— Где же вы, черт возьми, откопали эти книжки?
— В библиотеке барона.
— Каким образом барон достает новинки, живя в дыре?
— Ему присылают их из Парижа.
— Если барон беден, как вы говорите, как же он может тратиться на подобный вздор?
— Он их не покупает, а получает в подарок.
— Ах, в подарок?
— Да, сударь.
— От кого?
— От одного своего друга, знатного сеньора.
— Знатного сеньора? А вы не знаете, как зовут этого знатного дворянина?
— Его зовут герцог де Ришелье.
— Как?! Старый маршал?
— Так точно, маршал.
— Я надеюсь, барон не позволяет мадемуазель Андре читать подобную литературу?
— Напротив, сударь, он оставляет книги повсюду.
— Мадемуазель Андре согласна с вами, что это плохие книги? — лукаво посмеиваясь, спросил путешественник.
— Мадемуазель Андре их не читает, сударь, — сухо отвечал Жильбер.
Путешественник ненадолго замолчал. Нетрудно было заметить, что эта необычная натура, сочетавшая в себе привлекательные и отталкивающие качества, бесстыдство и дерзость, невольно притягивала его к себе.
— Зачем же вы читали эти книги, если знали, что они дурны? — продолжал спрашивать тот, кого старый ученый называл Ашаратом.
— Да потому что, беря их в руки, я понятия не имел, чего они стоят.
— Однако вы сразу сумели верно их оценить?
— Да, сударь.
— И тем не менее продолжали читать?
— Да.
— Зачем?
— Я узнавал из них то, чего не знал раньше.
— А «Общественный договор»?
— В нем я нашел то, о чем уже догадывался.
— Что вы имеете в виду?
— Что все люди — братья, что общество, в котором есть крепостные или рабы, устроено неправильно и что наступит тот день, когда все будут равны.
— Вот как! — воскликнул путешественник.
На минуту оба замолчали, продолжая идти. Путешественник вел лошадь за уздечку; Жильбер нес фонарь.
— Вы, вероятно, хотели бы учиться, мой друг? — тихо спросил путешественник.
— Да, сударь, это самое большое мое желание!
— А что вы хотели бы изучать? Ну, говорите!
— Все, — ответил молодой человек.
— Зачем вам учиться?
— Чтобы возвыситься.
— До каких пределов?
Жильбер колебался. Было видно, что он имел какую-то цель, но скрывал ее и не хотел о ней говорить.
— До тех пределов, каких только может достигнуть человек, — отвечал он.
— Так вы, по крайней мере, уже изучали что-нибудь?
— Ничего. Как я мог что-нибудь изучать, не будучи богат и живя в Таверне?
— Как! Вы не знаете хоть сколько-нибудь математику?
— Нет.
— А физику?
— Нет.
— Химию?
— Нет. Я умею читать и писать, и только. Но я всему научусь.
— Когда?
— Когда-нибудь.
— Каким образом?
— Пока не знаю, но научусь.
«Какой странный юноша!» — неслышно прошептал путешественник.
— И тогда… — начал было Жильбер, отвечая собственным мыслям.
— Что тогда?
— Нет, ничего.
Жильбер и путешественник, которого он сопровождал, шли уже около четверти часа. Дождь прекратился; от земли поднимался терпкий запах, как обычно бывает весной после грозы. Казалось, Жильбер глубоко задумался.
— Сударь! — неожиданно заговорил он. — А вы знаете, что такое гроза?
— Вне всякого сомнения.
— Вы?
— Да, я.
— Вы знаете, что такое гроза? Вы знаете, откуда берется молния?
Путешественник улыбнулся.
— Это бывает, когда встречаются два электрических заряда, один — в облаке, другой — с земли.
Жильбер вздохнул.
— Ничего не понимаю, — признался он.
Возможно, путешественник объяснил бы все молодому человеку более доступно, однако в это время сквозь листву блеснул свет.
— Ага! — воскликнул путешественник. — Мы пришли?
— Да, это Таверне.
— Так это здесь?
— Вон ворота.
— Отворите.
— О нет, сударь, ворота замка так просто не отворишь.
— Это что же, ваш Таверне — крепость? Стучите же!
Поколебавшись, Жильбер подошел к двери и робко ударил один раз молотком.
— Ого! — вскричал путешественник. — Да вас так никогда не услышат, мой друг. Стучите громче.
В самом деле, ничто не указывало ка то, что стук Жильбера был услышан. Было по-прежнему тихо.
— Вы все берете на себя, не так ли? — спросил Жильбер.
— Можете не сомневаться.
Жильбер осмелел. Он отложил молоток и буквально повис на колокольчике, так что оглушительный звон разнесся на льё вокруг.
— Черт побери! Если ваш барон и теперь не слышит, он просто глух! — воскликнул путешественник.
— А, вот залаял Маон! — сообщил молодой человек.
— Маон! — подхватил путешественник. — Как это любезно со стороны вашего барона по отношению к его другу герцогу де Ришелье.
— Не понимаю, сударь, о чем вы говорите?
— Маон — последняя победа маршала.
Жильбер еще раз вздохнул.
— Увы, сударь, я уже признался вам, что ничего не знаю.
Незнакомец понял, что за вздохами Жильбера скрывалась боль ущемленного самолюбия.
В это мгновение послышались шаги.
— Ну, наконец-то! — проговорил незнакомец.
— Это старик Ла Бри, — пояснил Жильбер.
Дверь распахнулась. При виде незнакомца и странной кареты Ла Бри, захваченный врасплох, так как ожидал встретить одного Жильбера, попытался захлопнуть ее.
— Прошу прощения, мой друг, — сказал путешественник, — мы шли именно сюда, не надо хлопать дверью у нас перед носом.
— Однако, сударь, я должен предупредить господина барона о неожиданном визите…
— Нет нужды предупреждать его, поверьте мне. Я рискую вызвать его неудовольствие, но если меня и выставят, то только после того, как я согреюсь, обсохну и отужинаю, уж за это я ручаюсь. Я слышал, здесь хорошие вина, вы должны бы это знать, а?
Не отвечая на вопрос путешественника, Ла Бри попытался затворить дверь, но путешественник одержал верх. Он успел провести лошадей и карету в ворота, а Жильбер в это время запер дверь. Ла Бри поспешил сам возвестить о своем поражении. Он бросился со всех ног к дому, крича во все горло:
— Николь Леге! Николь Леге!
— Кто эта Николь Леге? — спросил на ходу путешественник, сохраняя полное спокойствие.
— Николь, сударь? — переспросил Жильбер с едва заметной дрожью в голосе.
— Да, Николь, которую зовет метр Ла Бри.
— Это служанка госпожи Андре, сударь.
Крики Ла Бри всех подняли на ноги. Вспыхнул огонь, осветив кроны деревьев и прелестную фигурку молодой девушки.
— Что такое, Ла Бри? — спросила она. — Что тут за шум?
