думал! — воскликнул трибун.
— Он болен, господин, — сказал Тулл, не желая сдаваться даже теперь.
Раздалось фырканье; — Если он достаточно здоров, чтобы нести караульную службу, значит, он достаточно здоров, чтобы охранять лагерь от врага.
«Это верный довод», — подумал Тулл с тяжелым сердцем. — Да, господин.
— Он жалкий кусок дерьма. Фустуарий совершим сразу после утреннего построения, я думаю.
— Господин, — процедил Тулл сквозь стиснутые зубы.
Непот, похожий на кота, объевшегося сливок, прошел мимо, с явным намерением проверить остальных людей Тулла.
В воздухе появился едкий запах.
— Простите, господин, — голос Виндокомуса дрогнул. — Я не смог сдержаться.
— Это не твоя вина, — хрипло сказал Тулл. Его мысли метались, пытаясь придумать выход из этой ужасной ситуации. Ничего не приходило в голову. Виндокомус был обречен, а Магнус, Шип, Адриан и остальные должны были забить его.
Виндокомус тихо всхлипнул.
«Негодяй заслужил хоть какую-то поблажку», — решил Тулл. — Пойдем. Я провожу тебя до отхожего места. Потом сможешь помыться.
Тот снова всхлипнул: — С-с-пасибо, господин.
Они прошли вдоль вала, мимо остальных своих людей контуберния. По их растерянным лицам было ясно, что Непот объяснил, что им предстоит сделать утром. С ошеломленным лицом Урсус сжал руку Виндокомуса. Кассий протянул ему свой бурдючек с вином. Магнус и Улыбка что-то прошептали ему на ухо. Адриан и Шип, бывшие гладиаторы, выглядели возмущенными. «Это неудивительно», —подумал Тулл. — Вступить в армию, чтобы с тобой обошлись хуже, чем в лудусе».
Они спустились по лестнице и молча направились к отхожему месту, которое находилось недалеко от восточных ворот. Виндокомус шел, ссутулившись, в позе человека, потерявшего всякую надежду. «Жестокая участь, — подумал Тулл. — Вот, если бы Непот не увидел, как Виндокомус задремал на посту. И если бы трибун не был таким мстительным ублюдком. Как бы ему устроить наказание поменьше. Или хотя бы более быструю смерть».
Смрад отхожих мест, густой и едкий, въелся в горло Тулла. Длинные рвы, глубже самого высокого человека, обычно находились перед стенами лагеря. На вражеской территории это было слишком опасно, поэтому солдатам приходилось жить с этим запахом. В этот час их бросили.
Тулла осенило. Это был мрачный выбор, но лучше, чем фустуарий. Он укрепил свою решимость; ему нужно было действовать быстро, не колеблясь. — Есть ли у тебя семья?
— Моя мать, господин, и пара сестёр.
Получив от Виндокомуса сведения о том, где они живут в северной Италии, Тулл сказал: — Я прослежу, чтобы они получили твое жалованье и личные вещи. Если я смогу навестить их после окончания войны, я это сделаю. Скажу им, что ты этого не заслужил.
— Благодарю вас, господин, — он был трогательно благодарен.
Они достигли отхожего места. Виндокомус взглянул на Тулла, ожидая разрешения, а затем с быстротой, рожденной отчаянием, присел на корточки у края, подтянул тунику и сдернул нижнее белье. Жидкое дерьмо полилось из его задницы.
Тулл шагнул вперед, скрытно держа кинжал.
Виндокомус в замешательстве поднял глаза.
— Прости, — пробормотал Тулл и со всей силы ударил его сбоку по голове. Хирург однажды показал ему слабое место в черепе на два пальца дальше от глазницы. Если ударить человека туда, сказал хирург, он умрет прежде, чем поймет это.
Виндокомус издал удивленный вздох и рухнул назад в отхожее место, которое уже было полно дерьма и мочи. Раздался тихий всплеск. Он быстро погрузился в вонючую жидкость, исчезнув без следа.
Мучимый чувством вины, Тулл стоял, наблюдая, как поднимаются несколько пузырьков. Это была позорная смерть, сказал он себе, но лучше, чем та, что ждала того следующим утром. Со вздохом он отвернулся.
Страх пронзил его. Солдат стоял не дальше, чем в десяти шагах. Тулл шагнул вперед, готовый ударить того ножом. Он не собирался сам подвергаться казни за милосердный конец, который он даровал Виндокомусу.
Яркие голубые глаза выдержали его взгляд. У солдата был кривой нос; Туллу показалось, что он узнал его.
— Я из центурии Ветуса, господин. Он хорошо о вас отзывается. — Мужчина не сделал ни единого движения в сторону своего клинка.
Тулл остановился, все еще был готовый применить свой кинжал. — Что ты видел?
— Ничего, господин. Ничего.
Тулл бросил на него самый суровый взгляд центуриона и был рад, что тот ответил ему тем же. — Он был одним из моих людей, — процедил Тулл. — Трибун Непот только что застал его спящим на посту. Приговорил его к фустуарию. Я избавил его от этой муки.
Солдат кивнул.
— Ты видел, как людей забивают до смерти?
Боль мелькнула в голубых глазах: — Да, господин.
— Я не мог придумать ничего другого, — сказал Тулл, испытывая странное облегчение от того, что он может поделиться с кем-то тем, что он сделал.
— Ветус поступил бы так же, господин.
Тулл отрывисто кивнул. — Как тебя зовут?
— Максимус, господин.
— Вы ветеран?
— Да, господин.
Тулл снова отрывисто кивнул и ушел. Его разум кричал ему, предлагая отправить Максимуса тем же путем, что и Виндокомуса.
Но он не мог этого сделать.
Ночь прошла без вражеских атак. Призванный к построению трубами вскоре после рассвета, легион собрался, когорта за когортой, на открытой местности внутри стен. После короткой речи легата о том, как они продолжат марш в Сплонум, Непот объявил о преступлении Виндокомуса и его наказании. Головы стали вытягиваться в сторону Тулла; повсюду слышалось бормотание. Угроза фустуария была такова, что ее редко приходилось применять.
Непот подошел к центурии Тулла, его лицо порозовело от самодовольства и жажды крови. Его глаза блуждали влево и вправо по легионерам. — Где этот бесхребетный червь?
Тулл смотрел прямо перед собой. — Он мертв, господин.
— Что? — пронзительно спросил Непот, выражая недоверие. — Как так?
— Он попросил разрешения сходить в отхожее место вскоре после того, как вы нас покинули, господин. Я оставил его там: ему некуда было бежать, ведь ворота были закрыты. Когда он не вернулся, я пошел его искать. Он плавал лицом вниз в дерьме, мертвый, как десятидневный труп.
Непот нахмурился: — Он утопился?
— Полагаю, что так, господин. Или он случайно проскользнул туда и не смог выбраться. Ямы были глубокими, их крутизна была скользкой от нечистот. Не было еще дня, чтобы пьяный легионер не падал туда таким образом. «Непот наверняка слышал об этом», — подумал Тулл, нервы у него на пределе.
—
