может без согласия баронов назначать на высшие должности, не может отчуждать коронных имений. Усобица между Эдуардом II и его женою также содействует усилению значения парламента, ибо королева опирается на него.
Королю слабому, как Эдуард II, наследовал опять король – рыцарь Эдуард III, которого все внимание было обращено на внешнюю войну; имея постоянно нужду в деньгах для войны, Эдуард в пятидесятилетнее правление свое созывает парламент не менее 50 раз; а в последние годы Эдуарда III, впадшего в детство, парламент еще более усиливается. После Эдуарда III – усобица в королевском роде: недовольные Ричардом II англичане свергают короля посредством двоюродного брата его, Генриха Ланкастерского (Генрих IV). Страшная усобица, известная под именем «войны Белой и Алой Розы», истребила много вельмож, истомила народ, и потому естественно, что короли из новой династии Тюдоров не могли встретить в парламенте такого сильного сопротивления, какое встречали короли из прежней династии, и потому Тюдоры кажутся почти самовластными государями; но при этом надобно заметить, что Тюдоры ведут себя иначе, осторожнее, избегают столкновений по самому существенному вопросу, вопросу денежному, избегают разорительных войн, которые если и ведутся, то имеют более национальный характер, чем прежние; наконец, скоро на первом плане становятся внутренние религиозные движения, которые поглощают все внимание народа, вопросы политические уступают им господство.
Преемником первого Тюдора, Генриха VII, был сын его Генрих VIII (1509–1547). Молодой король был умен, отлично образован, тверд, настойчив, избалован. Англия находилась в самом выгодном положении; на континенте происходила сильная борьба между Франциею и Испаниею, и борющиеся стороны должны были заискивать приязнь английского короля. Выгодное положение Англии всего виднее было в положении государственного канцлера при Генрихе VIII, кардинала Вольсея [27], который получал деньги от короля французского, императора и папы. В Германии обнаружилось религиозное движение, Лютер встал против папы: как же отнесется Англия к этому событию? Англия по самому развитию своей политической жизни не могла терпеливо подчиняться папской власти, удовлетворять требованиям церковного государя; если английский народ так заботливо охранял свое имущество, не позволял своим королям налагать подати без согласия парламента, то понятно, что он не мог позволить папе кормиться и кормить своих итальянцев на счет Англии. Еще в XIV веке парламент постановил, что папа не может распоряжаться церковными местами в Англии, потому что раздает их обыкновенно иностранцам, «тогда как Церковь основана в Англии королями и вельможами для себя и для своего народа».
Папа не обратил внимания на постановление и отдал одно доходное место итальянскому кардиналу, тогда как король представил уже своего кандидата; английские епископы решили в пользу королевского кандидата; папа отлучил их за то от Церкви. Тогда палата общин объявила, что при виде такого нарушения прав королевских все общины станут за короля и готовы положить за него свои головы; лорды объявили, что они будут поддерживать корону; епископы – что они не будут входить в разбирательство, имел ли папа право отлучать их от Церкви или нет, только ясно, что это отлучение противно правам английской короны и они, епископы, будут стоять за корону как верные подданные. Папа уступил.
Понятно также, что в Англии менее чем где-либо могли равнодушно смотреть на недостойное поведение, какое позволяли себе духовенство, монахи; обличители явились из среды самого духовенства, именно ученейшие из его членов; в 1486 году собор епископов нашел, что духовенство вообще ведет себя дурно; разослано было увещание исправиться, но при этом внушено было и обличителям, чтоб они осторожнее обличали своих собратий пред светскими людьми, «которые всегда враждебны духовенству». Лондонский епископ признавался Вольсею, что присяжные непременно обвинят духовного человека, хотя бы он был невинен, как Авель. Такая враждебность светских людей преимущественно поддерживалась безнаказанностию духовенства: духовное лицо, уличенное в важном преступлении, отделывалось легкою епитимьею и ничтожною денежною пенею. Парламент, созванный в 1529 году, начал свою деятельность тем, что палата общин представила королю обвинительный акт против духовенства, жаловалась, что духовные вместо исполнения своих обязанностей преданы мирским заботам, ходят по судам, занимаются разными промыслами, одно лицо имеет иногда восемь или девять мест; парламент издал закон против замещения многих мест одним лицом.
Между тем протестантизм начал распространяться в Англии. Студенты всех наций стекались в это время в Виттенберг слушать Лютера и Меланхтона, туда же явился и англичанин Тиндаль, бывший домашним учителем в отечестве; он познакомился с Лютером и под его непосредственным надзором перевел Евангелие и апостольские послания. После этого Тиндаль поселился в Антверпене; здесь присоединились к нему другие ученые англичане и завели типографию для распространения в Англии переведенного Нового Завета и протестантских сочинений. Число людей, принявших новое учение, увеличилось в Англии, и правительство начало преследовать еретиков. Генрих VIII питал отвращение к ереси; в 1521 году он написал книгу против Лютера в защиту семи таинств и получил за это от папы титул защитника веры; Лютер отвечал на эту книгу по своему обыкновению запальчиво и грубо, не пощадил для Генриха самых оскорбительных выражений; сильно досталось и Вольсею. Понятно, что после такого ответа Генрих не мог с особенною благосклонностию смотреть на последователей Лютера в Англии. Но, с другой стороны, и Генрих, и Вольсей хорошо знали, как недостойное поведение монахов благоприятствует распространению ереси; король только опасался принять решительные меры, чтобы не поколебать всего здания церковного. Однажды, прочитав книгу, где описывалось поведение монахов, король призадумался и потом сказал: «Если человек захочет разрушить старую каменную стену и начнет снизу, то верхняя часть может упасть ему на голову». У Вольсея была мысль очистить Английскую Церковь, преобразовать монастыри, сделать из них крепкие стены Церкви, наполнив их людьми благочестивыми и учеными. Но этот план министра не исполнился, потому что король изменил своей осторожной политике, защитник веры отложился от папы.
Генриха из политических расчетов женили в очень молодых летах на вдове старшего его брата Артура, Екатерине, принцессе Арагонской, дочери Фердинанда Католика; жена была шестью годами старше мужа. 18 лет Генрих прожил в мире с Екатериною, но тут влюбился в фрейлину королевы, Анну Болейн. Эта страсть, возбудив отвращение к старой жене, заставила Генриха думать о разводе: он припомнил, как неохотно папа дал разрешение на брак его со вдовою брата, как неблагоприятно смотрели на этот брак в Англии, считая его непозволительным, и действительно, казалось, что Бог не благословил брака: из пятерых детей в живых осталась одна дочь Мария, мальчики или родились мертвыми, или умирали вскоре после рождения. К несчастию Екатерины, желание Генриха развестись с нею встречало сильное сочувствие в народе английском, который, отдохнув от усобицы, с
