вопли, он чувствовал всепоглощающее спокойствие. Несправедливость судьбы Виндокомуса и его убийство из милосердия Туллом были исправлены. Непот больше никогда никому не причинит неприятности.
Пролом был переполнен легионерами. На валу не было видно ни одного иллирийца. Тулл дождался своей очереди и вскарабкался по разрушенной каменной кладке, опираясь для равновесия о камни рукой с мечом. Наверху он остановился. То, что он увидел, вызвало у него прилив бодрости. Вместо того чтобы поступить разумно и разрушить мост, иллирийцы предпочли оставить его на месте, вероятнее всего для того, чтобы позволить своим людям отступить в случае необходимости. Чего они не учли, так это скорости, с которой римские катапульты пробьют их стену, и непреодолимой силы атаки легионеров
Кучки воинов все еще сражались – вокруг основания башен, у моста, но не было единства и сплоченности в их строю. Даже когда группы легионеров окружили их, еще больше людей пробивались через мост к главным укреплениям – призу, который нужно было захватить. Несколько лестниц уже были брошены; люди карабкались по ним.
Распознать людей на таком расстоянии было невозможно; у Тулла не было ни малейшего шанса разглядеть Фенестелу и остальных. Он спустился на ровную землю и по пути к мосту стал всматриваться в каждое лицо. Не было никаких признаков его центурии, и он двинулся дальше, перебираясь через раненых, мертвых и умирающих.
Дым защекотал ему ноздри, и он поднял голову. По другую сторону моста черные щупальца поднимались со всего вала. Не имело никакого смысла разводить огонь внутри стен, но у него не было времени обдумывать это. Атакованный парой воинов, которых привлек его шлем с поперечным гребнем, он вступил в жестокую битву сразу против двоих. К несчастью для иллирийцев, фермеров, судя по их некачественно сделанным щитам и ржавым копьям, перед ними был не просто ветеран, а человек, который выходил из таких ситуаций в десятках подобных столкновений. Тулл оставил одного испускающим последний вздох, а другого лежащим лицом в грязи.
Короткая стычка задержала его, и он выругался. На вершине оборонительных сооружений находился укрепленный плацдарм; все больше и больше легионеров поднимались туда по лестницам. К тому времени, как он достигнет подножия одной из них, его люди уже исчезнут в лабиринте улиц, которые на другой стороне стены. Было опасно, даже безрассудно рисковать в одиночку пробраться в крепость, которую штурмовали. Тулл отказался от мысли оставаться на месте. Он не собирался беречь свою шкуру, в то время как его люди рисковали своей собственной. Если понадобится, он присоединится к любым римским солдатам, оказавшимся поблизости.
Он снова заметил дым. Теперь он клубился, огромные клубы поднимались прямо из-за крепостных валов. Языки пламени стали еще больше.
— О, Аид, — прошептал Тулл, осознав. — Они обстреливают город.
Он метнул взглядом по сторонам - налево и вправо и за спину. Никто не обращал внимания на жар и дым. Охваченные жаждой битвы, желанием преследовать убегающего врага, захватить женщин и добычу, волна за волной легионеры стремительно рвались через мост. Стоять у них на пути не сработает: ему нужно было предупредить их офицеров, и когда это будет сделано, найти своих людей.
Краем глаза Тулл заметил сигнифера и несколько знакомых оптионов, и направился прямиком к ним. Он не знал их имен, но они его узнали. Указав на дым, он объяснил, что, по его мнению, это ловушка. Как только они перейдут мост, легионерам следует подождать у подножия лестниц, пока ситуация не проявится. Убежденные решительным тоном Тулла, все согласились с его предложением.
Затем он подбежал к основанию стены и поговорил с находившимися там офицерами. К тому времени, как ему удалось практически остановить атаку, с другой стороны укрепления послышался треск горящего дерева. С неприятным ощущением в животе Тулл так быстро, как только мог, взобрался по ближайшей лестнице. Карабкаться одной рукой, из-за того, что в другой он держал щит, было нелегко, но Тулл не думал об опасности.
Наконец, наверху, где не было ни легионеров, ни защитников, он с ужасом обнаружил, что горят не только здания, но и сам деревянный вал. Он также увидел пламя за главными воротами. «Иллирийцы запаниковали и подожгли свой собственный город, — решил он, — пытаясь помешать римской атаке». Его догадка оказалась верной, и опасность его людям грозила даже больше, чем он думал. Тулл передал сведения о происходящем офицерам у подножия лестниц. Штурм необходимо было прекратить, пока он или кто-нибудь, принесет от него весточку, что все в порядке.
Порыв ветра бросил в лицо Тулла волну жара, от которой у него заслезились глаза. Скоро пламя доберется до того места, где он стоял, и, если весь вал начнет гореть, из города не будет выхода. Он быстро спустился по ближайшей лестнице. Его встретил немыслимый хаос: забрызганные кровью трупы, мул с вывалившимися кишками, повозка, лежащая на боку с лениво вращающимися колесами. Какой-то легионер сидел, тупо уставившись на кровь, струящуюся из обрубка его запястья. Те, у кого были более серьезные раны, стонали и визжали или метались вокруг. Ни один из пострадавших не был людьми его центурии, от чего он с облегчением вздохнул. Он огляделся по сторонам, прикидывая, по какой из улиц ему идти дальше.
Звуки боя доносились с самой большой улицы. Выхватив меч, Тулл опустил голову и побежал. Узкая, ограниченная слева и справа одноэтажными домами с низкими крышами, и с загонами для скота, она был вымощена утрамбованной землей. По обеим сторонам виднелись переулки, потенциальные места для засады. Хотя это было опасно, он не обращал на них особого внимания. Огонь распространился – ему почти казалось, что он преследует его. Найти своих людей стало для него насущной необходимостью.
Он подбежал к большему левому повороту в переулок и замешкался. Примерно в пятидесяти шагах от него большая группа легионеров столкнулась с таким же количеством иллирийцев через только что возведенную деревянную баррикаду. Тулл подошел достаточно близко, чтобы определить, что это не его люди, а затем повернулся и помчался обратно к главной улице. Он добрался до нее в то же время, когда из переулка напротив вышло трое вражеских воинов.
Они уставились друг на друга.
Взревев во весь голос, Тулл бросился в атаку.
Воины бросились от него наутек, а он плюнул им вслед.
Он продолжил свой путь, тут и там встречая тела, брошенные копья и щиты, землю, запятнанную кровью. При обычных обстоятельствах Тулл был бы доволен – небольшое количество погибших римлян означало, что перевес
