Таково было положение дел перед отъездом во Фландрию. Лозен видел маркизу только с улыбкой на устах. Он был осторожен, но в сущности кого было ему бояться? Король дал свое согласие; принцесса, перед которой Лозен выказывал полное равнодушие, изнывала от любви. При каждой остановке она бросалась к своему возлюбленному, но он поворачивался к ней спиной, желая показать своему монарху, будто не очень дорожить той честью, к которой так жадно стремился. Король был в страшном гневе; королева, министры, маркиза Монтеспан, герцогиня Орлеанская, — все соединились против фаворита, и в огромном поезде только и говорили о том, как бы помешать этому браку.
Обо всем этом Лозен догадывался, но рассчитывал на согласие короля, который не мог вторично нарушить данное слово, затем на любовь принцессы и наконец на тайну маркизы Монтеспан, благодаря которой держал в руках королевскую фаворитку. Ради своего собственного спасения она не могла идти против него. Всю дорогу король играл с Лозеном комедию, и он совершенно обманул графа, так что тот пришел к убеждению, что все усилия его врагов не привели ни к чему. Путешественники еще не добрались до Дюнкирхена, как король уже дал маркизе слово, что брак Лозена с принцессой не состоится.
Между тем королевский поезд прибыл в Дюнкирхен. Еще никто не знал о предположенном путешествии герцогини Орлеанской в Англию, как вдруг накануне прибытия Людовика в виду города появились английские корабли. Однако в этом не увидели ничего странного. Ничто не могло быть естественнее просьбы герцогини Орлеанской о разрешении поехать на свидание со своим братом, английским королем.
В Дюнкирхене шла шумная жизнь. Все стремились приветствовать блестящих, высоких гостей. На площадях пылали костры; повара и пекари расположились в переулках; на каждом шагу встречались солдаты с билетами на постой в руках; крик, шум, ругань далеко разносились в воздухе. Среди всей этой суматохи двигались элегантнейшие экипажи и носилки с нарядными кавалерами и дамами. Король принял представителей города, явившихся с просьбой посетить ратушу, и вечером в день его прибытия весь город был иллюминирован. Из городской ратуши неслись громкие звуки музыки: Дюнкирхен давал бал в честь высоких гостей. Чтобы король мог пользоваться возможно большей свободой, вместо обыкновенного бала дан был маскированный, хотя многие явились без масок. Сам король вначале был без маски, пока шла церемония представления ему новых лиц, а после того удалился в отдельную комнату, где для него уже был приготовлен костюм.
В числе гостей было много англичан, уже раньше приехавших из Лондона, но французы недружелюбно смотрели на длинных белокурых сынов Альбиона. Между ними особенно выделялся молодой герцог Монмаут, сын Карла II и очаровательной Люси Вальтерс. Красивый юноша был бельмом в глазу герцога Орлеанского, который, к величайшей досаде своей жены, явился в Дюнкирхен немедленно по прибытии королевского поезда. Он невольно сжимал кулаки, видя, что Монмаут ухаживает за своей красивой теткой; когда же он с удивлением услышал, что его супруга едет в Англию, то пришел в бешенство, и между ним и королем произошел крупный разговор. Герцог объявил, что не дает согласия на эту поездку, но король ответил на это форменным приказанием. Тогда герцог Орлеанский со злостью сказал жене:
— Я никогда не любил Вас, а теперь ненавижу!
Герцогиня рассмеялась и продолжала с увлечением танцевать сопровождаемая взорами ненависти той партии, которая стояла за Голландию против французского короля.
Под звуки музыки, манившей к танцам, двое мужчин в масках и капюшонах поднялись на устроенную в большом зале эстраду; они все время пытались приблизиться к герцогине, но толпа оттесняла их, и они удалились в нишу.
— Будьте благоразумны, шевалье! — сказал один из них своему товарищу.
— Я поклялся уничтожить эту женщину; шевалье де Лорэн жаждет отмщения!
— Неужели Вы хотите употребить кинжал против женщины? Вам, конечно, известны и другие средства? Положим, это — сестра короля и супруга герцога… понадобится крупная сумма денег…
— Требуйте, сколько хотите.
— Вы знаете цирюльника Лавьенна?
— Конечно знаю.
— У него при королевском поезде парфюмерная лавка. Пойдемте к нему.
Их разговор был прерван торжественным тушем.
— Это король выходит, — сказал один из заговорщиков.
Действительно, в зал вошел король в голубом шелковом костюме, украшенном брюссельскими кружевами. В нескольких шагах от того места, где он остановился, стояла герцогиня Орлеанская под руку с красивой, высокой дамой, которая, несмотря на немного массивную фигуру, могла служить моделью для прекрасной статуи, хотя ее красота могла только возбуждать низменные желания в чувственных натурах. Король с каким-то невольным беспокойством смотрел на эту красавицу — такого рода красота была не в его вкусе, но он почувствовал облегчение, когда герцогиня Орлеанская представила ему свою собеседницу:
— Мадемуазель де Керуаль, сопровождающая меня в Лондон.
По залу пробежал шепот изумления. Прекрасная бретонка была, так сказать, подарком в восточном вкусе Карлу II; ей предназначалось поддерживать ходатайство герцогини Орлеанской и склонить английского короля к союзу с Францией, если бы он начал колебаться. Из-за одних объятий мадемуазель де Керуаль[19] тысячи людей проливали кровь. Она получила ужасное прозвище “полномочной обольстительницы”.
Поговорив немного с мадемуазель де Керуаль, король подал знак к продолжению прерванных его приходом танцев, проводил свою супругу к ее месту и, удалившись в отдельную комнату, одел длинное домино, чтобы незаметно смешаться с танцующими.
Теперь все перестали стесняться, и дамы в масках без малейшей застенчивости переходили из зала в зал. Король уже обменялся несколькими шутками со своей возлюбленной; ловко увернувшись от него, Атенаиса скрылась в толпе, снова показалась в противоположной стороне и украдкой пожала руку королю, чем привела его в совершенный восторг. Она сама не узнавала себя; к ней вернулась ее прежняя наивность, она чувствовала себя далеко от раззолоченного Версаля; на душе у нее было весело после только что прожитых тревожных дней; она даже на несколько времени забыла о своих мстительных планах относительно Лозена.
Продолжая игру в охоту с влюбленным королем, маркиза заблудилась в лабиринте переходов между залами ратуши и очутилась в комнате, где хранились разные документы. Здесь никого не было. Думая, что король гонится за ней, маркиза подождала его несколько минут. Звуки музыки почти не доносились сюда, и она могла ясно расслышать чьи-то приближающиеся шаги. В комнату быстро вошел человек в домино, но Монтеспан с первого взгляда убедилась, что это был не король. Дрожь пробежала по ее телу, когда замаскированный, скрестив на груди руки, стал медленно подходить к ней. Собрав все свое мужество, Атенаиса спросила:
