— Я знал, что могу на тебя положиться, Эперит, — сказал он. Затем лицо царевича снова помрачнело, хотя решимость не исчезла. Он повернулся к Политерсу. — Отпусти мою жену, и я сохраню твою бесполезную жизнь. Но если она хоть как-то пострадает, я сделаю твою смерть столь ужасной, что ты будешь умолять меня быстрее с тобою покончить.
— Ты — дурак! — возразил Политерс. — Разве не видишь, что твоя жизнь в моих руках? Одно мое слово — и ты мгновенно умрешь.
— Тогда чего ты ждешь? — спросил Одиссей. — Убей меня прямо сейчас. Только, возможно, ты боишься меня убивать.
— Я не боюсь ничего и никого, а меньше всего — тебя. Нет, я хочу, чтобы ты встал на колени перед своим царем. Вот тогда я тебя и убью. А если ты хочешь, чтобы Пенелопа осталась жива, ты сделаешь, как я приказываю.
— Нет, Одиссей! — яростно закричала Пенелопа, пытаясь вырваться из рук Политерса, который крепко ее держал. — Я лучше умру, чем буду шлюхой у этого человека.
Политерс закрыл ей рот рукой и воткнул кончик кинжала в нежную кожу горла. Ей на грудь скатилась капелька крови. Одиссей сделал шаг вперед, лучники натянули луки. Им стоило лишь слегка шевельнуть пальцами — и стрелы отправятся в полет.
Эперит опустил руку царевичу на плечо и оттянул его назад. Нескладный Одиссей, вместе с которым он перенес столько трудностей, посмотрел на друга. В глазах его стояла ярость. Но в то же самое мгновение Эперит протянул ему лук Ифита и единственную стрелу, которую достал из колчана.
Одиссей выхватил оружие у него из рук, а в следующую секунду вставил стрелу и прицелился в Политерса.
В зале воцарилась тишина. Глаза Политерса расширились от ужаса, он выставил Пенелопу перед собой в виде щита против стрелы Одиссея. Четыре тафианина еще сильнее натянули тетивы и ждали только сигнала командира. Тем временем царевич сосредоточился на Пенелопе и Политерсе. Жена встретилась с ним взглядом и едва заметно кивнула.
Одиссей прошептал молитву Аполлону, чтобы точно попасть по цели, а затем отправил стрелу в полет.
Темнота в зале и мерцающие языки пламени очага скрывали узурпатора трона его отца, поэтому точно прицелиться оказалось почти невозможно. На самом деле лишь очень немногие смогли бы попасть по цели в таких условиях — вероятно, Тесей, или же Филоктет. А Геракл — только с волшебными стрелами, которые подарил ему Аполлон. Но с огромным луком Ифита Одиссей стал более смертоносен, чем любой лучник в Греции. Стрела из него полетела прямо в левый глаз Политерса. Она пронзила ему мозг и убила до того, как тот успел подумать, что нужно перерезать пленнице горло.
Спартанская царевна высвободилась из захвата мертвеца, а труп рухнул на пол у нее за спиной.
В то же самое мгновение в воздухе большого зала зазвенели тетивы тафианских луков. Одна стрела разрезала Одиссею лоб, вторая оставила отметину на верхней части руки, третья вообще не попала по цели, четвертая же воткнулась в бедро, и царевич вскрикнул от боли.
Эперит достал меч и бросился на вражеских лучников, но в это мгновение в двойные двери ворвался Мент, за ним бежал Антифий и группа итакийцев. Тафианин оказался в центре зала и поднял руку.
— Ты победил, Одиссей, — объявил он, затем повернулся к своим соотечественникам. — Опустите оружие, друзья. Сражение закончилось.
Командир был убит, лучники поняли, что сражаться им больше не за что, и побросали оружие. Краткое царствование Политерса на Итаке закончилось, он последним умер в этот судьбоносный день. Что и следовало.
Одиссей вырвал стрелу из ноги и бросил в тень, а затем похромал по залу, чтобы обнять жену.
* * *
Двор был заполнен знатью с Итаки, Самоса, Дулихии и Закинфа. Почетный караул, которым командовал Антифий, выстроился вдоль недавно побеленных стен. Караул собрали из выживших в битве за дворец шесть дней назад. На многих все еще оставались повязки, которые они носили с гордостью. За воротами сотни людей собрались на широкой площади, надеясь увидеть царя и царицу.
Большой участок оставили свободным перед порогом большого зала. Эперит стоял между Ментором и Галитерсом в первом ряду зрителей. Оба воина получили во время сражения тяжелые ранения и никогда больше не смогут сражаться. Ментору отрубили руку, теперь ему никогда не удержать щит. А выживание Галитерса вообще можно было считать чудом. Старый вояка получил ранения в ступню и руку, потерял много крови, пока лежал под дворцовыми стенами.
Потребовалось все мастерство Эвриклеи, пожилой няньки Одиссея, чтобы вернуть Галитерса к жизни. Когда Одиссей и Эперит навестили его через два дня после ранения, тот поклялся больше никогда не браться за оружие в гневе. Он со слезами на глазах подал в отставку с поста начальника стражи.
Одиссею было грустно, но он понял, что такова воля богов. В тот же вечер он назначил начальником стражи Эперита в награду за его верную службу. Так он продемонстрировал и дружеское расположение. Для молодого изгнанника из Алибаса это означало уверенность в завтрашнем дне, о которой он так мечтал. Юноша получал постоянный дом среди друзей, настоящую цель и радость жизни. Эперит теперь чувствовал, что смыл позор, которым его запятнал отец. Хотя он и оставался сыном предателя и узурпатора, но сражался за восстановление на троне царя, имевшего на это право, а значит, уменьшил тень на чести своей семьи. Дух его деда получил удовлетворение.
Эперит оглядел толпу, заполнившую двор, но узнал лишь немногие лица. Мент находился на противоположной стороне расчищенного участка, и на целую голову возвышался над окружавшими его людьми, что привлекало любопытные взгляды. Диокл и выжившие спартанцы стояли по обеим сторонам от него. Как и у многих итакийских стражников, на их шеях висели цветочные гирлянды, которыми их украсили благодарные жители острова. Эвмай тоже оказался там, опираясь на палку. Его нога была перевязана. Он получил такое серьезное ранение, что Эвриклея предсказывала свинопасу хромоту до конца жизни.
Рядом со свинопасом находилась Ктимена, держа его под руку. Девушка стала еще более красивой за время отсутствия Эперита, и было очевидно, что она быстро становится женщиной. Но и Эперит возмужал. Он видел Елену, самую красивую женщину в Греции, переспал с Клитемнестрой, царицей Микен. Хотя итакийская царевна была разочарована безразличием симпатичного друга своего брата после его возвращения на остров, она быстро устала от флирта с ним и обратила внимание на многих других молодых людей, которые ей с готовностью отвечали.
В центре расчищенного участка стояли два трона, развернутые к входу в большой зал. На них сидели Лаэрт и Антиклея, держались за руки и тихо разговаривали друг с другом. Слова их терялись в шуме толпы. Затем двери большого зала распахнулись, и двор погрузился в тишину. Мгновение спустя царь и царица встали. На пороге между колонн появились Одиссей и Пенелопа, они вышли на яркий солнечный свет.
