близко не думал дремать. «Моя вывихнутая лодыжка немного затекла, — сказал он, — но она выдерживает мой вес». Кивнув: — Продолжай, Тулл — продолжил путь по дорожке, благодарный за утрамбованную землю, которая приглущала звук его шагов.
Вглядываясь в темноту за укреплениями, Адриан не слышал его до последнего момента. Несмотря на то, что он был изумлен, он все же вспомнил, что его учили приветствовать офицеров во время несения караула только салютом. Громкие приветствия только были на руку врагу; они также предупреждали всех потенциально спящих часовых о присутствии проверяющих.
— Видел или слышал что-нибудь подозрительное? — прошептал Тулл.
— Нет, господин.
— Хорошо. Будьте начеку. Враг где-то там.
Тулл двинулся дальше. Он не удивился, увидев, что Магнус наблюдает за его приближением. Здоровяк отдал честь.
— Прекрасная ночь, — пробормотал Тулл.
— Да, господин. Не слишком холодно.
— Что сообщишь?
— За валом все спокойно, господин, но, правда, либо Адриан, либо Шип слишком громко пердят. Этот шум разбудит мертвого.
Туллу пришлось сдержать смех: — Дай-ка угадаю. Сегодня вы на ужин ели бобы.
— Ну, вот, господин, — обиженным голосом произнес Магнус.
— Я прав?
Зубы Магнуса сверкнули в темноте. — Да, господин.
— Тогда не жалуйся мне. Радуйся, что ты достаточно далеко от этого запаха. — Тулл похлопал Магнуса по плечу и оставил его одного.
Улыбка тоже его услышал. Однако, что было необычно, он не улыбался и был серьезен.
— Что случилось? — тут же спросил Тулл.
— Некоторое время назад я слышал крики нескольких птиц, господин. И это были не совы.
Волосы на затылке Тулла зашевелились. Ночные птицы, кроме сов, встречались редко: — Вражеские разведчики?
— Я так и подумал, господин.
— Когда ты их слышал в последний раз?
— Несколько минут назад, господин. Я решил, что они пришли взглянуть на лагерь, но потом передумали.
«Это одна из возможностей. Другая, — подумал Тулл, — заключалась в том, что ублюдки подкрадывались к оборонительным сооружениям в тишине и ждали поздней ночи». Он стоял неподвижно, уставившись в темноту. Открытая местность не просматривалась с того места, где он стоял. В сотне шагов по камням тихо журчал узкий ручей. За ним виднелись очертания деревьев на ближайших склонах, а над ними острые вершины под лунным светом.
Тулл отсчитал двести ударов сердца. Ни одна птица не закричала. Ничто не двигалось.
Посоветовав Улыбке вернуться и позвать товарища, если он заметит что-нибудь еще, Тулл отправился проверять Урсуса. Тот тоже слышал странные звуки.
— Это были не птицы, господин. — Подбадриваемый Туллом, Урсус продолжил: — Я разбираюсь в птичьих голосах, господин. Это люди издавали эти звуки.
Тулл снова вгляделся в ночь, и снова ничего не увидел. Услышал только лай лисицы. Он был встревожен, но, не зная, как оправдать поднятие тревоги, он продолжил свой обход. Шестым человеком был Кассий.
Тулл остановился рядом с ним. — Ты что-нибудь слышал?
— Нет, господин.
«Это неудивительно», — подумал Тулл, принимая во внимание хриплое дыхание Кассия через сломанный нос. — Тем не менее, они где-то там. — Он рассказал о том, что услышали Улыбка и Урсус, и велел Кассию быть начеку, чтобы не пропустить ничего необычного.
Седьмой часовой был изворотливым типом, имя которого Тулл так и не смог вспомнить. Он казался нервным. Тулл велел ему успокоиться, что все будет в порядке. Он немного помедлил, надеясь, что их невнятный разговор разбудит восьмого часового (если тот действительно все еще спал). Наконец, не делая никаких попыток вести себя тихо, он направился к последнему человеку, Виндокомусу, невысокому человеку с нервным смехом.
Виндокомус, казалось, не замечал его приближения. Через дюжину шагов худшие опасения Тулла оправдались. Он, опираясь на свой щит, скрестив руки под подбородком, крепко спал.
Тулл кашлянул.
Никакого ответа.
Прямо под ними, внутри лагеря, зазвенели доспехи. Гвозди захрустели по земле. Тулл не обращал на это внимания. Приблизившись, он сильно ткнул Виндокомуса своим витисом.
Несчастный солдат очнулся, его глаза его были отрешенными, рот открыт.
— Ты червь! — прошипел Тулл. — Я мог бы быть вражеским воином!
— Я-я-я сожалею, господин. — Осознав свое ужасное положение, Виндокомус выглядел испуганным. — Я неважно себя чувствую.
Чьи-то ноги взбирались по ближайшей лестнице, которая находилась сразу за тем местом, где они стояли.
Тулл ткнулся лицом в лицо Виндокомуса. - Думаешь, я тебе поверю??
— Но, господин, я действительно болен.
— Сегодня ты сражался без жалоб.
— Но я при этом обделался, господин.
— Ну, ты не первый.
— Нет, господин, дело не в этом. У меня ситуация с дерьмом, действительно серьезная. Мне очень плохо.
«В словах Виндокомуса есть доля истины», — подумал Тулл. Его ноздри затрепетали. Он почувствовал себя увереннее и решил просто устроить тому серьезную взбучку. Когда Виндокомус поправится, он целый месяц будет рыть канавы или еще что-нибудь тому подобное.
Тулл открыл было рот.
— А вот и он!
В ужасе Тулл оказался лицом к лицу с трибуном Непотом, который в этот момент вскарабкался на мостик. За ним следовала пара штабных офицеров.
— Старшему офицеру принято отдавать честь, — отрезал Непот.
Разъяренный, чувствуя себя новичком, Тулл повиновался. Виндокомус, выглядевший еще более испуганным, чем прежде, сделал неловкую попытку.
— Прошу прощения, господин, — сказал Тулл. — Я не ожидал увидеть вас в столь поздний час.
— Ты добрался до него первыми, —сказал Непот, крадучись направляясь к ним, все еще придерживая другой рукой забинтованную руку.
Внезапно у Тулла возникло неприятное чувство в животе. — Первым, господин?
— Я, прогуливаясь, проверял часовых, знаешь ли. И тоже заметил этого негодяя. — Непот оглянулся через плечо на своих штабных офицеров, которые утвердительно кивнули. — Он явно опирался на свой щит и не двигался в течение двадцати ударов сердца.
Бедняга болен, подумал Тулл, но не мог этого сказать. Правила были черно-белыми. Тем не менее, он не мог смолчать. — Господин, я...
— Он ведь спал на посту, не так ли, центурион?
Тулл колебался. Судьба Виндокома уже была решена. Поэтому для него идти против слов трех старших офицеров было безумием. Он тоже будет наказан. «Не фустуарием, — конечно подумал он. — Вероятнее всего, понижением, а возвращение его прежнего звания станет непреодолимым препятствием».
— Ну? — потребовал Непот.
Тулл расправил плечи; — Да, господин, он спал.
— Как я и
