плечо и правую руку. Мало ли что там…
Воин сделал полшага вперёд.
Нет, в руке у него ничего не было. Зато на правом плече красовался изрядный кусок светло-серой зимней волчьей шкуры почти такого же цвета, что и длинные волосы воина.
«Это о нём говорил хозяин постоялого двора, – сообразил Радим. – Волчий клок на плече!»
– Пошёл отсюда! – процедил латгал, махнув рукой так, будто отгонял муху.
И Радим вдруг позабыл, что он теперь человек Харальда-хёвдинга. Молча развернулся, пошёл к воротам… и только на третьем шаге наконец-то сумел вдохнуть.
Воля латгала будто ударила его под дых.
Опомнился Радим уже на тропе. Опомнился и рассердился.
Первая мысль: немедленно вернуться назад! Но от одного воспоминания о беловолосом похолодело в животе. Чутьё говорило: порадуйся, что прогнал, а не убил.
Но радоваться Радим не мог. Из-за Ольги.
Радим просидел на тропе перед воротами немало времени, пока наконец-то сумел собраться с духом. Затем встал и вернулся на капище.
Там ничего не изменилось. Разве что пёс перебрался в тень, а холоп, с которым он разговаривал, теперь не прибирался, а ощипывал курицу со свёрнутой шеей.
Радим решительным шагом, торопясь, пока не истаяла храбрость, двинулся к избе. Так же решительно шагнул в полутьму.
Внутри было пусто. Только на лавке у стены спал давешний желтоволосый детина. Копьё его стояло рядом, прислонённое к стене.
Так… А где все?
Радим осторожно подхватил копьё желтоволосого и мягким лесным шагом двинулся вглубь избы. Сначала к печи, потом дальше, туда, где стояли рядком местные идолы. Тот, что вдвое больше остальных, наверное, и есть Велс?
Радим обошёл его по кругу… и понял, куда делись люди, которые были здесь раньше.
Позади идола в земляном полу дома зияла нора. Да не просто нора – а настоящий вход в подземелье. Деревянная крышка-дверь была откинута в сторону. Вниз вели ступени. Радим увидел их, когда присел у края.
Из норы тянуло влагой, дымом и людским духом.
Радима охватил азарт… Который тут же прошёл, когда он вспомнил того, в синей рубахе. Нет, сейчас спускаться он не станет. Во всяком случае, один.
Радим вернулся ко входу, поставил копьё рядом со спящим желтоволосым и вышел во двор.
Холоп закончил с курицей и теперь возился с костром. На Радима не глядел.
Радим решился. Проходя мимо столба-идола, быстро наклонился и подхватил знакомый браслет.
Возможно, этот незнакомый бог Велс обидится даже на такую мелочь, но плевать. Если всё пойдёт так, как хочет Радим, у Велса скоро появится для обид повод посерьёзнее.
Главное, хёвдинга уговорить.
Спускаясь, Радим вспомнил про щель в скале, из которой тянуло людским духом и дымом. Подошёл к ней, приник… и увидел в глубине огонь.
* * *
– Нашёл боярышню свою?
Первым Радиму в городе навстречу попался Нагиба. Вышел из-за угла дома, как будто поджидал.
Радим помотал головой.
Даже не соврал. Ольги-то он не видел. Только браслет, показывать который Нагибе он не собирался.
– Жаль, жаль… – Нагиба покачал головой, лицо сморщил, будто печалится. А может, и впрямь опечалился. – А что тебе в той боярышне? Знакомы?
– Так земляки же, – ответил Радим. – Я тоже плесковский. А вдруг с ней беда? Что ж не помочь, если можешь?
– А ты можешь?
– А то! – хвастливо заявил Радим. И похлопал по мечу. – Да и не один я.
– Думаешь? – усомнился Нагиба. – А с чего бы нурманам за плесковскую деву заступаться? Или забыл, как они за вашей княжной охотились, которую ты у меня из-под носа увёл?
Радим нахмурился, но Нагиба тут же замахал руками:
– Забыл, забыл уже! То дело прошлое!
«Ничего ты не забыл, – подумал Радим. – Только боязно тебе на меня нападать здесь, в городе. Узнает Харальд – убьёт».
– А что княжна? – спросил он будто бы невзначай. – Как ей в Плескове живётся? Здорова ли?
– Да что ей болеть-то? – поднял бровь Нагиба. – Молода, весела…
Старый разбойник склонился к отроку и негромко сказал:
– Только говорили мне: нет её в Плескове нынче.
