— …вы готовы исполнить, благодарю! Да, в вашем возрасте человек готов услужить ради удовольствия, мне это знакомо. Кстати, то, о чем я собирался попросить вас, совсем не сложно: я всего-навсего хочу от вас услышать, где я мог бы провести эту ночь.
— Прежде всего под этой скалой, — отвечал Жильбер, — я прятался здесь от грозы.
— Да, да, конечно, — сказал путешественник, — однако я предпочел бы дом, где можно было бы поужинать и хорошенько выспаться.
— Это сложнее…
— Нет ли поблизости селения?
— Вы имеете в виду Пьерфит?
— Так оно называется Пьерфит?
— Да, сударь; до него около полутора льё.
— Полтора льё в такую ночь, в такую непогоду, имея всего двух коней, — да мы там будем не раньше, чем часа через два! Вот что, дружок, подумайте-ка хорошенько, неужели нет никакого жилья поближе?
— Здесь недалеко замок Таверне. До него шагов триста, не больше.
— Что ж, прекрасно… — начал было путешественник.
— Что вы говорите, сударь? — воскликнул молодой человек, широко раскрыв удивленные глаза.
— Я только повторяю то, что сказали вы.
— Так ведь замок Таверне не постоялый двор!
— Там живет кто-нибудь?
— Разумеется.
— Кто же?
— Как это кто? Барон де Таверне!
— Кто такой барон де Таверне?
— Отец мадемуазель Андре, сударь.
— Очень приятно, — с улыбкой заметил путешественник, — но я вас спрашиваю, что за человек барон де Таверне.
— Сударь! Это пожилой господин; ему лет шестьдесят — шестьдесят пять; был когда-то богат, судя по тому, что о нем рассказывают.
— Знаю, знаю, а теперь он беден — все они одинаковы. Друг мой! Проводите меня к барону де Таверне, прошу вас!
— К барону де Таверне? — в испуге вскричал молодой человек.
— Вы ведь не откажете мне в этой услуге?
— Разумеется, нет, но дело в том, что…
— Что еще?
— Дело в том, что он не примет вас.
— Он не примет заблудившегося дворянина, пришедшего просить у него приюта? Так он зверь, этот ваш барон?
— О! — воскликнул молодой человек, будто желая сказать: «Похоже на то, сударь».
— Не имеет значения, — произнес путешественник, — я готов рискнуть.
— Не советую, — возразил Жильбер.
— А! — вскричал путешественник. — Будь он трижды зверь, не проглотит же он меня живьем!
— Нет, конечно, но он может не отпереть дверь.
— В таком случае я ее взломаю, лишь бы вы не отказались сопровождать меня.
— Я не отказываюсь, сударь.
— Ну, так показывайте дорогу.
— Я готов.
Путешественник поднялся в кабриолет и вынес оттуда небольшой фонарь.
Фонарь не горел; Жильбер ждал, что путешественник вернется в карету, и тогда он мог бы разглядеть через приоткрытую дверь, что находится внутри.
Однако путешественник не подходил к двери фургона.
Он вручил фонарь Жильберу.
Тот повертел его в руках.
— Что мне делать с этим фонарем, сударь? — спросил он.
— Будете освещать дорогу, а я поведу коней.
— Ведь фонарь не горит!
— Сейчас зажжем.
— Ну да, у вас, наверное, есть в карете огонь?
— И в кармане, — ответил путешественник.
— Под таким ливнем трудно будет поджечь трут.
Путешественник улыбнулся.
— Откройте фонарь! — приказал он.
Жильбер повиновался.
— Держите шляпу над моими ладонями.
Жильбер снова повиновался; он с нескрываемым любопытством следил за всеми этими приготовлениями, так как не знал другого способа добычи огня, кроме как высекать его при помощи огнива.
Путешественник достал из кармана серебряный футляр, вынул оттуда спичку, затем, открыв его снизу, окунул спичку в горючую смесь: спичка мгновенно вспыхнула и продолжала гореть, чуть слышно потрескивая.
Все произошло так стремительно и неожиданно для Жильбера, что он вздрогнул.
Путешественник улыбнулся, заметив его изумление, вполне естественное, так как в те времена лишь немногим химикам был известен фосфор и они хранили его секрет для собственных опытов.
Путешественник поднес магический огонь к свече, потом закрыл футляр и спрятал в карман.
Молодой человек провожал футляр горящим от зависти взором. Было видно, что он много бы дал за право обладания подобным сокровищем.
— Ну а сейчас, когда у нас есть свет, соблаговолите проводить меня, — попросил путешественник.
— Следуйте за мной, сударь, — сказал Жильбер.
Он пошел вперед, а его спутник взял коня под уздцы и повел за собой.
Гроза пошла на убыль: дождь почти прекратился, раскаты грома едва доносились издалека.
Путешественник первым почувствовал необходимость нарушить молчание.
— Мне показалось, что вы знакомы с бароном де Таверне, друг мой, — произнес он.
— Да, сударь, я его знаю, потому что вырос у него в доме.
— Так он ваш родственник?
— Нет, сударь.
— Опекун, стало быть?
— Нет.
— Неужели хозяин?
При слове «хозяин» Жильбер вздрогнул; яркий румянец выступил на его обычно бледных щеках.
— Я не слуга, сударь, — сказал он.
— Так кто же вы в конце концов? — спросил путешественник.
— Я сын бывшего арендатора барона, а моя мать была кормилицей мадемуазель Андре.
— Теперь я понял. Вы живете в замке на правах молочного брата той юной особы, — ведь я полагаю, что дочь барона молода?
— Ей шестнадцать лет, сударь.
Жильбер ловко уклонился от вопроса, который касался лично его.
Вероятно, путешественник, как и читатель, это заметил. Он переменил тему, продолжая задавать вопросы.
— Как вы оказались на дороге в такую непогоду? — спросил он.
— Я был не на дороге, сударь, а укрылся под скалой, которая идет вдоль дороги.
— А что вы делали под скалой?
— Читал.
— Читали?
— Да.
— Что же вы читали?
— «Общественный договор» господина Жан Жака Руссо.
Путешественник взглянул на него с нескрываемым удивлением.
— Вы нашли эту книгу в библиотеке барона?
— Нет, сударь, я купил ее.
— Где же? В Бар-ле-Дюке?
— Нет, сударь, здесь, у проезжего торговца. С некоторых пор у нас в деревне стали появляться разносчики, предлагающие хорошие книги.
— А кто вам сказал, что «Общественный договор» — хорошая книга?
— Я понял это, читая ее, сударь.
— Значит, вам приходилось читать и плохие книги, раз вы могли почувствовать разницу?
— Приходилось.
— Что вы называете плохими книгами?
— «Софа», «Танзаи и Неадарне» например, ну и другие вроде этих.
— Где же вы, черт возьми, откопали эти книжки?
