и осторожно потянул его за рукав. Он боялся, что этот зверь проснется и первым делом начнет махать кулаками, а уже после опознавать, кто перед ним.
— Да не сплю я, — сразу сказал Грейтхауз. Голос у него был тихим и на удивление бодрым. Он сел в гамаке и спустил ноги на пол. — Трудности были?
— Нет.
— Часы.
Мэтью послушно передал ему часы.
— Ложись спать, — приказал Грейтхауз, после чего направился на их обозначенный пост в коридоре.
Мэтью забрался в свой гамак. Ему показалось, что он не проспал и минуты — его буквально подбросило с перевернувшегося гамака. Он неуклюже шлепнулся на пол. Повсюду стоял ужасающий скрип, хруст… мимо проносились люди. Казалось, каждая доска пакетбота стонала в такт этой ужасающей какофонии.
Мэтью сидел, ошеломленный происходящим. Ему казалось, что пока он спал, начался конец света.
Затем послышались голоса откуда-то сверху. Кричал мужчина. Корабельный колокол заходился бешеным звоном, корабль продолжал стонать в агонии. Мэтью потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать слова в этой мешанине звуков.
— Мель! Мы сели на мель!
А затем в одной из кают тоже завопили. Этот голос звучал ближе, и именно он заставил Мэтью вскочить на ноги. Кто-то в панике кричал:
— Убийство! На помощь! Произошло убийство!
Мэтью опрометью бросился в коридор. Хадсона Грейтхауза нигде не было видно, однако чуть дальше коридор уже наводнила небольшая толпа, и где-то там царила суматоха. Мэтью подошел к остальным, отметив, что почти все одеты в ночные сорочки. Голоса говоривших сливались в единую встревоженную, почти паническую какофонию. На этом языке говорит только страх. Ясный человеческий ум, не отравленный им, неспособен разобрать такую речь.
Вдруг посреди столпотворения показался Сидни Содд в желтой ночной сорочке и шапочке в тон. Его лицо раскраснелось и блестело от пота. В глазах застыл почти животный ужас.
— Корбетт! — воскликнул он. — Гро забрал мальчика!
— Что?
Адриан Фоксглав протиснулся мимо управляющего (хотя в этом неземном создании с лицом, вымазанным каким-то ужасающим зеленым кремом, сложно было опознать Фоксглава) и закричал:
— Он прицелился в Бена! Ворвался в каюту и сказал, что любой, кто шевельнется, получит пулю в лоб!
— Забрал мальчика! — повторил Содд, заламывая руки. — Я же говорил Грейтхаузу! О, господи, он, должно быть, уже убил его!
В следующее мгновение знакомая крупная фигура протолкнулась сквозь стенающую людскую массу и ухватила Мэтью за руку, отталкивая его обратно к отсеку экипажа. Грейтхауз перемещал Мэтью так же легко, как ураган колышет стебли кукурузы.
— Что произошло? — спросил Мэтью, понимая, насколько это глупый вопрос. — Гро и вправду забрал Довера?
— Нам нужно действовать быстро, — ответил Грейтхауз. Он отпустил Мэтью, поспешил в отсек и вернулся со своей дорожной сумкой, которую опустил на пол и развязал. Пока Содд продолжал свой печальный танец, сопровождаемый воплями отчаяния, а остальные вращались вокруг него, как бешеный кордебалет, Грейтхауз извлек два пистолета. Один он протянул Мэтью.
— Осторожно, он заряжен, — сказал он. — Смотри, не пальни ни в себя, ни в меня.
Мэтью взял оружие. Стрельбе его учили не так часто и усердно, как фехтованию, но ему удавалось поразить цель два раза из десяти.
— Ну давай же! — подталкивал его Грейтхауз, используя свои широкие плечи, чтобы протолкнуться к проходу, который теперь заполнился криками Бродина. Адвокат кричал, что он подаст в суд на всех, кто причастен к этому адскому путешествию, а леди Ричмонд пыталась утешить своего мужа, который также поддался приступу паники. Капитан Гиденмейер тщетно пытался успокоить всех, кого только мог. Оставшиеся «Фонарщики» выглядели тускло и почти болезненно.
Уже на палубе Мэтью увидел, что на горизонте маячит яркая красная линия. То есть, совсем скоро начнется рассвет. А «Бриз» тем временем угодил в нечто, напоминающее бескрайнее болото с зарослями и тростником, поднимающимся над водой на высоту человеческого роста. Мэтью решил, что корабль сел на мель на восточном берегу залива Делавэр, в нейтральных водах, все еще черных под небесной темнотой.
— Сюда! — скомандовал Грейтхауз. Веревочная лестница за бортом вела вниз, в мутную воду. — Береги пистолет, когда будешь спускаться!
Мэтью провалился в трясину по пояс, грязь вцепилась в его ботинки железными клещами. Загребая в обувь еще больше грязи, он последовал за Грейтхаузом по мелководью туда, где вода отступала.
— Так что произошло? — повторил Мэтью свой вопрос.
— Гро схватил Довера, а Спрейн поднялся на палубу, чтобы якобы покурить трубку. Он чем-то ударил рулевого по затылку, и, прежде чем ночная вахта успела понять, что к чему, Спрейн направил корабль на мель. Черт, как же тут тяжело идти! Впрочем, им тоже должно быть тяжело. Гляди! В грязи есть следы, а тростник кое-где оборван. Они не могли уйти далеко, так что держи пистолет наготове!
Идти было трудно, но Мэтью понимал, что грязь и впрямь никому не друг: она отлично выдавала следы похитителей Довера. Он мог различить отпечатки шести ботинок… точнее, четырех ботинок и двух босых ног.
— Впередсмотрящий сообщил, что парень пытался сопротивляться на палубе, — продолжил Грейтхауз. — Поэтому они просто вышвырнули его за борт, а уже потом спустили лестницу себе. И как тебе теперь эти двое? Хорошие музыканты?
Мэтью проигнорировал едкий вопрос. Сейчас его волновало другое.
— Как они прошли мимо вас?
Прошло мгновение. Хадсон сделал еще несколько шагов вперед, прежде чем дать ответ:
— Я закрыл глаза всего на минуту. Это все проклятая жара. Или, может быть, ром. А может, эти ублюдки просто подсыпали что-то в мою чашку. Ну, знаешь… чтобы заставить меня заснуть. — Он еще несколько секунд боролся с собой, затем нехотя признался: — Ладно, нет. Я просто пошел спать, вот и все.
Мэтью кивнул. Упрекать Грейтхауза было бесполезно, прошлого не воротишь. Теперь все нужно было исправить. Он решил, что Гро и Спрейн, должно быть, видели карту капитана Гиденмейера, которая висела на стене в его каюте. Они планировали начать действовать, как только «Бриз» свернет с Атлантики и начнет огибать мыс. В этот момент корабль должен был находиться всего в миле от болота, и у Спрейна было бы
