, словно мне следовало бы оставить эти маски в магазине.
Мужчина цинично хмыкнул:
— О, их конечно же наденут. Об этом можно не волноваться!
— Да? Кто же?
Но лакей уже исчез в большом гостином холле с огромным камином между двумя дверьми. Мариетта помнила нарисованный сестрой Сильвией план, но монахиня не предупредила, что на нем она изобразила только половину всей территории. Лакей повел ее к другой двери, той, которой монахини не пользовались. Тут Мариетта остановилась и прислушалась, она услышала доносящиеся издалека, но четко различимые звуки флейты Бьянки. Это еще больше осложняло дело. Она определенно не хотела сталкиваться с Бьянкой! Тем более сегодня Бьянка должна быть в монастыре.
— Кто это играет? — спросила она небрежным тоном, нагнав лакея.
— Девушка из Пиеты. Она и еще одна монахиня временно тут.
— Вы хотите сказать, на день? — спросила Мариетта, когда они прошли через дверь, которую он придержал для нее.
— Нет, они переехали вчера на несколько недель, а может быть, и месяцев, в зависимости от того, как скоро они управятся с расстановкой книг в библиотеке Селано.
Мариетта забеспокоилась за судьбу девушки. Проживание под одной крышей с Филиппо днем и ночью не доведет ее до добра. Однако сейчас это не самое главное.
— А музыка не беспокоит больную синьору?
— Нет. Иногда девушка даже играет перед ее дверью.
— Она, наверное, как раз сейчас этим и занимается? — спросила Мариетта бесхитростно.
Он покачал головой.
— Девушка из Пиеты сейчас тренируется в зале рядом с библиотекой. Комната синьоры находится этажом выше. Вы можете подождать здесь.
Они прошли из одного зала в другой, стены которого были обшиты парчовой тканью, и лакей положил ее коробки на кресло.
— Мне нужно распаковать маски, — сказала Мариетта, — и разложить к приходу синьора Селано, как бы долго он ни отсутствовал. Поэтому, пожалуйста, не пускайте сюда никого. Просто проводите синьора Савони сюда, когда он вернется.
— Не беспокойтесь. Я прослежу за этим.
Выйдя, лакей направился туда, где девушка из Пиеты играла на флейте. Она замолчала, когда он вошел, и ее лицо выразило разочарование. Он был неглуп и знал, кого она надеялась увидеть.
— Прошу прощения за беспокойство, синьорита, но я с поручением. Из магазина Савони доставили маски, которые будут просматриваться синьором Савони лично в комнате Слоновой кости, поэтому до прихода синьора никто не должен туда заходить.
— Синьор Савони принес их? Он может подождать здесь. Я знакома с ним.
— Нет. Это его ассистентка. Он приедет позже.
Лакей покинул комнату, а Бьянка вернулась к своим упражнениям. Глупо было ждать, что Филиппо вернется вот так скоро, однако он обещал вернуться сразу же после окончания обсуждения. Она почти не видела его с тех пор, как приехала с сестрой Джаккоминой. Они обедали с ним, и, хотя в основном говорила только монахиня, Бьянка знала, что его взгляд только и скользил по ее лицу, волосам, изгибам тела так, что она чувствовала себя едва ли не голой. В его непокорном взгляде было что-то пугающее. Теперь она поняла, что он напоминает ей льва на привязи, который прикладывает все силы, чтобы схватить ее, словно львы святого Марка, разбросанные по всей Венеции, которые были такими же свирепыми, как и он. Интуиция подсказывала, что брак охладит этот пыл. Но достаточно было вспомнить его нежность, пьянящие ласки, чтобы понять, что он всегда будет лелеять ее. Ее щеки заалели. Она настолько отдалась чувству любви, что была готова оставить все, что у нее было, что она любила, в прошлом ради него, если понадобится.
Как ужасно она играла! В голове бродили мысли совсем не о занятиях. Все те желанные слова, что говорил ей Филиппо, когда целовал и обнимал ее, перед тем как пойти во Дворец дожа, казалось, плясали у нее перед глазами на нотных листах. На сегодня достаточно.
Она уложила флейту в футляр и собрала ноты. Потом пошла в библиотеку, где сестра Джаккомина читала огромный том на латыни.
— Что мне делать? — спросила Бьянка.
Монахиня помахала рукой, не отрываясь от книги.
— Садись, дитя. Подожди минуту, я дочитаю до конца абзаца.
Но конец абзаца давно был позади, а монахиня все еще увлеченно читала. Когда же она перевернула страницу и продолжила читать, Бьянка стала играть ручкой и тяжело вздохнула, ожидая распоряжений. Как утомительно было сидеть здесь, ничего не делая. Мысли перенесли ее к маскам в комнате Слоновой кости, и любопытство захлестнуло ее. Она знала о секретности заказов для важных персон. Элемент неожиданности всегда должен присутствовать на карнавальных балах, не говоря уже о совершенной анонимности, которую обеспечивала владельцу никем не виденная маска.
В прошлом она, как и все девушки Пиеты, наблюдала карнавалы со стороны, но в будущем она будет частью всего этого — дикого празднования, ужина при свечах в гондоле с разливающимися вокруг серенадами, танцами на площади Святого Марка, шутками и беспечными поцелуями. Она станет наблюдать за фейерверком не из окна, а с улицы увидит, как небо над ней освещают тысячи разноцветных звездочек.
