Ж а к. Наверно, близится
новый всемирный потоп, и эти
пары идут в ковчег. Вот еще
пара очень странных животных,
которых на всех языках называют
дураками.
«Как вам это понравится»
Манера изложения в романах, подобных нашему, изменяется, как и все на свете. Было время, когда рассказчик обязан был завершить свое повествование подробнейшим описанием свадьбы, укладывания молодых на брачное ложе и бросания чулка в толпу гостей. Через множество опасных и затруднительных положений автор приводил наконец героя и героиню к счастливой развязке, и тут уж не упускалось ни одно обстоятельство, начиная от пылкой страсти жениха и стыдливого румянца невесты и кончая новым стихарем пастора и муаровой тальмой невестиной подружки. Но в наше время этим описаниям пришел конец по той, я полагаю, причине, что торжественные свадьбы вышли из моды и теперь, вместо того чтобы созвать своих друзей на пиршество и бал, счастливая парочка удирает в наемной карете, соблюдая такую таинственность, как будто она собралась в Гретна-Грин или задумала что-то еще похуже. Я, разумеется, очень рад такой перемене, ибо она избавляет автора от хлопотливых и тщетных попыток найти новые краски для изображения сцен, давно всем наскучивших, но все же я вынужден взяться за этот труд, подобно тому как путник под давлением обстоятельств подчас бывает вынужден воспользоваться старой, давно заброшенной дорогой.
Искушенный читатель, вероятно, заметил уже, что в последней главе мы постарались разделаться со всеми наименее важными персонажами, чтобы очистить сцену для веселой свадьбы.
В самом деле, было бы непростительно лишь мимоходом затронуть то событие, которое представляло столь глубокий интерес для нашего главного действующего лица, короля Иакова. Этот ученый и добродушный монарх не сыграл сколько-нибудь видной роли в политической жизни Европы, но зато он проявлял бурную деятельность, когда выпадал случай вмешаться в частные дела своих любезных подданных, а потому предстоящий брак лорда Гленварлоха целиком его захватил. При первом же свидании красота и застенчивость Пегги Рэмзи, как он попросту называл ее, произвели на него весьма сильное впечатление (насколько это было возможно для такого человека, как он, не слишком восприимчивого к женскому очарованию), и он чрезвычайно гордился тем, какую он проявил проницательность, разгадав маскарад, и как ловко провел последовавший затем допрос. Несколько недель подряд, пока шло сватовство, король собственными королевскими глазами изучал старинные книги и документы, стараясь найти подтверждение благородного происхождения невесты, пусть даже и не по прямой линии, и тем устранить единственное возражение против этого брака, выдвигаемое завистниками. Король предавался этому занятию с таким усердием, что, как он выразился, едва не проглядел до дыр лучшие очки, изготовленные отцом Пегги. Старания его увенчались, по его мнению, отменным успехом. Когда сэр Манго Мэлегроутер принялся однажды в приемной горько сетовать на отсутствие родословной у невесты, король прервал его словами:
— Приберегите сожаления для себя самого, сэр Манго. Клянусь нашей королевской честью, мы твердо стоим на том, что ее отец, Дэви Рэмзи, — дворянин в девятом поколении, ибо прадед его принадлежал к военной ветви старого рода Дэлвулзи, и не было и не будет более доблестных людей, когда-либо обнажавших меч в защиту короля и отечества, нежели эти славные рыцари. Разве ты никогда не слышал, любезный, о сэре Уильяме Рэмзи из рода Дэлвулзи, кого Джон Фордун назвал «bellicosissimus, nobilissimus»? [200] Его замок сохранился до сих пор, он стоит не далее как в трех милях от Дэлкита и в миле от Беннокрига. От этого старинного, знатного рода Дэви Рэмзи и ведет свое происхождение, и я думаю, он не позорит своих предков теперешним ремеслом. Все они имели дело с металлом, любезный, только в прежние времена рыцари пробивали мечами дырки в латах своих врагов, а Дэви выпиливает пилкой зубцы на медных колесиках. По-моему, возвращать зрение слепым столь же благородно, как и выкалывать глаза зрячим, а учить нас дорожить быстротечным временем не менее благородно, чем расточать его в пьянстве, перебранках, поединках и тому подобных богопротивных занятиях. И да будет тобой понято, что Дэви Рэмзи не простой механик, а творец, чей труд едва не приближается к акту создания живого существа, поскольку о часах можно сказать то же, что говорит Клавдиан о сфере Архимеда Сиракузского:
Inclusus varils famulatur spiritus astris,
Et vivum certis motibus urget opus. [201]
— Так уж вашему величеству надо бы подарить старому Дэви герб вместе с родословной, — вставил сэр Манго.
— Об этом мы догадались прежде вашего, сэр Манго. Надеюсь, что мы, источник всех земных почестей, вольны пролить малую толику оных на близкую нам особу, не нанеся этим оскорбления кавалеру из Касл Герниго. Мы уже посоветовались с учеными мужами из Коллегии геральдики и намерены пожаловать Дэви герб с дополнительной эмблемой, то есть наследственный герб с добавлением зубчатого часового колеса в верхней части щита; кроме того, мы предполагаем поместить щитодержатели, олицетворяющие Время и Вечность, но беда в том, что наш первый герольдмейстер еще не придумал, как изобразить Вечность.
— Я бы сделал ее вдвое выше Времени, [202] — ввернул Арчи Армстронг, придворный шут, услыхав, в чем состоит затруднение.
— Молчи, любезный, тебя стоит высечь, — сказал король, поняв намек. — А вы, мои английские подданные, извольте принять к сведению сказанное нами и не смейтесь опрометчиво над нашими шотландскими родословными, если даже они уходят в глубь времен и нелегко в них разобраться. Как видите, человек подлинно благородного происхождения может на некоторое время забыть о своей родословной, и все-таки он знает, где ее найти, когда она ему понадобится. Разносчику или странствующему торговцу — а к этому промыслу особенно склонны наши шотландские подданные — не пристало похваляться своей родословной перед теми, кому он продает на полпенни тесьмы, как не пристало ему носить высокую шляпу с перьями и шпагу, когда на спине у него тюк. Нет, нет, он вешает шпагу на крючок, кладет шляпу на полку, прячет родословную в карман и торгует своим мелочным товаром скромно и незаметно, будто кровь в его жилах не лучше болотной воды. Но как скоро наш разносчик превратится в богатого, благоденствующего купца, что мне не раз приходилось видеть, тут он совершенно преображается, милорды.
In nova fert animus mutatas dicere formas. [203]
Тут он вынимает на свет родословную, пристегивает шпагу, чистит шляпу и заламывает ее, будто сам черт ему не брат. Мы так пространно говорим об этом для того, чтобы показать вам, что не без должного и всестороннего рассмотрения всех обстоятельств решились мы негласно и без свиты удостоить своим королевским присутствием свадьбу лорда Гленварлоха и Маргарет Рэмзи, дочери и наследницы Дэвида Рэмзи, нашего часовых дел мастера и потомка в третьем поколении младшей ветви старинного рода Дэлвулзи. Мы огорчены, что нынешнего благородного главы рода не будет на церемонии, но когда можно приобрести славу в чужих краях, то лорда Дэлвулзи едва ли застанешь дома. Sic fuit, est, et erit. [204] Звонкий Джорди, коль скоро свадебные издержки ты берешь на себя, мы надеемся, что угощение будет отличное.
