— На расстоянии двух солнц отсюда по направлению к северо-западу есть селение, обитатели которого принадлежат к моему племени — именно туда я и намереваюсь поместить дочь моего бледнолицего отца после ее освобождения из плена.
— И в этом селении мы будем в безопасности?
— Дочь Акамариктцина будет там в такой же безопасности, как на асиенде своего отца, — уклончиво ответил индеец.
— Отлично! Может ли мой брат покинуть лагерь?
— Кто настолько силен, чтобы остановить кондора в его полете? Моокапек — воин, которого ничто остановить не может.
— Брат мой должен отправляться.
— Хорошо.
— Он отправится по кратчайшей дороге в селение своих соплеменников, затем он выедет к нам навстречу, чтобы защитить нас в случае, если разбойники станут преследовать нас.
— Превосходно! — радостно ответил индеец. — Сестра моя молода, но мудрость живет в ее сердце. Я сделаю все, что она желает. Когда я должен отправляться?
— Сейчас.
— Я иду. В котором приблизительно часу сестра моя покинет лагерь?
— В тот час, когда совы в первый раз запоют свой гимн восходящему солнцу.
— Сестра моя встретит меня самое большее через четыре часа после своего отъезда; пусть она помнит и держится северо-западного направления.
— Я буду держаться его.
Орлиное Перо поклонился девушкам и вышел из хижины. Шайка гамбусинос спала глубоким сном, растянувшись вокруг костров, и только Дик и Гарри бодрствовали. Сашем корасов тем временем проскользнул, как призрак, среди деревьев и, никем не замеченный, пробрался к реке. Сделать это было ему тем легче, что оба канадца и не думали охранять остров, а, напротив, устремляли свои взоры исключительно в сторону прерии.
Вождь мигом разделся, свернул свое платье в узел и, положив его себе на голову, вошел в воду и тихо поплыл по направлению к другому берегу.
Когда индеец вышел из хижины, Эллен нагнулась к донье Кларе, нежно поцеловала ее в лоб и сказала:
— Постарайтесь поспать несколько часов, пока я все приготовлю к нашему бегству.
— Спать! — воскликнула мексиканка. — Могу ли я спать, когда сгораю от нетерпения!
— Это необходимо, — настаивала Эллен, — потому что нам предстоит завтра утомительный день.
— В таком случае, я попытаюсь, если вы этого хотите, — сказала послушно донья Клара.
Обе девушки поцеловались, пожали друг другу руки, и Эллен ушла из хижины, улыбнувшись на прощание своей подруге, следившей за ней тревожным взглядом. Оставшись одна, донья Клара бросилась на колени, сложила руки и вознесла горячую молитву Богу. Затем, успокоившись немного этим обращением ко Всемогущему, она упала на подстилку из сухих листьев, служившую ей постелью и, как и обещала Эллен, постаралась заснуть.
Тихая, безмятежная ночь своим темно-синим покровом, усыпанным ослепительными звездами, окутывала землю. Величавая тишина царила над прерией. Все спали на острове, кроме часовых-канадцев. Опершись на свои ружья, они рассеянным взором следили за огромными тенями, отбрасываемыми дикими зверями, медленными шагами приближавшимися к реке, чтобы утолить жажду. Временами по пушистым вершинам деревьев пробегал таинственный шелест.
Дик и Гарри, эти два храбрых охотника, тихо разговаривали друг с другом, чтобы скоротать время, как вдруг какая-то тень промелькнула между деревьями, и из-за них показалась Эллен.
Оба молодых человека вздрогнули при ее приближении. Девушка с улыбкой поклонилась им, села на траву и грациозным жестом пригласила их сесть возле нее. Они поспешно повиновались.
Очаровательную группу представляли собой трое молодых людей, сидящие под сводом огромных деревьев на берегу реки, с глухим шумом катившей у их ног свои воды!
Охотники внимательно смотрели на молодую девушку. Она улыбалась им с необыкновенно милым детским выражением.
— Вы болтали друг с другом, когда я пришла? — спросила она.
— Да, — ответил Гарри, — мы говорили о вас, Эллен.
— Обо мне?
— О ком же мы можем говорить, как не о вас?
— Разве не для вас одной мы сошлись с этой шайкой Разбойников? — проговорил Дик укоризненным тоном.
— А вы в этом раскаиваетесь? — спросила она с кроткой улыбкой.
— Я этого не говорю, — отвечал молодой человек, — но мы среди этих жестоких людей — не на своем месте. Мы простые честные охотники, лесные бродяги. Жизнь, которую мы ведем, тяготит нас.
— Не об этом ли вы говорили, когда я пришла? Молодые люди молчали.
— Отвечайте откровенно, — продолжала она. — Боже мой, вам ведь известно, что и мне эта жизнь в тягость!
— Не понимаю, — сказал Гарри. — Я вам сто раз предлагал бежать, бросить человека, руки которого то и дело обагряются кровью, и вы всегда отказывались.
— Это правда, — сказала она грустно. — Увы! Хотя эти люди и преступники, тем не менее один из них мой отец.
— Вот уже два года, как мы следуем за вами, и вы всегда давали нам один и тот же ответ.
— Это случилось потому, что я надеялась, что отец мой и мои братья бросят свое преступное ремесло.
— А теперь?
— Теперь я готова следовать за вами, — ответила она просто.
— Вы говорите правду? Это голос вашего сердца, Эллен? И вы действительно согласны покинуть вашу семью и довериться нам?
— Слушайте, — ответила она печально. — В течении двух лет я много размышляла, и чем больше я размышляю, тем сильнее я сомневаюсь в том, что Красный Кедр мой отец.
— Возможно ли это? — воскликнули с удивлением охотники.
— Я ничего не могу утверждать, но в отдаленных воспоминаниях, очень туманных, сохранилось нечто, что говорит мне о том, что я вела существование, совершенно не похожее на то, которое веду теперь. Но к сожалению, я не помню ничего определенного. Я вижу перед собой точно во сне какую-то бледную женщину и господина высокого роста с гордым выражением глаз. Он берет меня на руки и целует меня, потом…
— Что же потом? — воскликнули охотники, затаив дыхание.
— Потом я вижу пламя, слышу крики, вижу кровь и больше ничего… только человека, который увозит меня на скачущей во весь опор лошади.
Проговорив это, Эллен опустила голову и закрыла лицо руками.
Наступило продолжительное молчание. Оба канадца внимательно наблюдали за девушкой. Наконец Гарри положил ей руку на плечо. Она подняла голову.
— Чего вы хотите от меня? — спросила она.
— Задать вам один вопрос.
— Говорите.
— Вы никогда не пробовали рассеять ваши сомнения, расспросив обо всем Красного Кедра?
— Один раз.
— И что же?
— Он внимательно выслушал меня. Дал мне договорить, затем, когда я умолкла, бросил на меня странный взгляд и ответил, пожав плечами: «Вы с ума сошли, Эллен. Вы были под влиянием кошмара. То, что вы рассказываете, не имеет смысла». Потом он добавил с иронией: «Мне очень жаль вас, бедное создание, тем не менее вы действительно моя дочь».
