Весною 1568 года восстание вспыхнуло, и предводителем был избран молодой Дон-Фернандо Мулей, ведший свое происхождение от оммяидских калифов [14]; Мулей был провозглашен королем Гренады и Андалузии. Восстание длилось два года; потушить его успел Дон-Жуан в 1670 году; много мавров погибло от меча, других разбросали по разным областям.
В западной части Пиренейского полуострова господствовало то же народное и правительственное направление, как и в Испании. В самом начале учреждения своего ордена иезуиты нашли самого усердного покровителя в португальском короле Иоанне III; с его поддержкою знаменитый миссионер иезуит Франциск Ксаверий распространял христианство в Ост-Индии и Японии. Внук и наследник Иоанна III, Себастиан, воспитанный иезуитами, только и мечтал о крестовых походах в далекие неверные страны. Он вмешался в родовую усобицу между владетелями Марокко, в 1578 году предпринял туда поход и погиб со всем войском в сражении при Алькантре, не оставив потомства. Филипп II Испанский как сын старшей сестры Иоанна III предъявил права свои на упраздненный португальский престол, и сильное войско испанское под начальством герцога Альвы [15] вступило в Португалию. Альва разбил другого искателя престола – Антония [16] (племянника Иоанна III от брата), и Португалия была присоединена к Испании. Филипп приобрел Португалию с ее обширными богатыми колониями; но зато потерял северную часть Нидерландов.
Нидерланды благодаря положению своему имели в описываемое время такое же значение, какое имела прежде Италия, явились самою богатою торговою и промышленною страною в Европе. Города давно уже процветали, и следствием поднятия денежной силы было столкновение ее с силою земельною, столкновение денежных аристократов, богатых мещан с землевладельцами, рыцарством. Борьба фландрских городов (в числе которых был Гент) с графом Фландрским принадлежит к числу любопытнейших событий средней истории. Причина столкновения заключалась в том, что горожане, развившиеся вследствие обширной торговой и промышленной деятельности, почувствовавшие свое значение и силу, не хотели расставаться с трудовой копейкою по первому требованию владельца, хотели ограничить его требования. Столкновения и борьба продолжались и тогда, когда Нидерланды перешли по наследству к герцогам Бургундским и когда от них, по наследству же, перешли к Габсбургам. При Карле V в 1537 году жители Гента, и именно первостатейные, самые богатые, отказались платить деньги на французскую войну. Чрез несколько времени вспыхнул в Генте мятеж с обычным в подобных богатых и самоправных городах характером (как у нас в Новгороде и Пскове): низшая часть народонаселения, беднейшие молодые люди встали на лучших, богатейших жителей, вырвали из их рук правительство, начали их преследовать, казнить. Тщетно Карл старался успокоить Гент мирными средствами; он должен был в 1540 году явиться перед его стенами с войском; Гент не смел противиться и откупился от императора деньгами и потерею части своих привилегий, как новгородцы откупались от великих князей. После этого в Нидерландах было спокойно до вступления на престол Филиппа II.
Как при Карле, так и при сыне его Нидерланды управлялись наместниками или, лучше сказать, наместницами, потому что управляли все женщины из членов царствующего дома; при наместнике находился государственный совет, состоявший из значительнейших землевладельцев, из прелатов и ученых-юристов. Государственные чины целой страны собирались редко, потому что каждая провинция составляла почти отдельное целое с своими чинами; каждый город имел свой магистрат. Кроме деления на провинции, почти самостоятельные, Нидерланды резко делились на две части, северную и южную; в народонаселении северной части преобладал элемент германский, в южной – кельтический; в южной землевладельческая аристократия была гораздо сильнее, чем в северной, более демократической; в северной быстро распространился и стал господствовать протестантизм; в южной с самого начала большинство было за старую веру. Это деление страны имело большое влияние на ход событий, о которых пойдет речь.
Для Карла V Нидерланды были любимою родною страною; мы видели, как он в первый раз приехал в Испанию: окруженный нидерландцами, которым отдавал явное преимущество пред испанцами, чем и возбуждено было неудовольствие последних. При Филиппе II видим обратное отношение: Филипп, истый испанец, совершенно холоден к Нидерландам; он является здесь, окруженный испанцами, которым отдает явное предпочтение, чем оскорбляет нидерландских вельмож, привыкших к другому обращению с собою при Карле V; особенно не сошелся Филипп с Вильгельмом, графом Нассау, принцем Оранским.
Вильгельм не отличался блестящими, резко бросающимися в глаза способностями ни на войне, ни в мире, но был умен, спокоен, холоден, дальновиден, настойчив, равнодушен к вопросам религиозным, готов переменить одно исповедание на другое по расчетам политическим; сосредоточенный в самом себе, молчаливый [17], твердый, не увлекающийся при удаче, не падающий духом после беды, всегда готовый к деятельности, Вильгельм был в высшей степени способен внушать доверие в смутное и опасное время; являясь человеком крепким, на которого можно было опереться, Вильгельм, естественно, являлся вождем, а закрытая, молчаливая натура Вильгельма заставляла ищущих опоры предполагать в вожде своем большие внутренние средства и вполне на него полагаться. Вильгельм, близкий к Карлу V, особенно им ласкаемый, с первого же раза не сошелся с Филиппом II: оба сосредоточенные в себе, молчаливые, что-то крепко задумавшие, подозрительно взглянули друг на друга и оттолкнулись.
Филипп II думал одну крепкую думу – как бы уничтожить ересь во всех своих владениях сперва, в целой Европе – потом. В Испании было ему это легко, трудно в Нидерландах; но для Филиппа не существовало трудностей, препятствий при достижении раз предположенной цели. Филипп назначил наместницею в Нидерландах побочную сестру свою, Маргариту, герцогиню Пармскую; но Маргарита была правительницею только по имени, а всеми делами заправлял кардинал Гранвелла [18], человек умный, даровитый, с большими познаниями, работник неутомимый. Будучи незнатного происхождения, сын адвоката, обязанный своим положением Карлу V и сыну его, он был беспредельно предан своему государю, говорил: «Я не бургундец, не фламандец, я принадлежу Филиппу II». Присутствие Гранвеллы и его деятельность сильно оскорбляли нидерландское вельможество, которое хотело управлять страною; особенно недовольны были самые видные вельможи – принц Оранский, граф Эгмонт и граф Горн, которые и стали в числе оппозиции королевскому самоуправству, каким являлось в их глазах поведение Филиппа.
Началась борьба; король уступал вельможам там, где мог уступить; в одном уступить он не мог – в преследовании ереси. Для ее искоренения Филипп признал за нужное увеличить число епископов в Нидерландах, и вместо прежних четырех он учредил 14, причем папа уступил королю право назначения епископов. Эта мера произвела сильное неудовольствие, ибо усиливала королевскую власть умножением числа важных лиц, которых назначение зависело от короля; для содержания новых епископов упразднены были некоторые богатые аббатства, другие потеряли часть своих доходов, и вельможи лишились средств выгодно помещать младших сыновей