– Да? – тем же равнодушным тоном проговорил Радим. – А где же она? С отцом куда-то отправилась? Или к жениху в Киев?
– Откуда ж мне знать? – развёл руками купец. – Мне не докладывают. Мог бы разведать… да только в Плесков мне дороги теперь нет. Сердит на меня князь-воевода.
– А что тебе в том Плескове, Нагиба? Ты купец известный, богатый. Тебя и в Новгороде примут.
– Примут, верно. Только в Плескове у меня подворье богатое, добра немало… Даже и не знаю, как у князя прощение вымолить? Разве только от беды дочь его спасти…
Сказал, да так и впился в Радима взглядом.
– Спасти княжну от беды? – переспросил тот. – Ты что-то знаешь?
– Ну, или не княжну, так хоть боярина какого плесковского дочь…
«Точно знает. Но бесплатно ничего не скажет», – понял Радим.
– Ладно, – сказал он, – я к своим пойду.
– К нурманам? Иди-иди! Да передай Харальду то, что я тебе сказал!
Радим
– И зачем нам это? – лениво проговорил Харальд, выслушав рассказ Радима. – Ты даже не знаешь, княжна ли это или другая девица? Да и хоть княжна. С чего ты взял, что её пленили? Может, она жертву принесла и уже домой скачет?
– Так браслет же… – растерянно проговорил Радим.
Он не ожидал, что Харальд отмахнётся от его рассказа, как от пустяшной байки.
– И что браслет? Даже если это её, то почему бы деве не принести дар богу?
– А ты его у бога стащил! – с укоризной произнёс молодой нурман по имени Флоси Простак.
– Пустое, – отмёл замечание Гнуп Правый. – Что нам какой-то здешний бог? Наши асы посильней будут!
– Не скажи, – возразил ему Анунд. – Этот Велс на своей земле. Его здесь сила.
Тут уж Радим смолчать не мог:
– Велс тут тоже чужой! Наша это земля, словенская! – возмутился он.
И тут же смущённо умолк. Раз он теперь с нурманами – так он, наверно, уже не кривич?
А потом вспомнил, что прибежал к Харальду не о богах спорить, и совсем расстроился.
Понял: не станет хёвдинг биться непонятно за что, непонятно с кем. И вообще, может, Харальд прав, а не Радим? С чего он взял, что это Ольга здесь, в Изборске? А даже если и она, то в беде ли? А даже если и в беде, ему какое дело? Он её уже спасал, а она его бросила. Может, хватит?
Он вспомнил, как они с Ольгой вместе от разбойников сбежали… И как опустело в груди, когда лодья скрылась за излучиной…
– Не поможете? – спросил он без надежды.
Харальд покачал головой:
– Не наше это дело, Волчонок. Хотя… сам – можешь. Разрешаю.
Радим удивился. Зачем это разрешение? А потом сообразил: он же теперь в хирде. Значит, против воли Харальда ничего делать не должен. Сказал бы Харальд «забудь» – и пришлось бы забыть. Или уйти из хирда. Вот это был бы всем выборам выбор!
– Благодарю, Харальд-хёвдинг! – Радим поклонился. – Можно мне идти?
– Иди, – разрешил нурманский вождь.
И Радим ушёл. Вернее, убежал. Потому что уже темнело. Надо было что-то делать. Радим, правда, не знал что. Но не впервой. Что-нибудь придумает!
– Как бы не пришибли мальца, – озабоченно проговорил Анунд. – Если он ничего не напутал, то сам не справится.
– Он не напутал, – перебил его Гуннар. – Я этого беловолосого лата встречал здесь, в Изборске. Ульфхеднар [25] он. Волкоголовый.
– Точно ульфхеднар? – ещё больше обеспокоился Анунд. – Ты не ошибся?
– Я – нет, – Гуннар Волчья Шкура широко ухмыльнулся.
– Ну да, ты же… – Анунд смутился. – Я подумал…
– А ты не думай, – Гуннар звонко хлопнул Набей Брюхо по этому самому брюху. – Харальд, ты воистину был провидцем, когда взял мальчонку в хирд.
– Я такой, – Харальд подмигнул.
– Это вы о чём сейчас? – спросил Флоси.
– Ты Волчонка слушал? – спросил Гуннар.
– Ага, – кивнул Флоси. – Как по мне, я б ему пособил. Мелкий он, но храбрец. Я сам, когда мальцом был, в любую драку лез – лишь бы весело! А прибьёт его этот ульфхеднар, нам потом всё равно мстить. Разве нет?
Харальд только сокрушённо покачал головой.
– Зато наш Флоси с мечом хорош, –
