— Хорошая девочка, — похвалил я и побежал за ней. — Ищи.
Догнав Фанни, я заметил пожилого охотника в пятидесяти ярдах от нас.
— Извините за беспокойство, сударь, — обратился я к нему. — Мы ищем нашу подругу, молодую девушку.
— Я не видел здесь никаких девушек.
Фанни восторженно обнюхивала башмаки мужчины. Он погладил ее, потом указал ружьем куда-то вдаль.
— Наверное, вам это не поможет, но по дороге сюда я увидел туфельку, под большой сосной, сразу за каменной стеной.
Мы поблагодарили охотника и помчались в том направлении, куда он указал. Мы действительно увидели туфельку Виолетты, украшенную лентами; она лежала у камней, выпавших из старой стены.
— Думаешь, что он мог обидеть ее? — спросил я Даниэля.
Мой друг прикусил губу и ничего не сказал.
На обочине дороги я нашел бежевое льняное платье Виолетты; оно лежало на земле, смятое и освещенное солнечными лучами, пробивающимися сквозь крону деревьев. Меня начал бить озноб.
— Нет — прошептал я сам себе. — Господи, только не это…
Фанни помчалась вперед и заскулила у пологого склона. Наша подруга лежала там без сознания, ее ноги были прикрыты листьями папоротника. На Виолетте была только нижняя юбка, распоротая по шву. Ее прекрасные волосы спутались, лоб, щеки, локти и ноги были покрыты грязью и листьями, а на губах запеклась кровь.
Я задрожал. Я был уверен, что не переживу ее смерти. Я упал на колени, мои глаза наполнились слезами:
— Виолетта, пожалуйста, встань, не пугай меня!
Даниэль опустился рядом с ней на колени, бережно приподнял ее голову и позвал по имени, но она не отвечала.
Слезы покатились по его щекам.
— Что нам делать, Джон? Что нам делать? — заплакал он.
Возможно, вняв мольбам Даниэля, а может, благодаря Фанни, вылизывающей ее лицо, девочка начала приходить в себя. Даниэль склонился над ней с выражением такого глубокого благоговения, что оно на всю жизнь запомнилось мне.
Его нежная улыбка, обращенная в тот момент к Виолетте и уверяющая ее, что все будет хорошо, потому что они вместе, навсегда стала для меня олицетворением настоящей любви.
Поддерживая ее затылок, мой друг спросил:
— Что произошло, что произошло с тобой?
Она не отвечала.
— Не закрывай глаза, пожалуйста, скажи нам что-нибудь, мы так волнуемся, — умолял я.
Но Виолетта не хотела или не могла говорить. Я сбегал за платьем и прикрыл девушку. Она была такой беззащитной и прекрасной в то мгновение, что я поклялся себе: если она поправится, я больше никогда не буду вмешиваться в ее отношения с Даниэлем. Она раскрыла ладонь и протянула мне окровавленный зуб. Я взял его.
— Что случилось? — повторил вопрос Даниэль.
Виолетта потерла рукой щеку и поморщилась.
— Нужно сходить за доктором, — торопливо сказал Даниэль, словно мысль о том, что ей нужна помощь, только сейчас пришла ему в голову. — Виолетта, тебя нужно показать доктору.
— Я побегу в Порту, — сказал я.
— Нет, останься, — попросила девочка.
Виолетта повернулась и обняла Фанни. Казалось, что на какое-то время она впала в лихорадочное забытье. Затем она глубоко вздохнула и протянула руку.
— Джон, верни мне зуб.
Я отдал ей зуб, и она зажала его в кулаке.
— Кто это сделал? — спросил Даниэль с искаженным от гнева лицом. — Это охотник в рваной куртке? Мы видели его. Мы так и подумали, что это — он.
— Нет, два молодых разбойника напали на меня, желая ограбить, — сухо сказала она. — Я побежала от них и упала. Вот и все.
— Но разбойники не сняли с тебя ни браслета, ни колец… Они либо слепые, либо идиоты, — не поверил я.
— И все-таки, Джон, это правда, — ответила Виолетта, явно смущенная моими словами.
— Мы не верим тебе! — вскричал Даниэль. — Виолетта кто… кто надругался над тобой?
Нахмурившись, она потрясла кулаком, в котором был зажат зуб; было слышно, как он стучит об ее кольца. Потом она раскрыла ладонь, пробормотала молитву и выбросила зуб.
— Эй, — воскликнул Даниэль. — Зачем ты это сделала?
— Пусть мыши подберут его. Они не смогут заколдовать меня. — Она дрожала. — А теперь отойдите. Я хочу надеть платье.
— Пойдем, Фанни, — подозвал я собаку, которая с сомнением посмотрела на меня.
— Нет, пусть Фанни останется, — попросила девочка.
Мы с Даниэлем отошли. Мой друг топнул ногой и тихо выругался.
— Я убью того, кто это сделал!
— Над ней… правда, надругались? — прошептал я.
Он усмехнулся, считая видимо, что, задавая такие вопросы, я подвергаю сомнению его умственные способности.
— А мы не сделали ничего, чтобы помешать этому. Ничего!
Боль и ярость Даниэля заставили меня почувствовать себя совершенно бесполезным. Я не понимал, откуда он узнал, что произошло? Вероятно, он заметил нечто, что ускользнуло от меня, может быть, прочел в глазах девочки или заметил какой-то знак на ее теле. Но я не знал, что именно, потому что у меня не было ясного представления о том, что значит слово «надругались». Я знал только, что это самое ужасное, что может случиться с женщинами и девушками, и об этом говорят только стыдливым шепотом.
Накинув на себя платье, Виолетта разрешила нам подойти. Избегая взгляда Даниэля, она попросила меня отвести ее к нам домой, чтобы мать девушки не увидела ее в таком виде, иначе будет слишком много вопросов.
— Посмотри на меня, я ведь тоже здесь! — рассердился Даниэль, взмахнув кулаком.
Девушка не отрывала взгляда от земли; на ее лице была тревога. Даниэль взял себя в руки и мягко спросил:
— Ты теперь ненавидишь меня?
Виолетта через силу посмотрела в искаженное болью лицо Даниэля, и ее глаза наполнились слезами.
— Нет, Даниэль, но мне страшно. Я не могу вынести сразу и твои, и мои чувства. Я не настолько сильная. Не сейчас. Сейчас не жди от меня ничего.
Она больше ничего не стала объяснять, и Даниэль прекратил расспросы. Девушка позволила ему поднести ее ладонь к губам, но затем Виолетта выдернула руку. Всю дорогу мы шли, поддерживая ее.
Я взял с собой полотняную накидку, и мы накрыли ею подругу, чтобы никто на городских улицах не заметил ее растрепанного вида.
Я зашел домой первым. К моему облегчению, родителей еще не было. Переступив порог моей комнаты, Виолетта вытерлась полотенцем и расчесалась. Затем посмотрела на свое отражение в зеркале и побледнела. Глядя в темные, холодные глаза Даниэля, наблюдавшего за ней, я понял, что он разрабатывает план мщения.
— Мне пора, — произнесла девочка.
Даниэль спросил дозволения проводить ее до дома, но она отказалась и попросила разрешения оставить у себя Фанни на несколько дней.
