— Мой отец — король Франции, — возразил мальчик, презрительно пожимая плечами, — и у меня будет гораздо больше, чем два герцогства… А теперь мне нужен только мой мячик… возьмите же прочь свою ногу! — и он оттолкнул ногу Лозена, взял свой мяч и убежал.
Лозен посмотрел ему вслед, а затем произнес:
— Он будет таким же злым, как и его мать… Попомните мои слова: это будет сущий дьявол. Смотрите, его сам Бог отметил: он хромает.
— Заключение ожесточило Вас, граф, — сказала Мэнтенон, — Вы недовольны всем на свете.
— Ошибаетесь, маркиза, я вовсе не ожесточен. Вчера я видел в саду монастыря Святого Иосифа сверженную, брошенную, презираемую Монтеспан, и это было для меня огромным удовлетворением и радостью. Сегодня я видел этого ублюдка; надеюсь, он в будущем доставит своему отцу много горьких, печальных часов. И сегодня же я видел женщину, свергнувшую моего смертельного врага: это — большое утешение.
— Прощайте, маркиза, я уезжаю в Лондон, Если я когда-нибудь вернусь, я уже увижу Вас королевой Франции.
— Что за безумные речи, граф! — с испугом сказала мадам де Мэнтенон, — гнев доводит Вас до смешного! Я — королева?!
— Смейтесь! — возразил Лозен, нагибаясь к ее уху. — Я наверное знаю, что король еще со дня смерти королевы носится с мыслью сделать своей женой умную и прекрасную маркизу Мэнтенон. Пользуйтесь временем, идите вперед! Бог в помощь!
Он вышел из цветника и исчез в тени деревьев. Мэнтенон украдкой улыбнулась и тихо прошептала:
— Откуда он узнал эту тайну? Мне придется посоветовать королю поторопиться.
XXVII
На кладбище Сен-Лазар
Перед нами сад, — не королевский сад с рощами апельсиновых деревьев, но цветущий, благоухающий садик. Солнце радостным светом обливает кусты бузины, ракитника и акаций; весело порхают жучки и бабочки. По дорожке бежит маленькая собачка и лает, заявляя о приближении своих господ.
Красивый молодой человек ведет под руку старую даму; другая, молодая, следует за ними.
— Отдохни здесь минутку, матушка! — говорит мужчина, усаживая даму в садовое кресло, — экипаж сейчас подадут.
Он уходит в дом.
— Какой же это сюрприз приготовил нам сегодня Ренэ? — спрашивает старая дама, — ты не знаешь, Аманда?
Молодая женщина с улыбкой качает головой и говорит:
— Догадываюсь, но ничего не могу сказать наверное, милая матушка!
— В это время возвращается Ренэ.
Он уже давно — счастливый муж хорошенькой Аманды. Он прошел все предстоявшие ему ступени и теперь стал младшим советником в Шателэ. К сожалению ни герцог Дамарр, ни старый Гюэ не дожили до триумфа своего любимца; один покоится под зеленым дерном на кладбище св. Иакова, другой — в склепе Сэн-Рок. Но они видели счастье своих детей, они сами провожали их к алтарю и благословляли на брак.
— Коляска готова, матушка, — сказал Ренэ, — поедем!
Они поехали через самые оживленные улицы Парижа, потом свернули в предместье и остановились у ворот монастыря Сэн-Лазар.
Увидав, куда они приехали, герцогиня Сюзанна Дамарр начала дрожать.
— О, Ренэ, куда ты привез меня? Зачем? — простонала она, — ради Бога, дальше от этого места, где нет даже креста над заброшенной могилой несчастного опозоренного…
— Дорогая матушка, — возразил Ренэ, — пожалуйста, пойдем со мной! Аманда, возьми матушку под руку!
Герцогиня почти против воли последовала за сыном. На звон колокола вышел монах.
— Все готово? — спросил Ренэ.
— Все исполнено, Ваша светлость, — ответил монах.
Ренэ и Аманда взяли герцогиню под руки и вошли вслед за монахом через сводчатые ворота в монастырский сад, а оттуда на кладбище.
Ничто не нарушало тишины святого места. Кресты и могильные камни блестели в лучах вечернего солнца.
Герцогиня шла по дорожке, рядом с Амандой. Высокий куст скрывал от ее глаз то место, где она была всего два раза… Но что это? Над красивым зеленым холмиком возвышался величественный крест на каменном постаменте, а на поперечной перекладине креста были вырезаны слова:
“Здесь покоится в мире поручик Годэн де Сэн-Круа, скончавшийся в Париже 10-го мая 1670 года. Молитесь за упокой его души!”.
Герцогиня упала на колени и прижалась залитым слезами лицом к траве, покрывавшей могилу. Аманда повесила на крест венок из роз.
Сюзанна поднялась с колен подкрепленная, умиротворенная и обняла Ренэ.
— Благодарю тебя, от всего сердца благодарю тебя, мой милый, дорогой сын! — рыдая, сказала она, — ты восстановил честь того, кто покоится в этой могиле, ты нашел и ему место среди мирно спящих в этой ограде.
Ренэ обнял свою мать и произнес:
— Я только пять дней назад получил разрешение короля поставить над могилой Годэна крест; это выхлопотала мне маркиза Мэнтенон. Она была очень весела, когда я обратился к ней с моей просьбой, потому что, — прибавил Ренэ шепотом, — она в этот день обвенчалась с королем.
Сюзанна едва слышала его слова: она смотрела на могилу.
— Спи спокойно, несчастное дитя, — сказала она, посылая усопшему поцелуи, — сегодня я покидаю твою могилу счастливая тем, что могла помолиться не у позорного памятника прошлого греха. Спи мирно, Годэн де Сэн-Круа!.. Пойдемте, дорогие мои дети!
Герцогиня пошла по дорожке, поддерживаемая своими детьми. На повороте они все трое еще раз оглянулись. Какое-то легкое дуновение пронеслось над кладбищем; оно словно исходило от креста Сэн-Круа, зашелестело в розовом венке и унесло несколько лепестков. Они полетели по воздуху вслед уходившему, как привет из того мира, святой покой которого одинаково распространяется на всех людей.
Так называлась французская политическая партия, восставшая против короля и кардинала Мазарини. Она состояла преимущественно из лиц, принадлежавших к высшему обществу.
Поль Скаррон (1610–1660) был популярнейшим писателем своего времени. В своих сочинениях он проявлял редкое остроумие и пародировал с изумительным талантом. Он был врагом всякой искусственности, и его роман явился противовесом одностороннему господству тех произведений, авторы которых считали изображение неприкрашенной действительности чем-то низменным и недостойным хорошего писателя. В основе же произведений Скаррона лежали зародыши здорового реализма.
Диана де Пуатье — возлюбленная короля Генриха II Французского — происходила из старинной дворянской семьи, двадцати двух лет овдовела, и пленила Генриха II еще в бытность его наследником. Ее влияние на короля сохранилось до самой его смерти. Впоследствии все покинули ее, и последние семь лет своей жизни Диана прожила в своем замке в уединении.
